Ольга Баскова - Проклятая сабля крымского хана

Ломакин пристально посмотрел на нее, взял рюкзак и кивнул:

— Пойдемте. Я тоже передумал есть.

Осторожно ступая за ним, она выполняла все его приказы, и вскоре болото отступило, предоставив место тропинке, заросшей травой. Андрей шел молча, сжав губы, и его чеканное лицо не выражало никаких эмоций. А женщину все больше и больше охватывал страх. Хотелось остановиться, бросить все, истошно закричать, а потом кинуться в чащу леса, подальше от Андрея и от дома Завьялова. Стараясь обрести душевное равновесие, она не смотрела под ноги и постоянно спотыкалась о корни и поваленные стволы. Когда Жанна, в очередной раз наткнувшись на толстую корягу, упала на влажную землю и заплакала от острой боли и отчаяния, он остановился, подошел к ней, присел на корточки и дотронулся до светлых волос:

— Устали? Боитесь?

В этом вопросе звучали нежность, жалость, и Жанна от удивления подняла на него полные слез зеленые глаза:

— А разве вас это удивляет?

Он уселся на камень, изумрудный от корки мха, и вытянул длинные ноги.

— Не удивляет, сразу видно, вам все это в диковинку. Да только красивая жизнь там, за горизонтом, осталась. Мы с вами попали на крючок, и он сидит в нас крепко. Остается только молиться Богу, чтобы дело выгорело.

— Верите в Бога? — усмехнулась Жанна.

— Должно же у человека быть хоть что-то святое, — буркнул он. Разговор в таком тоне о Боге ему явно не нравился. — А вы, видимо, нет, раз спросили.

— Пока Бог не исполнил мои просьбы, — ответила женщина.

— А вы достойны того, чтобы он их исполнял? — иронически заметил Андрей. — В него не верите, праведной жизнью не живете. В церкви небось никогда не были. Чего же вы от Бога-то ждете? Изменитесь — и увидите, как он о вас заботиться станет. А по мне, так сейчас он на нашей стороне. В болоте не утонули, скоро дом Завьялова увидим. Какая вам еще помощь требуется?

Жанна махнула рукой:

— Мне — никакой, я пропащая. Дочь и родителей жалко. Они и так из-за меня намаялись. Да и не виноваты они, что им такая досталась. — Она хотела еще что-то добавить, но передумала, махнула рукой и, поморщившись, встала.

— Болит? — участливо спросил он.

— Терпимо, — отозвалась Жанна. — Долго еще?

Андрей достал карту.

— Километра два, не больше. Еще с час блуждать.

Жанну передернуло, и он это заметил. Ее впалые щеки пылали нездоровым румянцем, губы потрескались и кровоточили: она постоянно кусала их.

— У вас, случайно, не температура? — участливо спросил Андрей.

— Нет у меня никакой температуры, — буркнула женщина. — Я тут подумала: может, этот час — все наше время. Отыщем завьяловский дом, и его нукеры-охранники убьют нас. Что им стоит? Кругом глухие леса, топкие болота. Идеальное место, чтобы спрятать трупы. Разве я не права?

К ее удивлению, спутник не стал лукавить.

— Может, правы, а может, и нет, — проговорил он, срубив ладонью на ходу головку какого-то цветка. — Видите ли, если наш с вами работодатель послал нас сюда — значит, какие-то шансы у нас есть. Мне кажется, я разбираюсь в людях. Он не производит впечатления полного идиота. Наверное, если нет шанса — он не снаряжает экспедиции. Отсюда следует: шанс у нас есть, и мы будем дураками, если им не воспользуемся. Ну как? — Он взглянул на попутчицу, которая шла, слегка прихрамывая. — Настроение бодрее?

— Честно сказать? — Она сверкнула на него зеленью глаз. — Ужасное настроение. Черт бы побрал вашего хозяина и вас вместе с ним.

— Принимается, хотя он такой же мой, как и ваш, — расхохотался спутник, показывая крепкие зубы. — Кстати, не крыши ли завьяловского домика виднеются на горизонте? У вас хорошее зрение?

Жанна напряглась. Где-то вдалеке, на фоне серого неба, четко вырисовывались остроконечные красные крыши.

— Если больше никого нет в окрестностях — значит, мы нашли Завьялова. — Она попыталась улыбнуться, но скривилась от боли. — Черт, а я, кажется, в самом деле подвернула ногу.

— Пока обопритесь на меня, — посоветовал Андрей. — Не сочтите меня циником, но это даже к лучшему. Думаю, ни один мужчина не сможет отказать в ночлеге раненой, но очень привлекательной девушке.

— Подхалим, — буркнула Жанна, но хромать стала меньше. Вскоре тропка стала совсем узкой, превратилась в насыпь на маленьком круглом озерке, потом перешла в бревенчатый мостик, и они оказались на расчищенной поляне, обсаженной плодовыми деревьями, кустарниками и цветами. На яблонях под дымчатыми листьями краснели яблоки, словно прося, чтобы их сорвали, желтели груши, в кустах алела малина, ощетинившись колючками.

— Смотрите! — Жанна похромала к яблоне.

Андрей опередил ее.

— Вам не кажется странным, что хозяин не огородил свой сад? — поинтересовался он. — Мало ли кто сюда может забрести.

— Если он миллионер, ему дела нет до этих фруктов. — Женщина облизнула губы. — Может быть, он предпочитает что-то экзотическое… Это его дом за железным забором?

— Вы сами предположили, что больше никто не может тут жить. — Андрей выпрямился, прислушиваясь. — Знаете, я убежден, что он уже предупрежден о вторжении. Скоро покажутся его охранники. И если они нас сразу не убьют, мы выкарабкаемся, вот увидите.

Жанна фыркнула.

— Нечего сказать, обнадеживающая речь. — Она еле успела договорить.

Откуда-то сверху раздался громкий голос:

— Кто вы такие и что здесь делаете?

Девлет сидел в огромном шатре, возведенном среди аккерманской бескрайней степи, и пил холодный айран. Это был уже не тот тонкий, как тростинка, восемнадцатилетний юноша, чьи щеки едва тронул темный пушок. Годы, проведенные во дворце двоюродного брата, как ни странно, закалили Девлета. Он возмужал, узкие темные глаза уже не светились добротой, напротив, чаще загорались злостью. При дворе он научился плести интриги, сделался искусным дипломатом и усовершенствовал военное искусство. Сулейман постоянно подогревал чувство мести, тлевшее, как уголек, в его душе. Однако когда Девлет просил отправить его в Крым с войском, чтобы поквитаться с дядей, султан качал головой:

— Еще не время, мой брат. Сахиб силен. Пока что позиции его довольно крепки. Подождем еще немного.

«Немного» превратилось в двадцатилетнее ожидание. Но все же вожделенный час настал, и Великолепный призвал к себе Девлета.

— Пробил твой час, — заговорил он торжественно, и красивое мужественное лицо, обрамленное черной бородой, озарилось улыбкой. — Из Крыма мне постоянно шлют депеши с жалобами на Сахиба. Кажется, он совсем потерял совесть и чутье. Сейчас ты можешь его свалить. Надо подумать, как сделать это менее кровопролитно, — на смуглом лбу собрались складки. — Давай-ка мы объявим, что я назначил тебя казанским ханом — у них свободен трон. Я дам тебе немногочисленное войско, но ты отправишься не в Казань, а в Крым. Я хитростью выманю оттуда Сахиба: прикажу черкесам поднять восстание, ты войдешь в Бахчисарай и покажешь мой указ о твоем назначении крымским ханом. Иди, собирайся в дорогу.