Д Густо - Похитить Похитонова!

Додошина, казалось, не заметила потери бойца. Увлечённая трескотнёй, она с опозданием осознала, что у неё отбирают самое ценное, да и не решилась бы она протестовать, хотя понимала – Холмская хочет присмотреться к левретке. Слабо понимая, что такого можно обнаружить на собаке, она всё же заволновалась.

Лёгкая паника не укрылась от внимания Веры, и ей пришло в голову помурыжить подозреваемую. Она оживлённо подключилась к разговору, с притворной рассеянностью поглаживая утончённую лиловую головку, потягивая одно за другим хорошенькие ушки, ласково сжимая податливую кожу на загривке.

Додошина ожидала, что она начнёт придирчиво осматривать животинку, и вот тогда-то можно будет вслух назвать её параноиком, самодельным сыщиком, шпионом, но Вера не предоставила ей такой возможности. Она, хотя и не без труда, удержалась от того, чтобы взглянуть в блестящие собачьи глаза. Только кончики пальцев, нежно поглаживая вокруг век, исследовали эти два глобуса, вся анатомия которых была на виду, вплоть до осей, которыми они крепились к черепу.

Левретка успокоилась в любящих руках и перестала дрожать. Если бы можно было не расставаться!

– Тебе сказали девчонки, какой квест придумала Дана? – наконец перешёл Витторио к сути. – Покажешь нам свои картины?

Эвелина поджала губы, однако провела по дому не слишком званых гостей.

Вера заглянула, кстати, и в ванные, сославшись на свой профессиональный интерес к дизайну (зря хозяйка хвасталась сантехникой от Захи Хадид).

Никаких произведений искусства замечено не было, если не считать распятия над кроватью в голубой спальне.

Холмская подмигнула напарнику.

Витя зевнул.

– Ну как? – спросил он, втягивая бодрящий вечерний воздух и не торопясь за руль.

– Я пришла к противоречивым умозаключениям, – задумчиво, медленно проговорила Вера, будто продолжая взвешивать найденные улики. – Собачка точно не та, с которой я возилась у тебя дома.

– Ты с обеими возилась, причём в один день, и тогда почему-то не заметила разницы.

– Там одна была! Ты не понял до сих пор? Лина забыла свою Олли на месте преступления.

– Она говорит, что ушла раньше ограбления. Ты с фальшивой собакой целовалась под конец вечеринки.

– Веришь ей, а не мне? – сложила руки на груди Холмская.

– Так она же эксперт по левреткам, а ты.. ну сомневаюсь, что можешь отличить одну псину от другой. Мне кажется, ты просто хочешь обвинить Эвелину на пустом месте. У тебя к ней иначально антипатия. Только познакомились – сразу не поделили, утю-тюшеньки, платьице.

– В нём сама Кристина Риччи ходила на бал.

– Так его вообще таскают все, кому не лень? Ты из-за какого-то кружевного хвоста меня чуть не поссорила с подругой.

– Можете дружить дальше. Смело в гости приглашай. Твоё собрание живописи не кажется ей желанным кусочком.

– О, ты наконец осознала, насколько Линка богата? Она могла бы таких покемонов собрать – Да Винчи, Рембрандта, Ван Гога – что мой нищий кабинет сгорел бы со стыда.

– Рассуждаешь, как обыватель: считаешь деньги в чужом кармане, пытаешься угадать цену люстры в чужой гостиной, и чужая душа уже, вроде, не такие потёмки. Мой второй вывод основан совсем на другом. Можно сказать, на психологии.

– Ну?

– Человек, у которого над постелью прибит шоколадный Иисус, не станет красть Похитонова.

Арина по-кошачьи разлеглась на клавиатуре, потянулась, перекатилась с боку на бок и маленьким носиком нажала «отправить» – по крайней мере, письмо выглядело так. Что было на самом деле, никто никогда не узнает. Возможно, после утомительного перелёта девушка пролила на компьютер какой-нибудь бодрящий напиток и спешно вытирала его, задевая все буквы подряд.

Из россыпи согласных и гласных Лотуш выхватил главное: «приходитебязателно ждёт П О ХИТОНОВ».

– Наше расследование завершено, – прокомментировала письмо Холмская. – Картину действительно украли ради забавы и приглашают забрать. Прозаичный финал.

– Ехидничаешь? – уточнил напарник.

– Арина ехидничает?

– Вряд ли. Даже если она привирает, то уж точно не с целью поглумиться.

– …А с целью заманить тебя в сети, – пробурчала ревнивица.

Красавчик издал некое подобие смешка, но осёкся. Арина однажды обмолвилась, что хочет сделать его частью своей коллекции. Тогда это показалось шутливым флиртом. Однако, войдя в её круг, Виктор понял – юмором здесь не пахнет.

Пахнет политическими скандальчиками, славой и большими деньгами.

С тех пор, как Арина приобрела проектор и побелила одну стену, сборища в её доме имели формат киноклуба. Мужского клуба. Ибо все гости являлись потенциальными гонцами, призванными донести красоту расчётливой златовласки до сильных мира сего. Здесь варились художники с со столь нужными им галеристами, фотографы с арт-директорами глянцевых журналов, а также рекламщики, клипмейкеры, киношники, приятели толстосумов… Роль последних заключалась в том, что они должны были расписывать Аринины достоинства лакомым друзьям, в то время как остальным вменялось в обязанность запечатлевать её прелести и выставлять там, где их мог увидеть достойный жених. Оставалось только удивляться, где она столько випов выкапывала, чем завлекала к себе.

Фильмы подбирались разумно. В центре повествования неизменно стояла девица приятной наружности, которую жаждали облагодетельствовать импозантные джентльмены. Благо, Америка пятидесятых и Италия шестидесятых оставили нам в наследство немало комедий и детективов, где сей воспитательный посыл соединялся с жарким сюжетом, не давая зрителям скучать.

Были ли где-нибудь в тот вечер коктейли вкуснее? Бокалы отрицательно качали головками на длинных шеях.

Вызывало ли прежде столь сладостный трепет имя Хичкока в титрах? Гости покачивали головами в такт бокалам.

Что могло затмить янтарный блеск Арининых волос? Только волна розового суфле, омывающая личико Веры с яркими губами и огромными накладными ресницами.

У хозяйки вечера ресницы были нарощены, и окажись они наедине, она не преминула бы добросердечно посоветовать бедняжке сменить временное украшение на постоянное. В присутствии же мужчин она ограничивалась мимолётными насмешливыми взглядами. Внимательный наблюдатель мог бы заметить целый диалог: взор Арины рвал и метал, а Вера в скромно опускала веки – и наклеенные на них стразы без труда отражали нападение.

– Я тебя одного приглашала, – пробежался медленный шепоток по шее Виктора.

– Боишься, мы вдвоём выдуем весь твой шампусь? – спросил он.

– Вот конкретно шампанского у меня хватит на всех твоих баб. А терпения может не хватить.

– Чем тебе Холмская не угодила? У меня вы мило общались.