Александр Вин - Сломанные куклы

Противно заверещал звонок мобильного. Марек с досадой поддернул свитер, достал из штанов телефон, посмотрел на него. Внезапно побледнев, тихо произнес:

— Извини. Мне срочно… нужно звонить. Мне звонят. Я сейчас…

Придержав розового кандидата наук за плечи на стуле, Герман Данилов оставил грамотного собеседника сидеть за столом и махнул рукой Глебу. Осанисто и не спеша подошел.

— Прикинь, вроде бы как ученый, а тоже мне — уже нажрался! Чего он там сможет умного-то напридумывать в своей лаборатории, если привык уже до обеда в дупель нарезаться?! Пошли, что ли, покурим.

Открыв своим ключом дверь их четырехквартирного блока, ведущую на лестничную площадку, Герман широким жестом пригласил Глеба к подоконнику запасного выхода.

— Давно приехал, а? Чего не заглядывал к нам пораньше-то, до всего этого?

Данилов массивно возвышался над Глебом и говорил значительно, щурясь на него сквозь дымок тонкой сигареты.

Он явно знал, что и костюм на нем хорош, и ботинки у него дорогие, а галстук — тот вообще коллекционный. Но мягкий подбородок и плохие прокуренные зубы являлись не самыми удачными элементами гарнитура по имени Герман.

…Когда они, потрепавшись несколько минут ни о чем, вернулись в квартиру, мамаша Данилова все еще продолжала развлекать гостей значительными семейными воспоминаниями.

— Представляете, отец Германа в молодости был таким брезгливым, таким интеллигентным, что, когда у нас телилась корова, он входил в хлев исключительно спиной вперед, брал, не глядя, постромки — ему заранее их как надо привязывали — и тянул, тянул теленка…

Герман солидно смутился.

— Ну ма…

Мамаша его перебила.

— Не нукай! Правда ведь, было все так, чего уж такого-то! А сейчас, гости дорогие, приедет священник! Мы ведь пригласили батюшку к нам за стол, он немного опаздывает, но ничего особенного, можно и без него выпить, пока в ожидании-то. Скоро, скоро по обычаю помянем рабу божию, невинную…

— Слушай, давай врежем, пока тут все эти рассядутся!

Марек с двумя рюмками в опущенных руках стремительно притиснулся к Глебу.

— Давай, чего ты, не стесняйся — все свои.

Марек оживленно вращал глазами и припрыгивал от нетерпения.

— Слушай, Глеб, представляешь, а все ведь так классно, классно!

— Чего ты раскудахтался? Пять минут назад ныл, как двоечник, а сейчас весь сияешь. Что-то счастливое произошло?

— Да тут такое дело, понимаешь… А, ладно! Тебе можно. Только учти — никто из наших пока ничего не знает. Галина тоже не в курсах. Понял?

Придвинувшись вплотную к столу, Марек шикарным движением плеснул себе еще водки. Подмигнул какой-то старушке, которая, пожалуй, единственная из всех гостей неодобрительно наблюдала за его вольностями, и быстро опрокинул рюмку в рот.

— Классно! Дак вот, слушай, история-то какая со мной приключилась. В конце прошлого года чего-то выскочил у меня нарыв вот здесь, в паху, справа, болел он все, болел, потом уже и нарывать стал. Да еще такая же болона, только поменьше, без гноя, под мышкой выросла, тоже справа. На ноге-то я сам мазью мазал, ну против воспаления которая, за неделю вроде как и зажило, а вот под мышкой не очень-то и болело, но не проходило никак. В наши-то больницы соваться не стал — сам понимаешь, у меня тут все медики знакомые, если что серьезное найдут, то растрезвонят по городу быстро. А то, что дело-то у меня с этой опухолью намечалось фактически могильное, я, можно сказать, уверен был сразу. Стал думать. Еще осенью, до всей этой истории, на рыбалке получилось у меня познакомиться с профессором из Москвы, приезжали они тут компанией ко мне на щуку, ну, позвонил я ему, рассказал про свои сомнения. Когда тот пригласил меня в свою столичную клинику сдать анализы, я быстренько втихую на денек к этому ученому смотался, оформил все как надо и вот, сам видишь, больше месяца тут в непонятках маялся — ведь еще в конце апреля ездил к нему на обследование…

Кудрявый Марек загадочно и счастливо улыбнулся.

— Сейчас-то этот профессор мне и звонил. Ага! Сам! Сказал, чтобы я не дурил, спал спокойно, — Марек хохотнул. — И со всеми. Говорит, что у меня простое воспаление лимфатических узлов. Где-то на льду перемерз, наверно, когда на налима ходили. Во как, Глеб! Жизнь-то, оказывается, прекрасна! Давай-ка еще по одной хряпнем, а?! И выкладывай побыстрее, что там у тебя за предложения ко мне имеются по бизнесу!

— Слушай, счастливо спасенный, ты еще со своими рыболовными участками не разобрался и с Назаром, а уже требуешь от меня других тем. Не надорвешься?

— Не, Глеб, я сейчас — как пионер! С Вадиком-то договоримся — я уверен. Он мужик-то свой, поймем друг друга. Его автомобильные кореша не профи в рыбном-то деле, совсем не конкуренты мне. Подергаются, подергаются немного, сами ничего толком сделать не сделают, лишь бы только нам все подходы к начальству не испортили. Я тебе вот что скажу… — Марек таинственно наклонился к плечу собеседника. — Дело то это очень денежное! Ни Назар, ни его братва пока об этом не знают. И это очень хорошо! Я что, не понимаю, что ли, какие у Назара привязки к ним?! Деньги, бизнес, ранее взятые обязательства. Я же не против с Вадиком вместе… Ну, ты меня понимаешь.

— А у тебя-то что интересное для меня? Ну давай, давай, не скромничай! Короче, все путем, предприниматель Азбель к бою и походу готов! — Марек счастливо икнул.

— Марк, это неприлично! — Галина гневно выхватила из рук мужа в очередной раз им наполненную рюмку.

— Ну ты даешь, мать! Ведь праздник же! Впрочем, пардон, тс-с… — Марек пьяненько приложил палец к губам. — А ты, Глеб, чего, как дворянин, каждый раз все вскакиваешь и перед нашими тетками раскланиваешься?!

— Уважаемая Галина, уймите эту рыболовную птицу-феникс. Посадите его для начала вот в то мягкое кресло.

Галина, плотно устроив в кресле супруга, встала рядом с ним и, все еще взволнованная, повернулась к Глебу.

— Вон, около того дедушки дама расположилась такая, в фиолетовом костюме, главврач наша Любовь Петровна…

Марек из своего бархатного заточения пьяно добавил:

— Ага, правильно, Любовь Петровна… Богато оформленная женщина… А муж у нее — Секс Иванович! И еще хо-ро-шо-ку-шающая жена прокурора с ними рядом, ага… А вон та распутная старушка…

— Послушайте, господин Фишман, уймите свои низменные инстинкты! Или, Марек, подреми немного, пока священнослужители не подтянулись. Деньги можешь посчитать в своем бумажнике — говорят, от икоты хорошо помогает.

Виталик показал Глебу пальцем от балконной двери, что направляется к нему.

— Чо глазки-то кукле строишь?

— Сколько таких вокруг, Виталик… Не рви сердце — я в порядке. Кстати, что за персонаж, эта Галина-то?

— Раньше, говорят, с одним местным быком путалась, он лесом занимался, оптовыми поставками, вагоны с кругляком куда-то за границу гонял, в казино ее с собой брал, на курорты. Потом его артель всю пересажали, вот Галина Марека-то нашего быстренько и захомутала. Были бы живы родители кучерявого — не допустили бы этого безобразия. А ему такая видная подружка только в радость…