Майкл Гилберт - Занятие не для дилетантов

— Я ничего об этом не знал.

— Весьма хитроумный способ ввозить в страну контрабанду. Для этого надо иметь сообщников в Германии, не так ли?

— Опять сказки рассказываете, — небрежно промолвил Мерчант. Но холодный пот выступил у него на лбу.

Он готов сейчас дать деру, подумал Петрелла. Интересно, как он это сделает? С приходом Уилмота нас теперь двое. Я стою у окна, Уилмот — между ним и дверью…

— Если вас интересует декларация… — и Мерчант открыл шкаф, но на этот раз за ним вместо бара зиял провал двери. Она тяжело захлопнулась за исчезнувшим в ней Мерчантом.

Петрелла бросился к двери, но опоздал. Он нажал на нее, она не поддалась и казалась непробиваемой.

— Потайной ход, — сказал он Уилмоту.

Тот тоже попытался справиться с дверью, дергал что есть силы ручку, но, видимо, с другой стороны автоматически сработал прочный засов.

— Черт! — выругался Петрелла. — Он все рассчитал. — Он оглянулся, ища подходящего орудия для взлома двери, но ничего, кроме тонкой каминной кочерги на полу, не увидел. Открыв один из шкафов, он наконец нашел тяжелое охотничье ружье. Проверив, не заряжено ли оно, он, ухватившись руками за ствол, прикладом выбил небольшое оконце рядом с потайным шкафом.

Они оказались в узком подземном проходе, который лишь через пять минут вывел их на поверхность. Уилмот шел впереди, буквально таща за собой в темноте Петреллу. Очутившись во дворе фермы, они услышали шум авиационного мотора и увидели в двухстах ярдах от себя спортивный аэроплан, выруливающий из широких ворот амбара.

— «Пайпер-Ацтек», — сказал Уилмот. — Отличная игрушка. Я ознакомился с ней в первую очередь, как только начал осмотр. Для посадки или взлета достаточно площадки величиной с теннисный корт.

— Мы дали маху. Это надо было предвидеть. Деятель такого сорта, да еще с опытом военного летчика, не мог не иметь личного самолета.

Они стояли и смотрели, как крохотный серебряный двухместный самолетик, сделав круг, набрал высоту и скрылся из виду.

— Можно было бы связаться по телефону, но, я уверен, он не работает. Все подготовлено с тщательностью, с какой готовят военную операцию. Он дважды подходил к этому чертову буфету. Дважды! Прямо перед моим носом. И делал это умышленно, чтобы усыпить мою бдительность.

Но вдруг неожиданно самолет вернулся и, сделав круг над фермой, снова стал удаляться, странно покачивая крыльями.

— Когда он окажется в Германии, тогда ищи-свищи — толку все равно не будет. Едем в Лондон, — сказал раздосадованный Петрелла.

Но, казалось, Уилмот не слушает его. Все его внимание было сосредоточено на странном поведении самолета.

— Он не долетит до Германии, — наконец сказал он. — Я слил горючее, оставив в баке лишь столько, чтобы хватило долететь до побережья.

Петрелла, вырезав из уилтширской газеты «Нью-Форест адвертайзер» небольшую заметку, вложил ее в дело.

Под заголовком «Необъяснимая катастрофа» в ней сообщалось: «В четверг вечером над городом Крайстчерч потерпел аварию двухместный самолет «Пайпер-Ацтек». Пилот, подполковник ВВС в отставке, кавалер ордена «За отличную службу» и креста «За летные заслуги» Дуглас Мерчант погиб. Он был владельцем фермы Файлдин-корт и стал довольно популярной фигурой в местных кругах, оказывая щедрую финансовую поддержку Фонду помощи ветеранам войны.

Причина аварии пока не установлена, но, по словам очевидцев, при нахождении самолета в воздухе неожиданно заглох мотор, что можно объяснить техническими неполадками в моторе или прекращением подачи горючего. Пилот пытался совершить посадку на городском стадионе, но самолет, пролетев несколько ярдов дальше, упал на огород одного из жителей Крайстчерча, мистера Алфреда Уинна, разрушив его обширные теплицы огурцов и помидоров».

По чистой случайности в этот день инспектор Петрелла объявил о своей помолвке с мисс Джейн Орфри.

© Перевод на русский язык В. Вебера

Без пяти минут восемь Лью Терлок снял трубку. Телефонистка сообщила ему, что абонент желает поговорить с мисс Бетти Терлок, и осведомилась, не может ли он пригласить ее к телефону.

— Ее нет дома.

По сладкозвучности голоса телефонистки Лью Терлок понял, что звонят из Города. Местные-то говорили совсем как обычные люди. Иногда они пытались имитировать телефонисток больших городов, но обычно перебарщивали или срывались на привычные интонации.

— Когда она придет? — продолжала допрос телефонистка.

Лью через плечо посмотрел на жену:

— Бетти сегодня не ночует дома, не так ли, Милли?

— Она останется у Розы-Марии Моллард, — ответила та. — Кто ее спрашивает?

— Звонят из Города, — ответил Терлок и добавил в трубку. — Сегодня ее не будет.

— Не можем ли мы найти ее по другому номеру?

— Нет другого номера. В доме, куда она поехала, телефона нет.

Он положил трубку и вновь углубился в «Роквилльскую газету».

— Интересно, кто может звонить Бетти из Города? — задала риторический вопрос миссис Терлок.

Лью пробурчал что-то невразумительное.

— Мне кажется, тебе следовало выяснить, кто это, — не унималась его жена. — Бетти не сможет уснуть, гадая, кто же ей звонил.

Лью хотел что-что сказать, потом опустил газету и склонил голову, прислушиваясь.

— Что такое? — насторожилась Милли.

— Лошади Колхауна как-то странно себя ведут. Все время ржут, бьют копытами.

— Пусть об этом волнуется Сид Роуэн, — ответила Милли. — Нам хватает забот и без соседских лошадей. Сид с каждым днем становится все ленивее. Но я не пойму, как ты можешь их слышать. По мне, там полная тишина.

— Наверное, мои уши настроены на лошадиный шум, — Терлок улыбнулся. — Кобыла Лоррейн Колхаун просто не находит себе места. Лягает и лягает стену.

Цены на землю в последнее время резко подскочили, и сосед Лью, не устояв, шесть месяцев назад продал свой участок Карлу Карверу Колхауну, богатому брокеру. Терлок с трудом привыкал к изменению давно уже устоявшегося жизненного уклада. Во-первых, Колхаун приезжал только на уик-энды. Присматривать за ранчо он нанял Сида Роуэна и его жену, причем положил им жалованье, в два раза превышающее то, которое дал бы Терлок любой семейной паре, взявшей на себя заботы о ранчо. А уж Роуэны получали в четыре раза больше того, что заслуживали.

При новом владельце с соседним ранчо произошли разительные перемены. Колхаун продал коров, быков, рабочих лошадей, их место заняли породистые скакуны. Осталась разве что пара дойных коров да полдюжины мясных бычков. Появился теннисный корт, полным ходом шло строительство бассейна.