Д Густо - Похитить Похитонова!

Дядя Мася спустился и распахнул дверь.

Светящаяся брюнетка вошла со словами:

– Коллега, вы моложе, чем я думала!

Голос старил своего обладателя благодаря нечеловеческим масштабам скуренной махорки – или что там обычно курят эти дядьки с пупырками на худых кадыках, когда налаживают быт в загородных имениях нанимателей?

Назвавшись «дядей из загородного дома», дядя Мася, как Чехов, в двух словах описал целые десятилетия симбиоза с семейством Лотушей, взлёты и падения своего плотницкого мастерства. Представил историю этой фамилии в картинах – на которых присутствовало бы только дерево, будь они реальными иллюстрациями.

Вот высокий стул, чтобы кушать вровень со старшими.

А вот уж и лошадка-палочка.

Детский спортивный уголок.

Маленькая парта с тем удобным множеством выдвижных ящичков, которые так облегчают сокрытие сладостей от взрослых.

Беседка для юной соседки.

Супружеская кровать.

Конюшня и гараж.

Колодец и баня.

Забор и гроб – когда преодолеешь все заборы.

Все заботы на дяде Масе.

У него были не морщины возле глаз, а складки. Загорелое лицо будто стянули нитками, и вид у него от этого был какой-то пиратский. Образ подчёркивали ярко-голубые глаза меж красных век – меж ржавых берегов с белёсыми травинками ресниц.

– Зозуля, значит, – поглаживая подбородок, проговорил он.

Брюнетка растерялась, но вспомнила, что представилась Рузанной, и поправила недалёкого мужичка.

– Я организатор пространства, – также напомнила она. – Помогаю навести порядок по системе Мари Кондо, улучшить фэн-шуй и выбросить лишнее. Поэтому многие просят меня прийти, когда никого нет, чтобы не жалко было расставаться со старыми вещами.

– Да у них нет ничего старого. Вот только картины, но их выбрасывать нельзяя! – погрозил пальцем дядя Мася.

Брюнетку напугал этот тон и этот шишковатый палец, но она поддержала лёгким колокольчиком скрипучий смех, переходящий в грудной кашель.

– А бумажки всякие, старые чеки из магазинов? Они держат наше прошлое, не отпускают жить в будущем.

– Может, и хорошо оно, при таком-то будущем, – сфилософствовал работяга. – Вот ты найдёшь чек на осетрину и вспомнишь, какая она на вкус, радостью преисполнишься – ишь, какой я важный господин, осетринку едывал!

– Ну, Виктору это ни к чему, – состроила кислую рожицу Рузанна. – Ему необходимо расчистить зону денег, усилить циркуляцию ци.

– А мне сказал, новый шкаф ему нужен.

– Шкаф для наград это прекрасно, но сначала…

– Шкаф обыкновенный, кухонный. Кофеварку купили, так хотят, чтобы дверцей её закрывать. Прятать от глаз. Оно и понятно – сердце кровью обливается лишний раз смотреть, во что столько денег вбухано. У них на кухне всё так, за дверцами.

– Там зона славы переходит в зону денег, – попыталась вставить брюнетка, но мужичок сам так вставил, что мало не показалось.

– Да уж! Зона вложения денег! В ненасытную утробу!

Рузанна почувствовала, что дядя Мася сейчас разойдётся, и постаралась успокоить его. В конце концов она, перепрыгивая с темы на тему, незаметно добралась до своей цели – комнаты, которая, учитывая честолюбие Виктора, требовала первостепенного внимания.

– Итак, сектор шунь! – потёрла руки Рузанна. – Поможете мне найти лишнее? Я вижу, вы здесь получше Виктора разбираетесь. Такой хозяйственный мужчина!

Польщённый дядя Мася отёр руки о бока и принялся обшаривать кабинет, вместо гостьи оставляя отпечатки на мебели, которая и без того была сплошь усеяна автографами человека, её сколотившего.

Тонкие пальцы Витторио почти ничего здесь не касались: когда он шёл «поработать над бумагами», он на самом деле уединялся ради просмотра видео, более возбуждающего, чем шедевры на стенах кабинета.

– Накладные на живопИсь, – возвестил мужичок, потрясая стопкой листов формата А4.

– Да вы просто гений, нашли сразу самое важное, – обвила его медовыми словесами брюнетка.

Дядя Мася принялся зачитывать названия, а Рузанна отыскивала соответствующие картины. Она вспомнила посещения расстановок по Хеллингеру и сыпала информацией, почерпнутой там:

– Всё, что входит в систему, хотя бы ненадолго, хотя бы один раз, навсегда остаётся в системе. И если мы храним документы на вещи, которых давно лишились, мы таким образом отказываемся пережить расставание с предметом, мы перекладываем на следующее поколение священную обязанность оплакать потерю.

Она ему разонравилась. Мало что поняв в высокопарном монологе, трудяга понял зато другое – неприятно слушать о плакальщицах и потерях.

Рузанна, напротив, пребывала в приятном удивлении. Она и не знала, что в её голове столь чётко кристаллизовались слова, которые она даже не особо старалась запомнить. Войдя в роль гуру, вещаешь, как гуру, преисполняясь уважения к себе. Благодаря возросшему самоуважению, она говорила с каждой минутой всё смелее.

Внезапно картины на стене кончились. Кончились и документы, не осталось ни одного лишнего. Других бумаг размера А4 в кабинете не было; интуиция подсказывала, что в спальне или гостиной искать их бесполезно.

Спектакль пора сворачивать, но как? Брюнетка, покачивая своими прямыми, с зеркальным блеском волосами, занялась перестановкой мебели в соответствии с Летящими Звёздами.

– А как же пыль? – подмигнул дядя Мася правым веером своих морщин.

Чёрные пряди и так уже давно подметали всё на своём пути, но их обладательница возмутилась:

– Разве здесь нет домработницы?

– Здесь – нет. В кабинет её не пущают.

– Значит, хозяевам так удобнее, когда пыль. Это, в конце концов, олицетворение старины, традиций… Её лучше не трогать.

– По фэн-шую пыль всегда плохо, – твёрдо произнёс мужичок, всего лишь какую-то секунду назад казавшийся чуть пьяненьким, чуть зыбким, беззлобным, безопасным и простым.

– Что вам известно о фэн-шуе? – задала риторический вопрос Рузанна.

– Так кто же, как не я, выстраивает всё по ниточке? Двадцать лет, почитай, фэншую на хозяев без роздыху.

Плечи брюнетки напряглись, спина застыла, не имея шерсти, чтобы вздыбить её иглами и ополчить против врага. Отвернувшись от жуткого старика, она достала из сумочки салфетку и провела по широкой раме. На матовой от пыли плоскости остался глянцевый след.

Не реветь! Он ничего не понял, ему просто приятно заставить другого человека работать. Рузанна сама себя подбодрила громкой репликой:

– Зачем тогда меня пригласили?

– Не знаю, не знаю, – нехорошо погладили спину слова, а за ними и кашель.

Совладать с телом!

Совладать с лицом!

Совладать с голосом!

Перевести всё в шутку!

Жаль, что шутки не придумываются по заказу, особенно, когда над тобой зависла угроза, однако поиски подходящего к ситуации каламбура всё-таки помогают отвлечься.