Д Густо - Похитить Похитонова!

– А теперь притворись, что она по той же самой причине позвала тебя: просто хочет пообщаться со старым другом.

– Как я могу притвориться, когда девчонки уже ей разболтали, что Витюша дорогой едет в качестве ревизора? Буду ходить по комнатам и вынюхивать, да? Отлично!

– Ты сам согласился с такими правилами игры.

– Я по вечерам в компаниях и не на то соглашался. Мне утром предлагаешь жить по вечерним правилам?

– Если бы это было утро следующего дня, я бы поняла, но сколько уже прошло? Сто раз мог накатать заявление, чтобы розыском занялись профессионалы.

– Профессионалы! – фыркнул Витторио. – Знатоки! Каждая собака теперь у нас эксперт!

Он откаблучил такой резкий поворот, что обычная машина перевернулась бы. Вера грациозно поправила сбившийся набок серо-зелёный кокон из волос и ничего не сказала.

Монолог её спутника продолжался, набирая громкость:

– Я же их всех знаю как облупленных. Мозгов кот наплакал, поэтому хочется пойти именно туда, где нужны извилины, чтобы потом направо и налево рассказывать, что образование и ум никак не связаны. Это же так легко! Поступить помогут родители, девчонки дадут списать, декан перетащит с курса на курс, если надо. На выходе будет пустышка – внутри никаких знаний, зато снаружи красавец! Решительный мужчина с волевым подбородком, которого все уважают исключительно за то, что он умеет себя правильно презентовать. Это я про нашего участкового инспектора, или кто он там по званию? Извини, ты же его не знаешь. Вообще зря о нём завёл речь, тебе не интересно.

– Интересно. Очень. Ты так редко рассказываешь, о чём думаешь. А ведь в прекрасной голове мысли должны быть прекрасные.

– Ненавижу лесть, – сыто поёжился любимец, словно его почесали за ушком.

– Приехали.

Трель дверного звонка смешалась с заливистым собачьим лаем.

Виктор бросил взгляд победителя:

– Ну, убедилась? Можно уходить теперь?

Он ожидал слов сожаления или хотя бы пристыженно склонённой головы, однако Холмская не торопилась признавать ошибку.

– Скажи, левретка всегда так громко реагировала на приход гостей?

– Я ж её даже не видел.

– Но слышал! Говори скорее.

Дверь уже открылась, и разговор был прерван.

Лина выглядела, как обычно.

Олли выглядела, как обычно.

Всё в доме выглядело, как обычно, только было накурено.

– Значит, кто-то подбросил такую же собачку в качестве улики, чтобы указать на меня, – начала без предисловия хозяйка.

– Мы этого не говорили, – осадила её гостья.

– Тогда у вас ничего не сходится. Кто-то незаметно протащил псину просто так? От нечего делать? Или она сама в окно влетела? У вас реалистичные версии будут? Совершенно ясно, что одна из твоих, Витенька, подружек засунула псину внутрь сумки (благо, сейчас в моде огромные модели!) и выпустил, когда мы с Оллечкой утомились и пошли баиньки. Да, мой зайчик?

Последние фразу она, как истинная яжмать, буквально пропевала, между словами утыкая длинный нос в тонко изогнутую лиловую спинку.

– А легко раздобыть левретку изабеллового окраса? – спросила Холмская, желая не столько получить ответ, сколько увидеть реакцию на вопрос.

– Ой, да нет, конечно, – живо включилась Додошина. – Тем более, за такой короткий срок.

– За какой?

– Не тупи. Я имею в виду срок подготовки бандитов к этой авантюре.

– Да я прекрасно поняла, о чём ты. Я спрашиваю, какой срок? Неделя? Месяц? С чего ты взяла, что собака куплена недавно? Может быть, она у воровки жила полгода.

– Не может быть, – уверенно помотала головой Эвелина, соображая, как она ухитрилась свернуть с продуманного пути в боковой коридор рассуждений. – Я знаю некоторые признаки. Я настоящий эксперт.

Лина самодовольно кивнула.

Гостья подыграла ей, смешав в равных пропорцях удивление и восторг:

– Действительно, только крутой специалист поймёт, не видя само животное.

– Видела я, – кинула Додошина.

– Ого! – аж присела Холмская. – Двух левреток одновременно?

Как только она коснулась дивана, у Эвелины сработал внутренний переключатель: нейроны навек запомнили команду «кофе», которую требовалось максимально быстро выполнять, когда муж, приходя с работы, садился на это самое место.

Руки доставали из шкафчика две чашки.

Каблуки деловито барабанили по кухонному полу.

Голова думала, зачем было начинать возню, если гости не выражали желания чего-нибудь выпить.

Вера в ожидании ответа появилась в дверях, поигрывая вопросительным молчанием.

Хозяйка затравленно и вёртко оглянулась.

Если муж вставал у неё за спиной, это означало, что она совсем уж задержалась со своим кофе («Своим? Ты называешь его своим? Серьёзно? В этом доме нет ничего твоего. Кофе мне готовит немецкая машина, а ты только кнопки нажимаешь, да и то нерасторопно. Я ору на тебя? Просто воспитываю, раз уж родители воспитать не смогли. У тебя в каждом слове столько вранья – просто уши вянут. Привыкай говорить правду»).

– Нуу… Да, конечно, перед уходом я видела обеих. Никому не сказала, но видела.

– Ты в любых непонятных ситуациях предпочитаешь молчать?

– А ты, если видишь у кого-то хомяка, начинаешь орать: «Смотрите, там хомяк!»? Я, к счастью, не так воспитана.

– Всё-таки это чуть больше, чем хомяк. Ненамного, но больше. По весу, может, даже одинаково…

– Ты путаешь с морскими свинками, – вставил Витторио. – Это они бывают здоровыми, как собаки. Я видел, мужик одну такую длинношёрстную спутал с париком и надел на голову.

Веру нервировало, что он прерывает удачно сложившуюся цепочку. Жертва только-только начала запутываться, а некоторые тут со своими травматическими воспоминаниями всплывают!

Допрос превратился в балаган. Эвелина почуяла выход из лабиринта и расправила плечи. Старательно построенная клетка распалась на прутики.

Но Витя был очарователен в своей наивности, ему можно было простить всё. Кроме того, они впервые вдвоём куда-то пошли. Пусть даже на охоту за человеком.

– Где ты такое видел? – спросила начинающая сыщица свою милую помеху.

– По телевизору, – сконфузился обаяшка.

– Надо запомнить: твоя любимая передача «Хомяки и парики».

Холмская решила – раз уж серьёзный настрой ушёл, пришло время разыгрывать карту легкомысленности. Додошина потеряет бдительность и добавит ещё улик против себя.

Её было очень просто дёргать за ниточки. В стрессе она терялась, вне стресса слишком сильно отпускала поводья, на вопросы отвечала нервно, от прямого взгляда впадала в почти гипнотический ступор, а когда рядом кто-то шутил и смеялся – изо всех сил желала провалиться сквозь землю.

Вера позволила Виктору завести ту светскую беседу, во время которой больше поддакивают, чем говорят, и больше улыбаются, чем слушают. Сама тем временем незаметно приблизилась к собачке и взяла её из рук хозяйки, не вызвав возражений. Она знала, что скорее всего получишь отказ, если будешь спрашивать разрешения, поэтому безмолвно подсунула руки под тёплое брюшко и плавно перекатила трепетное тельце к груди.