Елена Михалкова - Самая хитрая рыба

Петя с детского сада был толстяк. Толстяк никогда не бывает просто толстым. Он всегда еще жиртрест, пром-сосиска-комбинат, жирдяй, бегемотина, пузо, бочка, толстожопик и «ты чо, беременный?». Впереди Дидовца ждали куда более тяжкие испытания, чем выдумывать в сотый раз остроумный ответ на вопрос о беременности, и Петя это прекрасно понимал.

Испытаний Дидовец не хотел. Испытания хороши в художественных книгах. А первокласснику, учащемуся школы номер двадцать три, они совершенно ни к чему. Пакет со сменкой, болтающийся на проводах, никого не закалит и ничему не научит, разве что у тетки прибавится опыта в отвешивании подзатыльников; но Петя был уверен, что она и без того достаточно практикуется.

Он попробовал быть худым. У него не получилось. Для этого требовалась либо большая сила воли, либо постоянный страх. Силы воли у Пети было недостаточно, а бояться после того, как его друзьями стали Шаповалов и Белоусов, он почти перестал.

Следовало изобрести что-то другое.

Постепенно Дидовец пришел к мысли, что уязвимость можно превратить в броню. Но что предпринять, чтобы беззащитное голое брюшко, подставленное врагу, защищало его, Петю? Как превратить изначальное поражение в свою победу?

Найти ответ на этот вопрос Дидовцу помогла четырехлетняя девочка.

Петя возвращался из школы, когда услышал детский плач. В дворовой песочнице сидел одинокий ребенок и хныкал, уткнувшись в ладони.

– Эй, ты чего ревешь?

Девочка подняла к нему заплаканное лицо.

– От меня мама усла! Обиделас! Сказала, я глупая. Я дуя!

– От меня тоже ушла, – не задумываясь, ответил Петя. – Только я не дурак. И ты не дура. Хочешь, докажу?

Девочка шмыгнула.

– Докази.

В следующие два часа Петя Дидовец, не имевший прежде дел с маленькими детьми, совершил невозможное: он на всю жизнь привил девочке Вите стойкую уверенность в том, что она умна и прекрасна. Никто и никогда не обращался с ней с таким учтивым восхищением. Никто и никогда не строил с ней из песка таких замков. Незнакомый взрослый мальчик играючи поменял звучание нот первой октавы и каким-то образом наложил запрет на дополнительное вмешательство.

Никогда не угадаешь, кто из встречных окажется твоим настройщиком.

Дидовец оказался в своей стихии: он разливался соловьем, шутил (с поправкой на возраст собеседницы), рассыпался в комплиментах – совершенно искренних, с учетом того, что девочка возводила стены наравне с ним и даже предложила несколько отличных инженерных решений. Петя никому бы не признался, но он провел время в ее компании лучше, чем с друзьями.

Напоследок они выкопали в четыре руки ров вокруг замка и заполнили его листьями. В листьях, веско сказал Петя, водятся жучки. Враг сможет переплыть ров, если там будет вода, но жучков ему не победить.

Когда мать Виты, устав наблюдать за игрой в окно, возвратилась к песочнице, Петя отряхнул школьные брюки и вежливо попрощался.

– Неужели тебе было с ней интересно? – Женщина удивленно разглядывала пятиклассника, выражавшегося с обходительностью взрослого.

– Как же с Витой может быть неинтересно? – в свою очередь, удивился Петя. – Она замечательная! Пока, Вита!

Девочка подлетела к нему, с силой обняла и уткнулась Дидовцу в живот.

– Ой! Ты как наш кот Плюша! Мягкий и уютный!

В голове Пети без всякого его осознанного участия сверкнула не обычная лампочка, а люстра в тысячу ватт. Обнимавший его ребенок, шум машин на соседней улице, теплый летний вечер – воспоминание засияло, как новогодняя елка, навсегда оставшись в памяти.

Кроме него, остались слова. «Мягкий и уютный. Как кот».

Петя Дидовец понял, кто отныне будет его ролевой моделью.

Он начал иронизировать над своей полнотой. «Толстопузы атакуют!» – кричал Петя, кидаясь в шутливую драку. На его свитере поблескивал значок с изображением борца сумо.

При этом он двигался плавно, научился громко мурчать, подражая коту, и на Новый год приходил с нарисованными усами. Постепенно ассоциация «Петька – кот» закреплялась в коллективном бессознательном.

И это было хорошо. Кот – славное животное. При этом далеко не безобидное.

Иногда Дидовец показывал зубы. Уродливому пареньку из параллельного класса, крикнувшему ему в спину: «Жиртрест», он лениво ответил, не оборачиваясь: «Я бы тебя обидел, но природа за меня уже постаралась».

«Мягкий, милый, но с когтями». Петя больше не выходил из образа.

Так вот, мячей было три.

Первый порвался через две недели ежедневных игр. Второй разодрала собака.

Третий купил для их компании отец Белоусовых, и это был самый крутой мяч из всех, которыми они играли.

Максим сказал, что он приносит им удачу. На самом деле они попросту больше тренировались.

В июле Дидовец стал замечать, что Антон Мансуров все чаще становится капитаном команды их соперников. Петя, Илья и Макс всегда играли на одной стороне. Поначалу, когда Антон только появился, он присоединялся к ним. Так было до тех пор, пока…

Пока не случилась стенка на стенку.

Что-то изменилось после этого. Некоторые перемены Дидовец лишь смутно ощущал, как ощущает турист смену ветра на море, не понимая, принесет ли он бурю или затишье. Но другие были видны.

Мансурова все чаще выбирали капитаном «девятки» – команды, наполовину состоявшей из жителей длинного, как поезд, дома номер девять. Если бы Дидовца спросили, зачем Антон соглашается, тот бы ответил, не задумываясь: «Ну, вы же знаете Антоху – он любит быть главным». Ему потребовалось время, чтобы заметить: Мансуров вступает в игру лишь тогда, когда место капитана дворовой сборной занимает Шаповалов.

Двадцать пятое июля. Пять часов вечера. Над школьным стадионом разносятся выкрики, ругательства, удары по мячу звучат упруго и зло. «Девятка» играет против сборной.

Футболистов редко пускали на территорию школы. Дидовец потом не мог вспомнить, почему именно в тот день им все-таки разрешили игру. Смена площадки привела всех в возбуждение, к тому же на лавках потихоньку стали собираться болельщики.

Игра обрела зрителей. А где зрители – там совсем другая игра.

Дидовец понял это не сразу. Он лишь успел осознать, что их атака раз за разом захлебывается.

Антону нужна была победа. Он не мог допустить, чтобы команда, которую он возглавляет, проиграла на глазах у всех. Петя запоздало сообразил, что выбери они любого другого капитана вместо Шаповалова, «лазарет» не был бы заполнен выбывшими игроками его сборной.

Мансуров играл жестко. Он вел своих в контратаки, использовал ложные маневры, он пробивал оборону противника, но главное, использовал грязные приемы. Нападающего вывели из строя, «случайно» ударив его локтем в нос. Полузащитник, хромая, ушел с поля после того, как ему отдавили пятку. Дидовец чувствовал, что близится его очередь.