Валерий Махов - Сезон мести

Полностью осознавая свое преимущество над простым обывателем и будучи уверенными в своей безнаказанности, «чемпионы» особо не всполошились. Подумаешь, придурок какой-то. Не вовремя, правда… Ну так сам виноват, туда ему и дорога…

«Питбуль» отпихнул ногой стоящую на коленях женщину, освобождая себе дорогу для возможной потехи, но жертву пока не отпускал, держал одной рукой за воротник куртки, а большего и не требовалось. По-прежнему стоявший спиной к Антону «боксер» спокойно заправлял свои причиндалы в джинсы. Презрительно сплюнув, бросил через плечо:

— Че, хочешь к ней присоединиться?

Физиономию «питбуля», который оценил шутку приятеля по достоинству, исказила жутковатая гримаса, по всей вероятности улыбка.

— Ну давай, становись. Будь спок, и тебя угостим, не обидим, — продолжал «боксер».

Антон прекрасно понимал, с кем имеет дело и как вести себя в подобных обстоятельствах. Выезжая с опергруппой на задержание, он не раз сталкивался с этим контингентом и знал, на что они способны. Прогнившие внутри, эти бывшие спортсмены не стали менее опасными, а наоборот, еще более циничными и наглыми. Но сегодня Антон оказался один на один с преступниками, и даже плана, более или менее четкого, у него не было. Была простая, как мир, необходимость действовать. А еще — абсолютная уверенность в том, что падальщики, во-первых, должны жрать падаль и, во-вторых, — подальше от людей.

— Я успокоюсь после того, как ты, гнида, сам себе в рот кончишь, — не повышая голоса, произнес Антон. — И собственный член сожрешь, а потом своим же дерьмом все это заполируешь.

Нет, сегодня он никому не будет зачитывать права… Пленных, решил Антон, сегодня не брать.

— Не, ты понял?! — делано удивился «боксер», обращаясь к напарнику.

— О как! — посочувствовал «питбуль».

— Ну ладно, ты ее паси, а я щас-с-с. — Двигаясь спиной к Антону, «боксер» тянул время. — Только не перекорми ее тут без меня.

Шутка удалась, и оба заржали. От хохота «боксер» чуть ли не сложился пополам. Прижимая руки к животу, он повернулся к Антону, на мгновение поднял голову, мельком взглянув на него, и снова согнулся, на этот раз отведя локоть правой руки чуть назад. Любимый, отшлифованный за многие месяцы маневр. Резко отталкиваясь правой ногой, бросаешь корпус вверх, чуть скручиваешь влево и досылаешь правую руку фраеру в подбородок. Обычно сантиметров на пятьдесят отрываются от земли и падают метра за два. Мешком. Проверять не надо. Некоторые, уже в нокауте, обсыкаются. Щас этого запустим… Однако туфля на ноге фраера неожиданно хлестнула «боксера» по лицу, потом еще раз и еще. Ах, сука, бровь поползла. Ну ладно, козел…

Не надеясь свалить этого борова сразу, башка которого что тебе казан чугунный, Антон ловил момент, когда «боксер» выпрямится. Тот вскочил, сжав кулаки, но бросился не сразу. Пришлось обтирать левый глаз, залитый кровью из рассеченной брови. В этот самый момент Антон что есть силы бросил ему в лицо горсть мелочи, которую достал из кармана брюк еще на лестнице. «Боксер», шипя от боли, машинально схватился за правую сторону лица. Видимо, какая-то монетка попала-таки в цель. Когда он убрал руку, стало видно, что правый глаз обильно слезится, вынуждая его часто моргать. Антон, воспользовавшись этим обстоятельством, сделал быстрый шаг навстречу и сильно ударил «боксера» правой рукой в уже разбитую бровь, почувствовав при этом, как она еще шире расползается под костяшками пальцев…

— Ну, педрила, — зарычал «боксер».

Сейчас он походил на раненого зверя, готового зубами разорвать обидчика. Кровь, боль и злость застилали глаза, но, несмотря на это, он оставался очень опасным противником. Мышечная рефлекторика сработала мгновенно. Не видя перед собой четкой картины, «боксер» работал в силуэт. Левый «джэб» достиг цели, привычно и даже приятно заныло запястье, но правый боковой, брошенный на откате, от второго попадания в бровь ушел в воздух…

После удара Антон сделал шаг в сторону, и в этот момент у него в голове разорвалась фосфорная граната. Мириады ослепительных звезд рванулись наружу, грозя разнести черепную коробку на мелкие кусочки. Сильно саднило в переносице, а в затылке, казалось, заволновался встревоженный термитник. «Джэб», угодивший Антону в лоб, едва не опрокинул его. Хорошо, что помешала опорная решетка лестничных перил, о которую он больно ударился спиной. Гудящая голова резко дернулась, и в шейном отделе позвоночника что-то хрустнуло. По-видимому, это «что-то», смещенное при лобовом ударе, стало на свое место, так как сразу прояснился взгляд и сквозь набат, гремящий в голове, начали просачиваться посторонние звуки извне. Термитник под затылочной костью всколыхнулся и посыпался вниз по позвоночнику, обжигая спину уколами множества невидимых мелких иголок. А на смену ему откуда-то снизу вместе с тошнотой поднялась ЯРОСТЬ…

Что было потом, Антон помнил лишь урывками. Что-то узнал из протокола, записанного со слов пострадавшей, что-то рассказали коллеги омоновцы, почти вовремя прибывшие к месту событий. Ужасно болели спина и ребра, раскалывалась голова. От металлического привкуса во рту разыгралась изжога.

Сам он помнил только то, как испытал неописуемую радость, когда взгляд его сфокусировался на окровавленной морде «боксера», и как остро захотелось сию же минуту, уперев колени в спину, оторвать ему башку…

Из показаний потерпевшей, и одновременно свидетельницы, он узнал еще об одном, о-ох да не очень приятном моменте. Оказывается, Антон, изловчившись, умудрился проскочить за спину «боксера», дотянуться до его головы и вцепиться пальцами в уголки рта на манер загубника для лошадей.

— Ну что, Гуинплен, посмеемся? — торжествовал Антон, растягивая «боксеру» рот, в то время как его самого нещадно обрабатывал «питбуль». — Ни разу в руках настоящих компрачикосов [1] Компрачикосы — торговцы детьми. не усирался?..

Антон не помнил, когда и каким образом его сорвали со спины «боксера» и как тот, прижимая ладонь к порванному рту, скрючился под лестницей. Не заметил он и то, как безликой тенью мимо него из подъезда выскользнул Порфирий. И тем более не мог слышать сигналы «SOS», посылаемые им по мобильнику.

Помнил только, как колотил затылком в харю «питбуля», сцепившего задний захват. Главное было не дать себя бросить. А если бы удался «прогиб» или «мельница»… Пожалуй, это было бы окончанием его карьеры благородного рыцаря, а заодно и его последним выходом в свет. Потом… Загремели двери подъезда, шум, крики, топот… Шипение, кажется, рации. «Питбуль», схватив женщину за волосы, размахивал зажатым в свободной руке ножом и орал:

— Не подходите, суки!

— Брось нож! Брось!.. Быстро! — дурными голосами наперебой кричали сразу несколько человек. Чья-то спина и затылок перекрыли Антону обзор.