Вячеслав Белоусов - Тайны захолустного городка [litres]

– Тебе руку в рот не клади, Герман Иванович, – крякнул Ковшов. – И всё-то милиции известно!

Устраиваясь за спиной Ковшова на заднем сиденье прокурорского жигулёнка, Бочарков тут же раскрыл на коленях блокнот и выхватил «оперативку»:

– Не зря нас очакушил своей находкой Шаламов, Данила Павлович, – ткнул он пальцем в оперативную сводку.

– Сомнения гложут?

– Прямые подозрения, я бы осмелился сказать.

– Ты это зря, Владимир Михайлович на подставы не способен.

– Да не о том я, Данила Павлович, – вывернулся Бочарков. – Мне ваши дружеские отношения с ним давно известны, но не учитываете вы одну закавыку.

– Толкуй, не мудри, полковник.

– Уж больно много хлопот тот покойник нам принесёт.

– Это как же понимать?

– Да так и понимать.

– А поконкретнее?.. Не юли ты, Герман Иванович, не люблю я этого, знаешь.

– Конкретность больно остра, Данила Павлович, вот и приходится вертеться, как вошь на гребешке. Про чепе, что у Шаламова в районе произошло, уже вся область гудит: артистка из Таганрога, которую убить собирались, до сей поры в амнезии – ни слова; муж её пропал; а тут этот труп, который нашёл один из артистов. Самостоятельным поиском занимался и наткнулся, а милиция с прокуратурой – не у дел!

– И ты решил…

– Бездыханный фигурант, что нас поджидает, вполне может оказаться…

– Убийцей?

– И убийцей, и жертвой – одним из наших условно-осуждённых или условно-освобождённых, бежавшим со строек народного хозяйства.

– Почему это именно из наших?! – резко обернулся Ковшов, до этого вполуха слушавший полковника и подрёмывавший в гладко катящейся автомашине. – Сколько по всей области колоний и спецкомендатур разбросано!

– Наши под самым носом – это раз, а во-вторых, взял я с собой сводки о побегах за последние три месяца, а в них столько числится неразысканных – глаза разбегаются!

– Ну и сколько беглецов в области на сегодняшний день за всё время?

– Не поверите! Более сотни.

– Вот! Так работает наша доблестная милиция.

– Меня одна парочка заинтересовала… Шанин, начальник райотдела, где чепе с артистами произошло, откровенно мне выложил, что конкретно на подозрении у них двое неизвестных, накануне нападения бродивших возле палаток. Похоже, бомжи, позарившиеся на драгоценности артистки. Ну а я кумекаю, что бомжи эти, не поделив добычу, устроили разборку и один порешил другого.

– Версия твоя имеет право на жизнь, – согласился Ковшов, – догадываюсь, не на одних психологических этюдах она родилась, но что гадать? Заключение медэксперта увидеть надо – в этом вопросе определяющее значение имеет время смерти.

– Парочку укрывавшихся мужиков примечали в тех местах, где теперь этот труп найден. Несколько дней жили дико, питались случайной рыбалкой, на контакты с местными не шли, даже мелких краж не замечалось – птицы, личного скота, другой живности. Такое впечатление – опасались они лишний раз привлечь внимание к себе…

– А это значит?..

– А это значит, что готовились к более серьёзному нападению, прибарахлиться и рвануть в дальние края.

– Логично. – Ковшов строго взглянул на Бочаркова. – Вам с Шаниным все карты в руки – сведения о сбежавших имеются. Проведите опознание трупа – и работать! Скоординируйте усилия, полковники, да не перебегайте дорогу друг другу.

– Обижаете, Данила Павлович…

– А что ж это ты бурчал «спихнули на нашу территорию… блефуют…»?

– В горячке чего с языка не слетит? – хохотнул тот беззлобно и, расслабившись, от резкого торможения едва не влетел головой в переднее сиденье.

Водитель остановил автомобиль с радостным выражением на физиономии «приехали» и выскочил на живописную полянку у берега речки, разминать ноги. К машине из-за ближайших деревьев потянулся заждавшийся народ. Первым шагал коротконогий крепыш Шаламов, неторопливо, как матрос, переминаясь с ноги на ногу, за ним белокурый следователь Миронов, начальник местной милиции Шанин с бравым Брёхиным, егерь Иван Фомин, группа милиционеров. Обнялись, расселись и разговорились бы, не перебей их хмурый человек в белом халате.

– Константин Николаевич! – окликнул он начальника местной милиции, когда смех, шутки, обмен любезностями начали остывать. – А с этим что делать?

– С кем? – вскинулся Шанин.

– Ну, как? С виновником, так сказать, торжества, – хмуро пошутил сердитый судебно-медицинский эксперт. – В яме ему немало валяться досталось, теперь на воздухе труп давно торчит, мы его с Мироновым осмотрели, запротоколировали, сфотографировали, я снял отпечатки пальцев.

– Опознали? – спросил Ковшов Шаламова.

– Какой там! – махнул рукой тот.

– Есть кое-какие зацепки, – не стерпел Миронов.

– Говорите.

– Ну, во-первых, труп обнаружен на территории вашего района, Данила Павлович, – с ходу начал следователь. – Вот у меня и оба землеустроителя имеются.

Он указал на двух усталых мужиков в соломенных шляпах и с одинаковыми папками под мышками. Те дружно закивали головами.

– Хорошо, хорошо, – согласился Ковшов. – Нашего так нашего.

– Погодите, – выскочил вперёд Бочарков, – а где наш землеустроитель? Почему его не вызвали для объективности, так сказать?

– Я и есть ваш, – понуро опустил голову мужичок постарше. – Наша эта территория, Герман Иванович.

– Ручаешься? – сурово взглянул на него полковник.

– Полдня по кустам и буеракам лазали, штаны изодрали.

– Орудие преступления нашли? – потерял к землемерам интерес Бочарков и уставился на Шанина.

– Лопату сломанную, – усмехнулся Брёхин.

– А убит чем?

– Ножом.

– Нет. Не соглашусь, – возразил эксперт, снял шапочку с лысой головы и начал усиленно обтирать мокрое от пота лицо. – Похоже, после нанесения ранения в спину он ещё жил некоторое время, живьём закопан в канаве, завален булыжниками, присыпан. Ну и, естественно, задохнулся. Но это предварительно. Для вашей, так сказать, оперативной работы по горячим следам. Дальнейшее скажу после вскрытия.

– Какие уж тут горячие следы, – протянул грустно Брёхин. – Лёд сплошной.

– Да, покойничка не мешало бы в ледок. Жара непомерная. Боюсь, ему несдобровать, – деловито согласился эксперт. – Тело его изрядно разложилось, давненько оно там спрятано.

– Как бы его глянуть? – спросил Ковшов.

– А какой интерес? Ничего приятного перед обедом.

– Да я его уже сфотографировал, – и здесь преуспел Миронов. – И в профиль, и в анфас, Данила Павлович. После обеда фотки будут готовы.

– Из местного населения много народу побывало? – вдруг спросил Бочарков.

– Да нет, – ответил Шанин. – Вот, понятые только. Но это наши ребята, общественные помощники.

– Не опознали своего?

– Изменился здорово. Не признают. Василий Гаврилович, – кивнул Брёхин на эксперта, – утверждает, что отправлен убиенный на тот свет гораздо раньше, нежели артистку с бакена сняли. Нечасто наш деревенский народ наблюдает такие картины.