Джефф Мариотт - Нарко. Коготь ягуара

– Итак, – добавил Эскобар, – Родриго должен был заплатить. Надеюсь, он страдал.

– По-моему, он был еще жив, дон Пабло, – вызвался Монтойя, – когда я начал резать.

– Жаль, что вы не сделали фоток тогда, – осклабился Эскобар.

Когда Агилар и Монтойя получили свое вознаграждение – каждый по трети от тех трехсот тысяч песо, а треть Эскобар удержал для себя, – их позвали потусоваться с некоторыми из людей Эскобара. Они колонной поехали обратно в Медельин, чтобы прошвырнуться по клубам, выпивая, пыхая шмалью и танцуя с местными девицами почти всю ночь. Наконец, когда солнце забрезжило на горизонте, Агилар поплелся домой. Он чуть ли не боялся переступить порог и сделал это очень робко, втайне надеясь, что Луиза крепко спит.

Она не спала.

Сидела за кухонным столом с исходящей паром кружкой перед ней. На ней был купальный халат поверх хлопчатобумажной пижамы с кроликами. Волосы ее были распущены, зубы сцеплены, подбородок чуть выпячен, а выражение лица чуть ли не свирепое.

– Доброе утро, – проронила она без намека на тепло.

– Привет, детка.

– И давно ты вернулся в Медельин?

Он замялся, пытаясь сообразить, как ответить на вопрос, понеся минимальный ущерб, а еще потому, что пол под ним как-то шевелился. Уцепившись за косяки арки между кухней и столовой, он ждал, когда это ощущение минует.

– Мы вернулись из Картахены вчера, но мне надо было завезти кое-что в Асьенду Наполес. А потом парни хотели, чтобы мы пошли с ними.

– Я стояла у окна, когда ты подъехал. Я так обрадовалась, увидев тебя, но ты вел как сумасшедший, а когда парковался, я боялась, что ты врежешься в дом. А потом ты сидел в машине настолько долго, что я замучилась ждать и заварила себе чаю.

– Наверно, я вроде как заснул на пару-тройку минут.

– Скорее на двадцать-тридцать. От тебя разит, как от магазина спиртного после землетрясения. У тебя помада на воротнике рубашки и блестки в волосах.

– Извини, детка. Парни хотели прошвырнуться по клубам. Я выпивал и танцевал с девушками, вот и все, клянусь.

– Ты танцевал.

– Да.

– А помада?

– Наверно, одна из них положила голову мне на плечо. Когда мы танцевали.

– Разве что. Хосе, мне нужно верить тебе. Нашему ребенку нужен хороший отец. Но такое… – она сморгнула слезы, и Агилар чувствовал себя тем самым, что некоторым людям приходится соскребать с подошв обуви.

– Детка, я так раскаиваюсь, – проговорил он. – Я не хотел идти, но Альберто шел, и все настаивали, чтобы и я пошел. Я правда не знал, что они имеют в виду, когда сказали, что хотят потусоваться. Некоторые парни пошли с девицами, но я нет, только парочка танцев. Клянусь. Я никогда тебе не изменю. Я слишком люблю тебя для этого.

– Странно ты это показываешь, – отрезала она. – Тебя не было дома много дней. Я думала, ты будешь рваться домой.

– Я и рвался . Но парни, они не из тех, кому можно сказать «нет», знаешь?

– Тогда, может, тебе не стоит ошиваться рядом с ними?

Это напомнило ему о сумке с деньгами, оставшейся в машине. Во всяком случае, он надеялся, что она в машине. Был почти уверен в этом.

– Луиза, я понимаю, что это ужасно, но я просто делаю, что должен, ради нашего будущего. Ради тебя и нашего ребенка. Нам надо на этой неделе начать присматривать дом – я не хочу, чтобы наш сын рос в этой квартирке.

– Или наша дочь, хотел ты сказать. Да и вообще, пока что дом нам не по карману, – отозвалась Луиза.

– По карману! Детка, у меня есть деньги, они в машине; я забыл их принести, но сейчас схожу за ними. У нас более чем достаточно, чтобы начать выплаты за дом. За последние пару недель я заработал с лихвой. Ты можешь бросить работу, как мы с тобой говорили, и просто отдыхать и готовиться к появлению ребенка. А потом сможешь остаться дома и быть просто мамой. Больше не придется прислуживать официанткой.

– И что тебе пришлось сделать ради этих денег? – спросила она.

И снова Агилар помедлил, пытаясь думать вопреки туманившим мозг алкоголю и наркоте.

– Тебе лучше не знать.

– Но мне надо знать. Очень надо.

– Нет, детка. Не надо. И не только не надо, но и нельзя. Чем меньше ты знаешь, тем лучше для всех нас. Ты должна просто верить мне, вот и все. Я пекусь о нас. Я собираюсь позаботиться, чтобы наш ребенок рос, имея все, чего не было у нас. Что́ бы я ни сделал – все, что я делаю, – это ради тебя. Ради нашей семьи. Я все это делаю, потому что люблю тебя.

И тогда, наконец, черты ее смягчились. Она оттолкнулась от стола, забыв о чае, и обняла Агилара, привлекая к себе. Он чувствовал округлость ее живота, где росло их дитя.

– Только помни, что больше всего наша семья нуждается в тебе, – вымолвила она. – Деньги – это хорошо, но нам нужен ты. Ты нужен мне. Мне нужно, чтобы ты был здесь, со мной.

– Для меня это лучшее место на свете, – Агилар уткнулся лицом в уголок между ее шеей и плечом, вдыхая ее аромат и целуя ее. Мало-помалу подобравшись к губам Луизы, он поцеловал их и попросил: – Займись со мной любовью.

Прижав пальцы к его подбородку, Луиза оттолкнула его.

– Сперва прими душ. Потом почисти зубы. А если будешь в сознании и после этого, тогда поглядим.

Он был в сознании.

Гибель Карлоса Родриго Муньоса вовсе не положила конец картахенской контрабандной деятельности, а лишь задержала поставки на пару недель, пока трое подручных Родриго вели войну за престолонаследие. Большинство людей Родриго сохранили верность одному из них, но другой контролировал доки, а значит, и перевозки. Третий же – Матео Кирога – отсиживался в Медельине с самого провального похищения Косты, потихоньку сколачивая армию, чтобы когда первые двое поубивают друг друга или хотя бы заметно подорвут силы один другому в сражениях и трениях, прибыть и с наскока подмять все под себя.

С каковой целью и подбивал клинья под кое-кого из sicarios Пабло Эскобара, суля в полтора раза больше того, что платил им Эскобар.

Дону Пабло это пришлось не по нраву. Но что хуже, когда он подкатил к Кироге с предложением работать на него, править Картахеной под эгидой Медельина, что обеспечило бы Эскобару свободный доступ к порту для морских перевозок, а также к получению грузов химических прекурсоров, необходимых для массового производства кокаина, Кирога его притязания отверг.

Все это Агилар узнал от Монтойи. Оба были на вечернем дежурстве, каждый в собственном автомобиле, и около восьми встретились, чтобы по-быстрому промочить горло. Сидя в баре, Монтойя изложил суть происходящего и каким будет отклик Эскобара.

– Мы нанесем удар этому ублюдку, – выложил он. – Дон Пабло приставил пару парней вести за ним наблюдение. Как только они вызнают, когда он будет в каком-нибудь уязвимом месте, то закинут весточку, и мы двинем туда. До утра он не доживет.