Светлана Сервилина - Пропавшая пастораль

— А теперь рассказывай, почему ты вспомнила этого актера! — он игриво сдвинул к переносице брови. — Я тебя знаю, у тебя ничего просто так не бывает!

Журналистка сделала театрально беспомощный жест:

— Вы правы, господин майор!

Она в миг стала серьезной и рассказала Андрею о разговоре с соседями покойной Гафуровой и о наблюдениях мальчика Данила.

— Ну, предположим, что этот бородатый бомж в помятой шляпе нашел в помойке, только в другом районе, красивый портфель и рамку для фотографий, — Осипов почесал затылок, — хотел «толкнуть» местным собратьям, но не получилось, вот он и выбросил все это в мусорник, — он сделал паузу и обратился к Юле, — похоже на правду?

— Вполне!

— А с другой стороны, мог быть и преступник, который заходил к Камилле, — он задумался, — но у неё в квартире, по словам соседей, ничего не пропало. Почему тогда, убив женщину, он ничего не взял?

— Для бомжа это странно, — согласилась Юля, — тем более, что в руках у него был портфель, в который можно было положить какие-то ценные вещи.

— Золотую цепочку и кольцо он мог, вообще, спрятать в карман, — Андрей встал и прошелся по комнате, — для него это было бы неплохой добычей.

— А его мог кто-нибудь спугнуть?

— Да в том то и дело, что в это время в квартиру никто не приходил! Воспитательница детского сада привела дочь Гафуровой в начале восьмого. К этому времени Камилла, по заключению медэксперта, уже больше часа была мертва.

— Да, что-то не складывается с этим «помятым», — вздохнула Юля.

— Помню, в фильме «Ва-банк» был персонаж — «Застегнутый». А у нас — «Помятый», — засмеялся Осипов.

— «Так что передать «Застегнутому»? «Пусть расстегнется!» — процитировала журналистка диалог из известной польской кинокомедии.

Андрей засмеялся.

— Возможно, этот бомж ни при делах, — заключил он.

— Думаешь, я только зря потратила время на общение с соседями Гафуровой? — задумчиво проговорила Юля, — А моя улика? Не забудь передать на экспертизу нитку, которую я нашла на булыжнике. А вдруг она в крови Камиллы?

— С утра отдам твою находку. Будем ждать результатов. Только к делу её не «пришьешь», как ты понимаешь…

В понедельник на летучке главный редактор, посмотрев на Юлю, строго спросила:

— Почему у тебя в сюжете не было ни одного интервью? Тема актуальная, и никаких комментариев?

— Опять что-то случилось с микрофоном, — виновато проговорила журналистка, — был брак по звуку.

— Симонова, ты что издеваешься? — Карина возмущенно хлопнула по столу ладонью. — Ни у кого нет брака по звуку, а у тебя уже третий раз!

— А мне кажется, — подала голос Ангелина Владимировна, — что в данном случае надо ставить вопрос о непрофессионализме корреспондента! Свои промахи скидывать на других, это еще и непорядочно!

— Я ни на кого не скидываю, — начала оправдываться Юля, однако Ангелина её перебила:

— За микрофоны отвечает инженер, вот и получается, что ты переводишь на него стрелки!

— Валера, — Карина Давидовна посмотрела на Шкуро, — проверь хорошо все микрофоны! На этом дебаты заканчиваем, — она оглядела сотрудников, — есть у кого-нибудь вопросы?

— У меня, — Юля встала со своего места.

Настроения не было после очередных нападок «пенсионерки», но задание председателя профкома надо было выполнять. Она объявила о предстоящей художественной выставке работников «Нефтегазмета», отдельно обратившись к Виктору Николаеву и Никите Важнову:

— Ребята, у вас месяц, чтобы подготовиться. Наш творческий коллектив не должен стоять в стороне от общественной жизни предприятия! — патриотично закончила она.

— А свои работы принесешь? — с улыбкой спросил оператор.

— Конечно, — ответила Юля.

Когда все разошлись по рабочим местам, она повесила объявление на входе в редакцию. Еще несколько листков она раздала сотрудникам, попросив развесить их в тех подразделениях, куда они поедут. Довольная выполненным заданием профкома, она отправилась на съемку запланированного сюжета.

В вестибюле Департамента культуры стояла Елена Васильевна Пучкова. Она холодно кивнула Юле и жестом показала на лестницу.

— Проходите сразу в кабинет к Антону Эдуардовичу. Он вас уже ждет, — проговорила она.

Съемочная группа стала подниматься на второй этаж. Стуча рядом каблуками по мраморным ступенькам, Елена Васильевна добавила:

— Вы там недолго. У Антона Эдуардовича столько дел!

— Нам хватит минут пятнадцать, — успокоила её журналистка.

— Он который день «сидит» на валидоле, — участливо сообщила помощница Тельманова, — так переживает из-за этой картины, — она театрально покачала головой, — такой стресс!

Юля понимающе кивнула.

— Решил сам найти преступника, — почти шепотом произнесла Пучкова, — говорит, что это дело чести!

— И как же он найдет его? — вполне искренне удивилась журналистка и мельком посмотрела на оператора Антона Костина, подумав, что если бы на съемке с ней был Виктор, было бы о чем после поразмышлять.

— Меня посылал в отдел кадров, всех на уши поднял, — она закатила глаза и сделала томный взгляд.

— И что вы делали в отделе кадров?

— Переписывала всех сотрудников картинной галереи за последние десять лет! Полдня угрохала!

— Их так много? — Юля насторожилась, — Екатерина Дмитриевна сказала, что кадровой текучки в их коллективе нет.

— Екатерина Дмитриевна, — насмешливо повторила имя директора картинной галереи помощница и фыркнула, — это она перед Светланой Юрьевной так рисанулась!

— И сколько же на самом деле оказалось сотрудников за эти годы?

— Уволилось пять, но список я готовила для Антона Эдуардовича всех: и тех, кто не работает, и тех, кто сейчас в коллективе галереи!

— Много?

— Двенадцать! Плюс охрана!

Юлю позабавила наигранная озабоченность Леночки. Она усмехнулась её собственной значимости. «Для таких людей — главное, чтобы всем показать свою незаменимость, — с иронией подумала она, — это называется: „угрохала“ полдня! Двенадцать фамилий переписала!».

— И на каждого сотрудника составила практически досье: паспортные данные, адреса, — продолжала бубнить Пучкова, открывая массивную дверь начальника и пропуская телевизионщиков.

Тельманов расплылся в улыбке, увидев Симонову.

— Добро пожаловать, — он жестом пригласил садиться.

Пока оператор старательно устанавливал камеру на штатив, Юля объяснила хозяину кабинета, какие вопросы интересны для телезрителей. Тот согласно кивнул.

— Знаю-знаю, — он тяжело вздохнул, — что общественность беспокоится. Для нашего города пропажа «Юной пастушки», действительно, трагедия! И это не преувеличение!

Журналистка поставила на подставку микрофон перед руководителем Департамента культуры. Она обернулась и вопросительно посмотрела на оператора.