Ольга Володарская - Кукла затворника

— Чего именно?

— Всего! Я не стряпал Плохую куклу, а раз так, отец не говорил вам об этом. Что за игры, госпожа Одинцова?

— Иосиф Абрамович показывал мне подделку.

— Зря я позвонил. Вы не в себе!

И отключился.

Зоя ничего не понимала… Кто из Коцманов врет? Естественно, думалось на Дмитрия. Он плут. А отец его… Честный человек? Не факт. Никто не знает о его делишках. Потому что Иосиф Абрамович всех врагов уже пережил, а то и на их могилах станцевал.

Почему все доверяют старикам? И считают их безобидными?

Старший Коцман был дряхл, но ум его оставался острым. Перехитрить дед мог кого угодно, в том числе Зою…

Госпоже Одинцовой не нравилось думать о том, что ее поимели. И кто? Древний старец! Но какой ему толк от обмана? За то, что он побыл экспертом при описи, Коцман денег не взял. А куклу (даже двух) она ему всего лишь пообещала подарить… Не захочет — не подарит. Они не подписывали никаких бумаг. Даже руки не жали друг другу, поскольку он обеими держался за трость.

Схватив телефон, Зоя стала звонить Коцману. Она не знала, что скажет, если он возьмет трубку, так как была уверена — этого не случится. Старики ложатся рано. Но, к ее удивлению, Иосиф Абрамович ответил.

— Что не дает тебе покоя в столь поздний час, девонька? — обратился он к ней.

— Мысли… В них я рассаживаю своих кукол по местам. А места ищу в своей квартире и не нахожу их. У меня нет достойного помещения для коллекции.

— У тебя как минимум полгода на то, чтобы с этим разобраться.

— А еще я хочу Каттиву Бамболу.

— Все ее хотят, — хмыкнул старик.

— Знаю. Но я согласна на вашу, поддельную.

— Зачем тебе это барахло?

— Какая вам разница? Я заплачу сто тысяч рублей. За подделку. — Он молчал. — Мало? Тогда двести, триста. Назовите цену.

— А если я скажу — миллион?

— Куплю. Но только сейчас же.

— Ночь на дворе.

— Мне все равно. Я из тех, кто не умеет ждать.

— А я из тех, кто не мошенничает. Иди в кровать, Зоя. Поспи. Утро вечера мудренее.

Он готов был отключиться, но Зоя взмолилась:

— Пожалуйста, позвольте мне хотя бы приехать и посмотреть на нее. Эта кукла заворожила меня. Пусть и поддельная.

— Не заметил.

— Я только сейчас осознала все… Переосмыслила. Мне с живыми людьми плохо. А с куклами будет хорошо. Я окружу себя ими и поймаю дзен.

— Деточка, завтра.

— Я отдам вам казашку, — выпалила госпожа Одинцова. — Плюс к тем двум куклам. И расписку напишу. Или деньги в залог оставлю, тот же миллион, как хотите.

— Да, ты очень настойчивая и нетерпеливая, — вздохнул старик. — Хорошо, приезжай. Благо мы живем рядом.

— Буду через пятнадцать минут, — выпалила Зоя.

Она сама не понимала, зачем все это затеяла. Но что-то подсказывало ей, что надо ехать к старику Коцману.

Зоя опоздала всего на пару минут. Поднялась в квартиру. Протиснулась между ящиками в коридоре. Их как будто больше стало.

Иосиф Абрамович дома не носил костюма — пижаму. Тоже темную, но в полоску. Зое подумалось, что он в ней напоминает пленника концлагеря.

— Чай будешь? — спросил старик.

— С удовольствием выпью.

— Надеялся, что откажешься. Ладно, пойду приготовлю.

— А можно мне пока Плохую куклу?

— Нет, — отрезал Коцман.

— Тогда я отказываюсь. Дайте посмотреть на нее, а?

Старик открыл тот же ящик в огромной стенке, но достал уже не только куклу, но и гробик — она лежала в нем.

— Его тоже ваш сын сделал? — невинно поинтересовалась Зоя.

— Нет, я. И давно. Последний ее владелец, панк-рокер, без коробки Бамболу приобрел, и я изготовил ее, чтобы, если свершится чудо (в которое не верил), Плохую куклу было куда положить.

Он достал ее. Очень бережно. Усадил себе на колени и позволил Зое к ней прикоснуться.

— А что вам мешало изготовить и ее?

— Ничего. Я мог бы. Но мне подделка ни к чему. Только настоящая. А гробик это… В нашем случае просто коробка.

— Какой же вы врунишка, Иосиф Абрамович, — выдала госпожа Одинцова, чем себя удивила. Она не собиралась раскрывать рот. Но реплика вырвалась как будто против ее воли.

— И обманывать приходилось, но не часто, — спокойно отреагировал на нее Коцман. — Только к чему ты?

— Это же настоящая Плохая кукла. Иначе вы не держали бы ее у себя. И не укладывали бы в гробик, который тоже «родной». А знаете, как я это поняла? Почувствовала. Пусть запоздало. Есть в Бамболе что-то завораживающее, даже мистическое…

— О да! Она манит.

— И ей хочется хвалиться, правда? Показывать всем? Иначе не фотографировалась бы с ней Анна-Мария Муссолини, дочка оперного тенора не носила бы ее по тусовкам, а беременная жена рокера на сажала возле себя перед тем, как покончить с собой. — Зоя покосилась на Коцмана, глаза которого затуманились. Они как раз смотрели на Бамболу. — Вы не исключение, да, Иосиф Абрамович?

— Увы, — выдохнул он. — Поэтому я выложил фотографии Плохой куклы в интернет. Мне хотелось донести до всех, что она жива! Поделиться радостью. Хотя бы только это… На следующий день опомнился, удалил пост.

— Вы продвинутый пользователь, оказывается?

— Не особо, но элементарные вещи понимаю и делаю. И мне хватило мозгов догадаться, что через мою публикацию до меня могут добраться. Но когда я размещал ее, они отключились. И это всё происки Плохой куклы. Хотя я думал, что не поддамся ее чарам.

— Нет, напротив… Именно вы должны были. Ведь последние годы Каттива Бамбола находилась в ожидании вас.

— Ты просто мои мысли читаешь! — вскинулся старик. Аж припрыгнул. Благо трость, на которую он все это время опирался, не дала упасть. — Я бредил ею полвека. Может быть, прожил столько только поэтому. Но я был уверен, что она погибла в пожаре. Пытался создать копию, но она ничто. Поэтому сжег. Хотя мог бы продать. Но я не прощелыга. В отличие от сынка.

— Он вам рассказал о том, что Павел Иванов приобрел Плохую куклу?

— Дмитрий сам не знал. Только о каких-то переговорах с англичанкой, но и о них мне не сообщал тогда, только сегодня. Иванов сам мне позвонил. Сказал: «Умойся, я ЕЕ заполучил, и она даже прекраснее, чем мы все представляли!»

— Вы не подумали, что врет?

— Естественно. Поэтому поднял на смех Иванова. Он сказал, приезжай в любое время, покажу. И я поехал…

— Ночью? — догадалась Зоя.

— Да.

— Почему?

— Не спалось. У нас, стариков, так. То в семь вечера ляжем, то до трех утра сомкнуть глаз не можем.

Хотелось ответить: «Не гони, дедуля! Ты специально выбрал время, когда тебя никто из соседей не увидит. Лучшее для… убийства!»

— Я увидел ее и пропал, — прошептал Коцман. И рука, на которой он держал Бамболу, затряслась. — Со сколькими куклами я имел дело за свою жизнь, не могу сосчитать… С сотнями, с тысячью? И все были дивными. За других я не брался, разве что в молодости, но кто о ней помнит? И они очаровывали меня. Но Плохая кукла — это моя кармическая любовь.