Светлана Сервилина - Пропавшая пастораль

«Наверное, всё это привезено из квартиры Галицких», — подумала Юля.

Ярослава быстро сняла сапожки и ринулась за угловую ширму. Уже через минуту она показалась оттуда в обнимку с куклой и, посмотрев на папу, с явным огорчением сообщила:

— Там нет собачки, — и всхлипнула.

— Какой собачки, доченька? — Илья сделал шаг ей навстречу, но девочки остановила его жестом.

— Сними обувь, а то мама не любит, когда пачкают полы, — серьезно сказала она.

У Юли сжалось сердце от неподдельной детской любви к матери и верности их домашним традициям. Она быстро разулась и вместе с Гафуровым подошла к девочке. Они заглянули за ширму. Там был оборудован детский уголок с кроваткой и этажеркой для книг и игрушек. Красивое покрывальце и подушка с оборками красноречиво говорили о том, что Камилла была заботливой матерью и создавала уют для дочери.

— Вон, — Ярослава вытянула ладошку в сторону стены.

Там, над её кроваткой, торчал гвоздь. Юля медленно перевела взгляд вниз и увидела в складках детского покрывальца что-то блестящее. Она посмотрела на Андрея и кивнула на находку. Он понял её жест без слов и присвистнул:

— У нас — улика!

Осипов быстро достал прозрачный пакетик из папки с документами.

— Симонова и Гафуров, — тон майора был официален, — будете понятыми! Оформляем изъятие возможной улики!

Андрей приподнял кружевную накидку и аккуратно достал оттуда набор для трубки.

— Интересно, — тихо проговорила Юля, — такая же топталка есть у Николаева. Но мы сюда с ним не заходили: комната была опечатана.

— А мои «орлы» просмотрели такой важный вещдок, — буркнул Осипов, — я им головы сверну!

— Там была картина с собачкой? — журналистка ласково спросила у девочки, кивнув на стену.

— Да, и мама говорила, что она меня охраняет, — Ярослава повернулась к Симоновой, — и мне было не страшно, даже когда я оставалась дома одна, — гордо добавила маленькая хозяйка.

— А рядом с собачкой были её друзья, да? — Юля присела рядом со своей собеседницей.

— Да, а откуда вы знаете? — хитро спросила девчушка.

— А у меня дома есть тоже такая картина, — улыбнулась журналистка, — с белыми козочками и пастушкой.

— А вы знаете, кто её написал? — опять задала вопрос Ярослава, а Юля отметила про себя, что пятилетний ребёнок говорит правильно: не нарисовал, а именно — написал. «Девочка с детства слышала грамотную речь», — сделала она вывод и ответила:

— Твоя бабушка! Я угадала?

Сыщица ждала, что маленькая дочь Камиллы обрадуется тому, что незнакомая взрослая тетя знает про её бабушку, но девочка медленно покачала головой и тихо сказала:

— Нет, не угадала.

Такой реакции не ожидал никто. Даже Илья развел руки в разные стороны и удивленно проговорил:

— Доченька, это же последняя картина твоей бабушки Лили!

— А мама сказала, что это Лепаж! — настойчиво буркнул ребенок.

На мгновение в комнате стало так тихо, как будто никто даже не дышал.

— Постойте! — Гафуров резко повернулся к майору Осипову, потом посмотрел на журналистку: — Так, значит, у нас всё это время висел подлинник «Юной пастушки»?

— Видимо да, — кивнула Юля.

— Так значит, это из-за него Камиллу, — он не договорил, перевел взгляд на дочь и натянул шарф почти до глаз.

Но это защитное движение Ильи не скрыло выступившие на его глазах слёзы.

— Я даже представить не могла, что ваша жена знала о том, что это не копия, — Симонова стояла удивленная, не меньше, чем оба мужчины.

— Да, я поражен настолько, что даже не знаю, что сказать, — Гафуров взял дочь на руки и ласково у неё спросил, — а когда тебе мама сказала, что это Лепаж?

— Когда мы пришли из садика, и мамочка включила телевизор, — Ярослава опустила глаза и её большие ресницы захлопали, — а там сказали, что пропала картина «Пастушка».

— Это было двадцатого октября, — тихо проговорила Юля.

— Мама даже ойкнула, потом обняла меня и говорит: «Вот почему отец перед смертью шептал, чтобы я берегла нашу «Пастушку».

— А что ещё сказала твоя мама? — журналистка с надеждой посмотрела на ребенка.

— Она подошла к нашей картине и провела по ней рукой и сказала: «Надо же! Это написал сам Лепаж!

— Я предполагала, что подлинник у Камиллы, но была уверена, что она не знает о ценности картины, — надевая обувь, произнесла Юлия.

— А как же преступники всего за сутки «вычислили», что подлинник в этой квартире? — спросил Илья. — Сюжет прошёл двадцатого октября, а двадцать первого они уже были здесь!

— Потому что они всегда были рядом, — вздохнула сыщица и добавила, — волки в овечьей шкуре.

— Зная Камиллу, я думаю, что она собиралась вернуть картину государству, только не пойму, почему она это не сделала сразу? — проговорил мужчина и махнул рукой, — Если бы я был рядом!

У подъезда Юля попрощалась с Гафуровыми и Валерой Шкуро, который ждал их в машине. Она пересела к Андрею.

— А я ведь предлагал на следующий день после убийства привести девочку в квартиру и спросить у неё, всё ли на месте?

— Не поддержали? — сочувственно спросила журналистка.

— Наши-то оперативники, может, были и не против, но следователь произнес пафосно: «Это не гуманно по отношению к ребёнку! И так понятно, что ограбления не было, потому что на убитой — золотые вещи!»

Осипов вздохнул и повернулся к пассажирке:

— А ты, Юленька, всё сделала правильно.

— Но я до этого додумалась тоже не сразу! Сначала я и представить не могла, что убийство молодой женщины в коммуналке на окраине города как-то связано с похищением из картинной галереи известного полотна!

— Да, кто бы мог подумать! Но, — Андрей по привычке поднял вверх указательный палец и шутливо добавил, — меня терзают смутные сомнения, что это еще не всё, что ты накопала!

— Обещаю тебе бессонную ночь, — грустно улыбнулась сыщица.

— Я весь в нетерпении.

Оставшуюся дорогу ехали молча, будто в уме складывая все пазлы сложного рисунка для предстоящего разговора.

Вернувшись домой, Юля сразу направилась на кухню, быстро накрыла на стол и пригласила Андрея, который в это время в комнате смотрел телевизор.

— У меня волчий аппетит, — усмехнулась она, поглощая очередной кусок мяса.

— Это от возбуждения, — Андрей улыбнулся, — нам предстоит сложная работа, но чертовски интересная, правда?

Она кивнула, и они продолжали ужинать, молча поглядывая друг на друга. Потом, не сговариваясь, помчались в комнату, уселись на диван, и журналистка скомандовала:

— Начинай!

— С чего?

— С телефонов. Данные пришли?

— Номер «итальянского» заказчика принадлежит Юрию Филиппову, сейчас у него сотовый телефон, с которого он звонил, — Андрей сделал паузу и с иронией посмотрел на подругу, — четыре раза…