Анатолий Горбов - Плохие привычки

После пробежки, ванны и завтрака количество впрыснутого в меня дофамина достигло, видимо, небывалых размеров. Я всерьез начал оценивать идею позвонить Ирке и помириться. Даже телефон положил рядом, а сам лег поверх пледа, врубив музыкальный центр, который окропил комнату чистейшим звучанием «The Strangest Thing» Джорджа Майкла.

Плавая в фантастической мелодии, великолепном настроении и трогательном предчувствии счастья, наконец-то собравшегося пожаловать в отдельно взятую душу, я слушал свое тело. Тело вопило от здоровья. Оно срочно требовало реализации переполнявших его сил, высвободившихся после отказа от курения.

Я потянулся за трубкой, решив все-таки звонить Ирке — а там будь что будет. Но этому не суждено было случиться, так как наевшийся обещанных вкусняшек Джин, играясь, смахнул телефон на пол. Тот разлетелся на несколько составляющих, и, пока я их искал под кроватью, а потом собирал это чудо мобильной связи, желание звонить исчезло.

Буль сразу же ухватился за предложение Когтя подзаработать — ему были нужны деньги. Три года он строил дачу, которая никак не хотела достраиваться и тянула, тянула, тянула на себя такой бюджет, что, знай Буль наперед об истинных размерах расходов, никогда бы не ввязался в подобную авантюру.

«Браткование» под крылышком Свина приносило неплохой доход, но и статусные расходы тоже были достаточно велики — на телок, на кабаки, на шмотки. Да что там — за один спортивный костюм с прикольной буквой S Буль отдал две штуки гринов! В общем, халтурка была кстати. По поручению Когтя он и еще двое братков должны были отделать одного типка неподалеку от его дома. Адрес и фото прилагались.

Главой дублирующего состава Коготь подрядил некоего Аслана, крикливого толстяка со стойким кавказским акцентом, неожиданно всплывшего в околокриминальной среде города с полгода назад. Поговаривали, будто этот чудак то ли купил, то ли по наследству получил главенство над небольшой межнациональной бандой, специализирующейся на мошенничествах и лохотронах разного пошиба. В данный момент из-за непродуманной политики нового патрона, а может быть, еще по каким причинам, банда очень плотно сидела на мели и была готова взяться за любую появившуюся работу.

Никакими нашумевшими подвигами или заслуженными отсидками Аслан славен не был, но для плевого дела рядового мордобития квалификация и ордена с медалями не требовались. С такой задачей справился бы и школьник. А этот тип на школьника не походил — был постоянно небрит и неспортивно пузат, причем пузо свое лишний раз подчеркивал разными вычурными ремнями с бляхами модных брендов.

Операцию «побей лоха» решил возглавить сам Аслан, вечно недовольный своими подопечными. Чтобы они на этот раз ничего не напортачили. Единственным странным условием в этой операции было то, что подсчет ребер «заказанного» должен был производиться в строго отведенном районе города, в центре. Неподалеку от «Колосов и А», места работы будущего пострадавшего. На роль экзекуторов были выбраны братья-боксеры Кириенко, на них была повешена и вся основная подготовительная работа.

Коля Кириенко, сердцеед-профессионал, который, по его собственным словам, «хорошо знал и умел» одну девицу из бухгалтерии «Колосов и А» по имени Элла, разузнал кое-какую ценную информацию об объекте.

Во-первых, на работе этот перец по собственному желанию в ближайшее время не появится — взял отпуск. Во-вторых, дружит он с неким Жорой Колузаевым, который, в свою очередь, «хорошо знает и умеет» некую секретаршу Аллочку. А уже эта Аллочка живет как раз в квартале от здания «Колосов и А», то есть попадает в ареал, на который распространяется действие охотничьего билета, выданного заказчиком.

План был прост: вломиться к этой Аллочке, когда там будет Жора, и заставить того вызвать искомого друга к себе. А там уже, в Аллочкиной квартире или в подворотне Аллочкиного дома, отработать деньги.

Так и сделали — дверь открыл сам Жора, тут же получил в бубен и отлетел в глубь квартиры. Кириенки быстренько связали его, а Аслан в канареечной куртке молодящегося плейбоя, шоколадно-коричневой рубашке штурмовика-нациста и зеленом галстуке спивающегося конферансье, похожий скорее на кислотного попугая, чем на серьезного мафиози, принялся тому угрожать.

Однако основной козырь для угроз — хозяйка квартиры Аллочка — только что ушла на часик-другой к соседке сверху по какому-то неотложному женскому вопросу, а боли Колузаев не боялся, в чем быстро убедились братья-боксеры, отправив аналитика в глубокий нокаут.

Ситуацию спас Коля, вызвавшийся написать смс-ку — они на зоне регулярно разводили лохов просьбами от якобы близких родственников перевести денег на указанный номер телефона. На том и порешили. Пока писалась смс-ка, Андрей Кириенко обшманал квартиру, забрав золотишко, кое-какие деньги и Аллочкин мобильник, забытый в прихожей.

Телефон запиликал сообщением от Жоры, когда я уже подъезжал домой. Было около восьми вечера, и ехать по колузаевской просьбе к Аллочке очень не хотелось, поэтому я сначала набрал его, а потом и саму Аллочку. Оба номера молчали, как партизаны, и это уже меня встревожило. Может, правда что-то случилось?

Машину пришлось оставить далеко от Аллочкиного дома — кругом все было перерыто, велась сезонная война с теплотрассами. Чертыхаясь на узкой асфальтовой тропинке, оставшейся от тротуара, я пробирался к искомому адресу, когда некая тень у подворотни привлекла мое внимание. Я насторожился, так как мало того что и простых теней в подворотне не люблю, а теней с палками в руках — и подавно. Тем более в темное время суток.

У самой подворотни я наконец-то нащупал в кармане связку ключей с брелоком-фонариком и посветил в чернеющий каменный зев. Вы помните детские шутки, когда перед кем-нибудь из друзей в темноте неожиданно подсвечиваешь свое лицо с заранее изображенной на нем страшной гримасой? Во-о-от. Конечно, страшной гримасы я не увидел, но и добродушно-симпатичным небритого верзилу с бейсбольной битой не назову.

Вообще-то, бегаю я довольно-таки быстро. Подвело меня только незнание местности. Я рванул от подворотни, перескочил через шаткие мостки над разрытой траншеей и с разгону влетел в какой-то закуток, оказавшийся глухим тупиком хоздвора ЦУМа. Я сам себя загнал в эту безвыходную западню.

Три персонажа не спеша двигались в мою сторону. Один, немолодой и пузатый, помахивал внушительных размеров битой, второй нес биту на плече. Подручных средств у третьего видно не было, но это меня не сильно успокаивало. Мне почему-то вспомнилась психическая атака каппелевцев, и жутко захотелось нажать на гашетку пулемета или хотя бы затянуть перед смертью нечто патриотическое. И тогда я запел дурным голосом то, что в мою шальную голову пришло: