Ольга Баскова - Проклятая сабля крымского хана

— Великий хан! — Визирь Мехмет-Али, двадцать лет служивший ему верой и правдой, вошел в тронный зал в сопровождении начальника дворцовой охраны. Оба тряслись, будто предчувствуя, что вскоре их могут сменить. — До нас дошли слухи, что Сулейман сместил тебя и назначил Девлета, Сулейман знает, что ты просто так не отдашь трон, и придумал хитрость. Скоро он сообщит тебе, что Девлет станет ханом Казани, чтобы ты пропустил в Крым его армию, а тебя отправит к восставшим черкесам. После этого твой племянник покажет беям указ султана о своем назначении.

— Он хочет отделаться малой кровью! — По полным щекам Сахиба покатились капли пота, и он поправил шапку, отороченную мехом, и достал саблю, всегда лежавшую у подножия трона. — Ничего у него не получится. Посмотрим еще, чья возьмет. — Он встал и выпрямился во весь свой небольшой рост. — Прикажите моим воинам готовиться дать отпор чужеземцам.

Он снова опустился на трон и, внезапно почувствовав сильную слабость, подумал, что устал от власти. С одной стороны, она давала ему возможность повелевать людьми, с другой — вымотала, вытрясла из него все силы, почти не давала передышки, заставляя плести интриги, сражаться, не спать по ночам, вставать чуть свет… Впервые за долгие годы мелькнула мысль: может быть, сабля не принесла ему счастья, как он вначале решил? Может быть, шайтанов племянник был прав, когда говорил, что ее нельзя отнимать? Вслед за этой мыслью пришла другая: немедленно отказаться от власти, как это сделал Саадет, уехать в Стамбул и жить припеваючи при дворе султана. Сахиб взглянул на узорчатое окошко с цветными стеклышками, представив прохладу любимых фонтанов. Уехать и все бросить? Оставить дворец, в который он вложил столько труда, ненавистному Девлету? Нет, нет и еще раз нет. Он будет сражаться до последнего вздоха…

Когда перед ним снова появился визирь, отрапортовавший, что приказание хана выполнено, Сахиб добавил:

— Найди моего сына Амин Гирея. Пусть срочно зайдет ко мне.

Мехмет-Али поклонился и бесшумно вышел, неслышно ступая сапогами из мягкой кожи. Через пять минут красавец Амин Гирей, тонкими чертами лица чем-то напоминавший Девлета (это сходство бесило Сахиба, напоминая о родстве с тем, кто может его свергнуть), возник перед отцом.

— Ты звал меня, отец? — Его голос отличался мягкостью и вкрадчивостью. Иногда Сахиб с горечью отмечал, что сын пошел не в него, он не такой умелый стратег. Если ведешь постоянную борьбу с разных сторон, это немаловажное качество.

— Ты слышал, что Девлет возвращается? — устало спросил хан. — Они с султаном решили перехитрить меня. Меня! Ха-ха-ха, это им не удастся, как бы они ни старались. Сулейман распространил слух, будто намерен посадить Девлета на казанский трон, но это неправда. На самом деле они ждут, пока я уведу войско из Крыма, чтобы захватить власть. Ради этого подбили на восстание черкесов. Только черкесы подождут. Сколько у нас боеспособных воинов?

— Двадцать тысяч. — Щеки Амин Гирея покраснели от гнева. — И все преданы тебе, как собаки.

— Это хорошо, — кивнул Сахиб. — Сын мой, я поручаю тебе важное дело. От того, как ты с ним справишься, зависит многое, в том числе и наши с тобой судьбы. Ты поведешь войско к Перекопу и встанешь на перешейке, ожидая Девлета. Надеюсь, тебе не нужно говорить, что следует сделать с двоюродным братом.

Амин сверкнул черными глазами:

— Таких шакалов обычно убивают…

Хан улыбнулся. Горячность сына всегда была ему по душе.

— Надеюсь, вскоре ты принесешь мне хорошую весть, сынок. Ну, ступай, веди войско, чтобы встретить Девлета как подобает.

Он не обнял Амина на прощание, потому что был уверен: мальчик справится. Если Сулейман и Девлет делают ставку на хитрость, а не на силу, следовательно, племянник плохо вооружен. Он снова бросил взгляд на саблю, мирно лежавшую у трона, и ему показалось, что рубины на рукоятке блеснули недобрым красным светом, словно свежая кровь. «Показалось, — решил Сахиб. — На сей раз Девлету не избежать смерти».

Они поднялись на рассвете, как и хотела Жанна. Андрей побросал все в рюкзак, отметив, что он стал легче, спутники умылись колодезной водой и, попрощавшись с домом (вряд ли они сюда когда-нибудь вернутся), отправились к озеру. Ломакин спустил лодку на воду, удивительно спокойную, темную, взял в руки весла, а Жанне дал котелок.

— Все пробоины заделать не удалось, сами понимаете, гнилье сплошное. Но до противоположного берега доплывем, ручаюсь. Будете вычерпывать воду. Видели, наверное, как это делается.

Она кивнула, мужчина выдохнул и взялся за весла. Старая лодка, неизвестно когда брошенная своим хозяином, скользила по водной глади, в дырки на днище протекала вода, и Жанна старательно вычерпывала ее. Андрей греб что есть силы, но путешествие все равно длилось около сорока минут, и оба с облегчением вздохнули, подплыв наконец к другому берегу. Женщина, ступив на землю, удивилась, что ноги не вязнут.

— Я предупреждал, что здесь хорошая дорога, — кивнул Ломакин. — Впрочем, сами посмотрите. Вперед.

Вскоре они действительно вышли на прекрасную дорогу, о которой женщина и не мечтала.

— Я говорил: довольно давно в этих местах шла разработка торфа. После этого появились правильные прямоугольные озера, между которыми проложили бетонные плиты… Карта говорит, что по ней можно идти километра четыре.

Жанна захлопала в ладоши:

— Как здорово! Но болота все же появятся…

— На подходе к дому Завьялова, я об этом тоже говорил, — напомнил Андрей. — Привал сделаем у болота. Поужинаем у коллекционера, если он окажется столь любезен.

«Это может быть наш последний привал», — с грустью подумала женщина, но промолчала. Зачем говорить, если спутник все понимает лучше ее?

Путь в четыре километра они прошли за два часа, бетонная дорога плавно перешла в небольшое болото, и Жанна поежилась.

— Не бойтесь, это болото проходимо, — попытался успокоить ее Андрей. — Нам снова понадобятся палки. Вы уже знаете, что нужно ступать в мои следы. Но прежде чем продолжить путь, давайте поедим.

— Не хочется. — Она действительно не ощущала голода — только тошноту, и знала, что причина того, что свежий воздух не вызывает аппетит, — волнение. Они подходили к дому Завьялова.

Андрей пожал плечами. Ей показалось, что он ее понял.

— А я сделаю себе бутерброд с тушенкой, — решил он. — Это быстро.

— Думаете, этот перекус необходим? Думаете, прорвемся? — Жанна чувствовала, как вся ее решительность понемногу улетучивалась, уступая место отчаянию. Ну почему этот человек уверен, что у них все получится?