Константин Веснин - Незабываемое лето, или Женитьба полковника

Неизвестно, как долго это бы продолжалось, если бы не голос Зоси, вернувший Вирсавия Легонтовича к действительности:

— Ах, вот вы где, князь. Так-так, вижу, времени даром вы не теряете! Я тороплюсь сказать ему важную новость, и застаю его за… как бы помягче выразиться — подглядыванием за дамами. Я обижусь, князь!

— Успокойтесь, графиня. Не надо так шуметь. Видите, мы уже привлекли их внимание. Давайте удалимся в лесные пределы…

Когда они отошли на некоторое расстояние, Зося взволнованно спросила:

— Зачем ты со следователем уходил куда-то?

— Да… я и сам не пойму. Он предложил мне пройти за территорию, подальше от посторонних глаз. Я думал, он хочет о чем-то расспросить меня или сообщить что-либо конфиденциальное, а оказалось, он просто спросил меня о моих прежних браках.

— Ну, тогда я открою тебе завесу тайны. Пока вы прогуливались со следователем, я была в своем номере и случайно посмотрела в окно. А из моего окна сквозь деревья немного просматривается стояка для машин. И что ты думаешь? Этот помощник следователя, как его…

— Василий.

— Да, Василий. Он осторожно подошел к твоей машине, что-то там поколдовал и открыл дверь.

— Что! — вопль удивления, вперемешку с оттенками негодования слетел с губ отставного полковника.

— Да. Такие методы работы у нашей полиции. Мне не очень хорошо было видно, но только он почти сразу открыл багажник…

— Нахал! А я, лопух, развесил уши, балаболил этому, блин, Глебу, про баб, учил его жить, а они меня разыграли как мальчишку! Какое они имели право обыскивать машину без ордера!

— Поздно махать кулаками князь, драка закончилась, — усмехнулась Зося.

— А он долго копался в багажнике?

— Да уж немало времени. Он там что-то подробно исследовал.

Вирсавий Легонтович был потрясен услышанной новостью. Он стоял как вкопанный, не реагируя на слова Зоси.

…Все пропало… надо же было подумать… теперь ничего не поделаешь…

К реальности его вернул резкий окрик Зоси:

— Вирсавий! Ты меня слышишь!. Ты где витаешь?! Я обижусь сейчас и уйду.

Вирсавий Легонтович глубоко выдохнул, помотал головой и несколько раз описал правой рукой замысловатые послания окружающему миру, которые ни мир, ни сам посланник не смогли бы расшифровать.

Они еще некоторое время побеседовали, пока Зося не удалилась в свой номер. Вирсавия Легонтовича не покидало состояние лихорадочного возбуждения. Он прокручивал в голове предстоящий разговор с Ксенией. Волнение нарастало, он знал, что этот разговор будет на грани деликатности и греха.

…Ничего не могу с собой поделать. Сорвавшийся камень летит со скалы и никакая сила не способна его удержать. Так и со мной. Либо я получу эту женщину, либо…

Алевтина Николаевна застала Петровича в своем вагончике, поправляющим оконную раму.

— Вот, Николавна, жарило дык ниче, а как дожди пошли, дык протекать стало… да и ночью холодно… Ты по делу, али так, старика проведать зашла?

— Проведать я тебя зашла, Петрович.

— Ну, коли так, дык милости просим. Раму-то я потом закончу, а давай… у меня чаек тут есть, али покрепше хош? Ты вот сюды, в кресло садись.

Алевтина Николаевна присела в старое кресло, ножки которому заменяли деревянные подпорки. Глубокий вздох вырвался из груди.

— Что, Петрович, осень дышит в окно… Недолго нам еще куковать-то здесь…

— Ну, Николавна, ты мне тут тоску-то не разводи, — Петрович вынул из кармана пиджака алюминиевую фляжку и наполнил пластмассовые стаканчики. — На вон, глотни из чарки… Я ишшо могу гульнуть и угостить даму.

— Где это ты так разжился-то?

— А че, мы зря землю топчем?! Да, Василий?.. Ну, будем, Николавна…

Они выпили.

— Ты это что, Петрович, — Алевтина Николаевна перевела дух, зажмурилась. — Это у тебя коньяк, что ли? Ты хорошо живешь! Откуда?

— Да-а… наш полковник угостил. Вчерась еще зашел о жизни погутарить… Че то не пойму я его, мутный он какой-то…

— К праздной жизни привык. Пятидесяти еще нет, а уже отработал… и пенсия есть и бизнес свой…

— Да… Мне ишшо пенсию-то заслужить надо, а я уж старик совсем, — Петрович снова наполнил свой стаканчик. — Тебе добавить, Николавна?

— Нет, спасибо. Больше не надо… хотя… постой. Налей саму малость, а то на душе тяжело…

Они снова выпили.

— Все, Петрович. Заканчиваю я в августе свой контракт. Не могу больше. Эта кража меня совсем подкосила. Пенсия небольшая… ну, а что поделаешь?

— Ты, Николавна, я помню, говорила мне, что и прошлым летом хотела закругляться-то, да дома не усидела…

— Нет, нынче уже все… Ты-то к сестре подашься?

Петрович достал папироску, закурил.

— А… куды ж нам еще? Где нас ждут, да, Василий? — он потрепал кота за шею. — Ну, что, Василий, поедешь со мной к сеструхе-то? У нее там хозяйство, да и невеста тебе есть…

— С собой хочешь взять?

— Прикипел я к нему, Николавна. Веришь-нет, ну родной стал. Не могу оставить, душа болеть будет…

— Добрый ты человек, Петрович. Побольше бы таких как ты, Земля бы наша чище была… Ох, засиделась я с тобой…

В волнении прохаживаясь по тропинке, ведущей к озеру, Вирсавий Легонтович целенаправленно искал встречи с Ксенией. В нетерпении периодически поглядывал на часы.

Он знал, что она появляется на своем любимом месте где-то около пяти часов вечера. Хотя приезд Киры несколько спутал карты отставному полковнику, но он был уверен, что Ксения найдет время для пребывания в одиночестве. Заметил ее еще издали. Сердце учащенно забилось. В волнении тряхнув головой и сделав неосознанный жест правой рукой, он решительно двинулся навстречу девушке.

— Простите меня великодушно, что опять вторгаюсь в ваше личное пространство, но меня вынуждают к этому сложившиеся обстоятельства…

Вирсавий Легонтович специально не готовился к разговору. Слова он решил подбирать по ходу беседы, сообразуясь со складывающейся ситуацией.

Ксения остановилась и в некотором замешательстве посмотрела на отставного полковника.

— Я не буду ходить вокруг да около. Вы прекрасно осведомлены о произошедшей краже. Полагаю, вас беспокоят судебные решения, которые могут последовать буквально в ближайшие дни…

Ксения глубоко вздохнула, молча слушая выступление отставного полковника. Она отрешенным взглядом смотрела на озеро. Вирсавий Легонтович прокашлялся и продолжил:

— Я — податель иска по обвинению в краже и я являюсь главным свидетелем по этому обвинению. Через пару дней должно состояться предварительное слушание по делу, где суд будет принимать решение о мере пресечения вашей свободы…

При последних словах Вирсавия Легонтовича Ксения встрепенулась. Теперь до нее дошел весь смысл сказанного. До последнего момента ей казалось, что произошедшая кража — это ужасное недоразумение, которое вот-вот должно разрешиться. Даже никакая мысль о возможной вероятности ее обвинения ни разу не приходила ей в голову. А, скорее всего, она очень старательно отгоняла ее. Вмиг Ксения побледнела, что не укрылось от внимательного взгляда Вирсавия Легонтовича. Это придало ему уверенности в избранной тактике поведения.