Марина Болдова - Два сына одного отца

Поймав полный жалости взгляд Галины, Беркутов смутился. «Я что, убогий какой, что меня жалеть надо! — подумал он, раздражаясь. А руки тем временем уже тянулись к верхнему пирожку. — Ну и черт с ней, пусть смотрит, как хочет».

Он не заметил, как съел все. После тещиных пельменей такую вкусноту он ел впервые. Даже Мила, жена Молчанова, не могла ему угодить так, как эта чужая женщина. «Вот повезло какому-то мужику! А кстати, где у нас мужик-то?» — эта мысль заставила Беркутова оглядеться вокруг.

— Что-то потеряли? — вывел его из задумчивости ехидный голос.

— Да нет, просто интересно у вас тут, — ляпнул он первое, что пришло в голову.

— Ну-ну. Теперь скажите мне спасибо и давайте уж поедем в город. Надеюсь, вы успокоились и мы доберемся без приключений.

— Могли б и не сомневаться. А за пироги благодарствую.

— Не на чем.

Галина развернулась и вышла из кухни. Где-то на втором этаже хлопнула дверь. Беркутов вышел на крыльцо и потянулся. Губы сами собой расползлись в довольной ухмылке. Представив себя со стороны, он подумал, что сейчас стал похож на бабы-Лизиного Фунта, наевшегося колбасы, ловко уворованной со стола у зазевавшейся хозяйки.

Всю дорогу до городской больницы Галина молчала. Беркутов страшно не любил, когда в машине кто-то трещал у него над ухом. Его бывшая жена считала, что ему скучно ехать, и всю дорогу болтала без остановки. Хуже всего, когда на заднем сиденье сидела теща, и Лерка, развернувшись к той вполоборота, пересказывала очередную серию мексиканского «мыла». Беркутов каждый раз мысленно чертыхался.

Галина не делала попыток завести разговор. Она села на заднее сиденье и только изредка бросала взгляд в зеркало заднего вида. Встретившись с Беркутовым взглядом, она равнодушно отворачивалась к окну. Всю дорогу он представлял себе, как она скажет ему спасибо. Он же великодушно простит ей неуместную грубость и насмешки.

Ничего подобного не произошло. Он притормозил у въезда на территорию больницы. Женщина молча вылезла из машины и, слегка кивнув на прощание, направилась к больничному корпусу. Беркутов машинально кивнул ей в ответ. «Черт! Вот баба! Боже упаси меня от еще одной встречи с ней!» — Он завел двигатель и выехал на проспект. До дома по пробкам предстояло добираться не меньше часа.

— Вызови ко мне Стрельцова. Пусть возьмет материалы по взрыву в подземном переходе.

Хозяин кабинета отдавал приказы своей секретарше, стоя у окна и не глядя на девушку. «Хам», — Лилечка работала в Управлении недавно, папа устроил ее сюда после окончания юридического факультета. Практики по специальности не получилось никакой, но варить кофе и красиво подавать бутерброды она научилась. «Ничего, солнышко, потерпи. Этот человек может быть очень полезен и мне, и твоему мужу», — говорил ей отец, когда она жаловалась на начальника. Детей с ним крестить Лилечка не собиралась, но элементарного уважения и признания своей нужности хотелось. Она была старательная и ответственная, распоряжения выполняла четко и быстро и в первое время никак не могла понять, чем недоволен этот старый мухомор. Ситуацию прояснил молодой помощник начальника. Вылетев однажды из его кабинета пулей, с багрового цвета лицом, он выдал такой забористый мат, что у Лилечки, воспитанной мамой — учительницей русского языка, — уши свернулись трубочкой. Стрельцов, быстро глянув в полные ужаса глаза девушки, улыбнулся и сказал: «Не переживай так, детка. Наш босс хоть и хам, но своих в обиду не дает. Не спеши бежать от него, пригодится еще по жизни». Что они все заладили: пригодится, полезен — тоже, «нужник» нашелся, мысленно возмутилась она.

Должность ее начальника казалась ей совсем незначительной, подумаешь, отдел кадров, однако то, с каким подобострастием обращались к ней люди, приходившие с «челобитными», наводило на мысль, что не так уж она и проста, эта должность. Или сам Дубенко человек влиятельный. И Лилечка стала внимательнее приглядываться и прислушиваться к тому, что происходило в его кабинете. Неожиданно игра в шпионку увлекла ее своей новизной и риском. Она теперь была даже довольна своим положением «серой мыши», так как Мухомор, как она окрестила босса, почти перестал ее замечать и часто вел разговоры при ней. За два последних месяца Лилечка узнала много любопытного и все размышляла, не пора ли рассказать папе о своих наблюдениях. Останавливало только одно — она боялась. Папа, почувствовав, что дочка «заигралась», наверняка захочет ее «уволить». А любопытство Лилечки пока удовлетворено не было. Шеф опять что-то затевал, и она хотела узнать что. Вот и сейчас он приказал принести материалы по взрыву. Зачем, спрашивается, ему, кадровику, они нужны? Почему он так нервничает, когда смотрит эту запись снова и снова? Что или кого он там рассматривает, установив стоп-кадр? На днях она зашла в кабинет как раз в тот момент, когда на экране не было движения. Перед ней застыло лицо мужчины средних лет. Ничего в его облике примечательного Лилечка не заметила. Но, взглянув на своего начальника, обомлела, настолько поразило ее выражение ненависти на его лице. Тихо закрыв за собой дверь, Лилечка бессильно опустилась на свой вертящийся стульчик. В тот момент у нее появилось ощущение, что она стала свидетелем преступления. На миг стало страшно, но тут же победили любопытство и желание узнать причину столь сильных эмоций. Причины просто не могло не быть.

— Вызывал меня? — Стрельцов, как всегда, был подтянут и чисто выбрит.

— Да, заходите, он вас ждет.

Стрельцов плотно прикрыл за собой дверь. Тут же ожила громкая связь: «Чай и булки принеси!» «Пожалуйста», — добавила про себя Лилечка, уже не удивляясь невоспитанности своего босса. Сделав бутерброды и нарезав шоколадный кекс, который она покупала специально для Стрельцова, Лилечка взяла нагруженный поднос и постучала в дверь. Не дожидаясь ответа, толкнула ее ногой и вошла. Нарочито медленно расставляя чашки и тарелки, она запоминала каждое слово. Фамилия Беркутов, произнесенная Стрельцовым, была ей незнакома. На столе лежали два увеличенных фото с экрана. На одном был тот самый мужчина, которого она видела на стоп-кадре, на другом — молоденькая девушка в фирменном костюме, какие носят промоутеры. Глаза девушки были прикрыты. «Значит, его фамилия Беркутов. А девушка, похоже, без сознания», — догадалась Лилечка. Пора было уходить. «Узнай все про нее тоже», — услышала она, затворяя за собой дверь.

«Мальчик не дурак, чтобы и дальше работать на меня вслепую… Но без него мне не обойтись», — думал мужчина, глядя на разложенные перед ним документы. Он только начал собирать информацию, ее было мало, и она была общей: где родился, учился, жена, дети. А вот детей-то и нет. И жена — бывшая. Генеральская дочка. Что ж сбежал-то от нее? Дважды… В первый раз аж в Чечню. И папаша не удержал. Или, наоборот, поспособствовал? Беркутов… почему не Щеглов? А ведь это, пожалуй, самое главное, фамилия. Вдруг он ошибся? Глаза глазами, но родственник ли он старому Щеглову? Если не сын, то кто? Сын сестры? Не было у того никакой сестры, уж он-то всю его родословную выучил наизусть. Разобраться нужно срочно, времени остается мало. Запрос сделал, теперь только ждать. А ждать он долго не может. Сжигает его боль, уже и таблетки не помогают. А на уколы подсаживаться не хочется…