Лорен Оливер - Сломанные вещи

Какое-то время мы просто молча смотрим друг на друга через забор.

– Бринн, – говорит он наконец на долгом выдохе. – Привет. – Оуэн здорово вырос – теперь в нем, наверное, шесть футов три дюйма [7] Ок. 190 см. , но, хотя он немного и раздался в ширину, все еще кажется худым, и со своими вечно лохматыми рыжими волосами производит такое впечатление, будто его схватил за волосы и за ноги какой-то великан и вытянул в длину, как тянут ириску. У него все такие же серо-голубые глаза, которые за секунду могут изменить цвет от светлого, как ясное небо, до темного, как грозовая туча. И едва он увидел меня, как они потемнели.

Оуэн Уолдмэн. Оуэн – злой маг. Оуэн со своей кривой улыбкой, вспыльчивым нравом и переменчивым настроением.

Оуэн Уолдмэн, возможный убийца.

Оуэн Уолдмэн, которому, возможно , благодаря везению удалось выйти сухим из воды.

Удивительная штука это везение. Как монетка, которую ты можешь видеть одновременно с двух сторон.

На месте преступления полиция нашла Саммер, накрытую свитером Оуэна, пропитанным кровью, которая могла принадлежать жертве.

И не только Саммер, но и Оуэну.

По неподтвержденным данным. Копы считали это дело таким простым, что хранили образец ДНК совершенно ненадлежащим образом, и на суде он был сочтен неприемлемой уликой.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

Он отводит глаза.

– Я тоже рад тебя видеть.

– Ответь на мой вопрос.

В последний раз я видела Оуэна сразу после суда, через несколько месяцев после того, как мы переехали на Перкинс-роуд и через два года после убийства Саммер. За это время в стране и даже в нашем штате произошло еще несколько резонансных убийств: в Берлингтоне образцовая мать, состоявшая в школьном родительском комитете, поцеловала утром мужа перед его уходом на работу, убрала кухню, а потом утопила своего новорожденного ребенка в грязной раковине. В Нью-Гэмпшире двенадцатилетний ученик открыл огонь в своей школе и убил троих человек, включая школьного психолога, который пытался ему помочь, и так далее. Одно в этом неопределенном мире неизменно всегда: новости вечно подкидывают тебе какую-нибудь информацию от которой хочется блевать.

Я помню, как услышала, что Оуэна оправдали и освободили из исправительного центра и что они с отцом уезжают. Я тогда взбежала на холм с Перкинс-роуд как раз вовремя, чтобы увидеть последний грузовик для перевозки мебели, урча, медленно едущий вниз по Уолдмэн-лейн и следующий за ним старый «Мерседес» отца Оуэна, в котором на пассажирском сиденье сидел мой друг. Какой-то старик плюнул на капот машины, какая-та женщина пнула покрышку колеса и завизжала: «убийца». Я стояла за стеной деревьев и завидовала черной завистью – ему это удалось, он уезжал из нашего городка.

И, возможно, возможно , ему сошло с рук убийство.

Оуэн запускает руку в волосы, взлохмачивая их еще больше. На нем линялая зеленая футболка, на которой изображена корова. Раньше он никогда не носил ничего цветного. Его гардероб состоял только из черных джинсов, черных футболок и черных толстовкок с капюшонами. Все говорили, что из него вырастет серийный убийца: он каждый день приходил в школу в черном тренчкоте и черных армейских ботинках, а на уроках большую часть времени рисовал чертиков на страницах полных насилия комиксов или спал, положив голову на парту. К тому же его отец был пьяницей. И, что еще хуже, он был богатым пьяницей – мог пить сколько хотел, не боясь разориться.

Я помню, как один раз в третьем классе на игровой площадке Элайджа Тэннер насмехался над Оуэном за малый рост, щуплость и вообще за его странности, как тогда делали многие дети, а Оуэн, казалось, это даже не слушал. А потом р - раз ! Внезапно он развернулся и как саданет Элайдже в нос! Я никогда не забуду, сколько крови тогда хлынуло из этого носа – как будто вдруг включили кран.

Я раньше не понимала, что в нем видела Миа. И что в нем видела Саммер .

Возможно, все дело в том, что ей хотелось всегда во всем участвовать и всегда быть в центре событий. Возможно, ей и здесь хотелось быть в центре.

– Я ведь тут живу, разве ты не помнишь? – В его голосе появился какой-то незнакомый выговор.

– И вовсе ты тут не живешь, – возмущаюсь я. – Вы ведь переехали.

– Я учился в школе, – поправляет меня он. – И окончил ее.

Окончил школу. Вот черт. Окончание школы означает вечеринки с пивом, спортивные кубки и подарочный сертификат в сетевой магазин товаров домашнего обихода «Бед, бат энд бийонд». Окончание школы – это гордящиеся тобой бабушка и дедушка, слезливые селфи и песни в стиле «кантри». Интересно, Миа в этом году тоже окончила школу? Думаю, считается, что я все еще в девятом классе старшей школы, хотя не совсем в этом уверена. Мама обещала снова записать меня в школу, как только я докажу, что могу жить без наркотиков и спиртного восемь недель подряд. Но пока что, благодаря моему доброму старому кузену Уэйду и нашему с ним сговору, мне удавалось обходиться без этого.

– Ну так что, выходит, ты вернулся? – Плевать, если это звучит грубо. Сначала Миа, потом Оуэн, и все в один день. А ведь главное в прошлом – это то, что оно должно по идее остаться позади.

Оуэн только пожимает плечами.

– Мы продаем этот дом, – заявляет он. – Честно говоря, не знаю, почему мы так долго за него держались. Мой отец уехал по делам, а меня послал сюда, чтобы я все привел в порядок. Но теперь… – Он указывает на упавший дуб, который все еще тянет свои ветви вверх из обломков террасы, словно утопающий, машущий руками, чтобы его заметили и спасли. – Одно хорошо – теперь из кухни можно попасть прямо в сад. Незачем проходить в дверь. Я все время напоминаю отцу, что надо упомянуть это преимущество в рекламном буклете для потенциальных покупателей, который издаст риелторская фирма и в котором будет описываться наш дом.

Внутри снова разверзается пустота. Я и забыла, какой Оуэн остроумный. Я забыла столь много – например то, что, нервничая, Миа начинает жевать внутреннюю часть нижней губы, как кукурузу в початке. Ведь мне не хотелось это помнить.

– Отстой, – говорю я и отворачиваюсь от него, чувствуя внезапную усталость.

– Эй, погоди! – зовет меня Оуэн. Вид у него сейчас обиженный и удивленный, как у ученика промежуточной школы на вечеринке, который был совершенно уверен в том, что девочка, от которой он без ума, точно пригласит его потанцевать. – Я давно тебя не видел – хочу сказать, что прошло столько лет. Как ты сейчас? Как у тебя дела?

Этот вопрос кажется мне настолько глупым, что секунду я просто молча пялюсь на него.

– О, у меня все просто классно. – По-видимому, он не замечает моего сарказма, поскольку тут же начинает быстро-быстро кивать. – Прям фантастика. Я окончила школу. – Не знаю, зачем я вру. Просто выскочило, и все.