Николай Леонов - Девушка с кулоном на шее

С женщиной дела обстояли получше. Помимо того, что она обладала, как считал Гудини, неземной красотой, ему удалось вспомнить, что даже в пылу ссоры она называла его «моя любовь». Не имя, конечно, но кое-что проясняло. Однозначно с этой женщиной у «Гудини» был роман непосредственно перед тем, как с ним произошел несчастный случай.

Это давало надежду, что его все-таки ищут или будут искать в ближайшее время. Не может женщина, которая зовет тебя своей любовью, в одночасье забыть о твоем существовании. Пусть даже вы поссорились, пусть хоть расстались и инициатором разрыва была она, все равно так быстро забыть о своей любви женщина просто не может. Она обязательно будет искать возможность держать твою жизнь на контроле. Так уж устроены женщины. Не заметить твоего исчезновения она тоже не может.

Где и при каких обстоятельствах Гудини познакомился с Лялей, он не помнил, как не помнил и того, в чем заключался конфликт. Почему Ляля сердилась и гнала его из машины? И хотела ли она, чтобы он ушел навсегда или в конкретный момент, тоже осталось тайной. Но зацепка все-таки появилась. Кулон, который Ляля носила на шее. Неуместный, но невероятно красивый, по словам Гудини. Гуров за эту деталь зацепился, как за спасительную соломинку, и попросил Гудини описать его как можно подробнее.

Вместо того, чтобы давать словесное описание, Гудини попросил бумагу и карандаш. Гуров просьбу выполнил и был приятно удивлен, когда свидетель несколькими штрихами нарисовал безделушку так, что хоть в компьютер запускай для поиска информации. Даже на рисунке кулон выглядел дорого. Дорого и эксклюзивно. Подобные вещицы на блошином рынке не встретишь, им место на элитных аукционах ювелиров.

Стоит попытаться найти место, где была приобретена вещица. Эта мысль одновременно пришла в голову и Гурову, и Зинчеву. Не сказать, чтобы кто-то из них так уж хорошо разбирался в ювелирных украшениях, но в чем разница между фабричным ширпотребом и штучными изделиями, знали оба. Витая серебряная оправа в виде большой, размером с куриное яйцо, капли обрамляла ограненный камень. В самом камне вставка, на которой выгравирована печать или фамильный герб.

Стасик, как самый продвинутый, тут же забил информацию в телефон и получил адреса ювелирных салонов, в которых периодически проводятся аукционы. Звонить по телефону, на пальцах описывая искомый предмет, Гуров посчитал нерациональной тратой времени, поэтому Гудини препроводили в лазарет, а он на пару с помощником отправились на охоту за покупателем кулона.

Истра – городок относительно небольшой, но, как оказалось, ценителями красоты драгоценных металлов она довольно богата. В списке Стасика насчитывалось порядка десяти мест, где проводились аукционы эксклюзивных ювелирных украшений или реализовывались оные в порядке живой продажи. Магазины Гуров оставил на потом, полагая, что у аукционщиков найти нужный предмет шансы выше. В первых двух заведениях кулон не признали, хотя и подтвердили предположение, что вещица из разряда уникальных.

В третьем месте им повезло, и даже дважды. День клонился к закату, список мест, где промышляли ювелиркой, не уменьшился еще и на треть, но это заведение оказалось открытым, и его владелец все еще был на трудовом посту. Хозяин аукционного зала, мужчина средних лет с располагающей внешностью, кулон не признал, зато подсказал, к кому обратиться, чтобы гарантированно получить результат. Во всей ювелирной сети непререкаемым авторитетом истринцы считали господина Штайнберга. Его адрес хозяин аукционного зала продиктовал с охотой, добавив, что Давид Илларионович, хоть и ведет довольно замкнутый образ жизни, поговорить о женских украшениях элитного класса никогда не откажется.

Давид Илларионович, антиквар с сорокалетним стажем, жил буквально в трех кварталах от аукционного зала, в личном особняке, выстроенном в готическом стиле. Шесть устремленных ввысь остроконечных башенок из грубого, нешлифованного камня мышиного цвета, суровость которых несколько скрадывали невесомые полуарки и выполненные в форме витражей окна. Громоздкую конструкцию поддерживали вертикальные колонны. Заостренные кверху оконные проемы, рассчитанные на суровые зимы, больше походили на смотровые щели, нежели на то, чем они являлись на самом деле.

Увидев дом, Стасик зацокал языком то ли от удовольствия, то ли от удивления. Раскрыв рот, он таращился на импозантное здание до тех пор, пока Гуров не ткнул его в бок. Смутившись, Стасик начал бубнить что-то вроде «никогда подобного не видел» и «не знал, что в таких домах люди просто живут». Но тратить время на его «ахи» и «охи» Лев не мог себе позволить. Время – самый ценный ресурс для успешного проведения расследования любого преступления. Кому об этом знать, как не оперуполномоченному уголовного розыска с многолетним стажем?

На калитке он отыскал панель домофона. Тот оказался вполне современного дизайна, с плоской панелью для переговоров и световым индикатором. Лев нажал кнопку с изображением колокольчика, отпустил и стал ждать.

– Дом Штайнберга, – сразу донеслось из динамика, словно хозяин дома караулил у двери. – Представьтесь.

– Полковник Гуров, Московский уголовный розыск. – Лев поднес раскрытое удостоверение к «глазку» видеокамеры. – Разрешите войти?

– По какому вопросу? – К категории беспечных хозяев, пускающих в дом всех подряд, Штайнберг явно не принадлежал.

– Вопрос частного характера, – подбирая слова, ответил Гуров.

– Конкретнее, – потребовал из динамики.

– Требуется консультация относительно ювелирного украшения, фигурирующего как улика в текущем расследовании.

– Оно у вас с собой?

– Нет. Имеется лишь карандашный рисунок, но очень хорошего качества.

– Поднесите к камере.

– Вы – Штайнберг Давид Илларионович? – Гуров предположил, что в случае, если он удовлетворит любопытство антиквара раньше, чем попадет внутрь, тот может и вовсе не открыть дверь. Подобный расклад его не устраивал, поэтому он резко сменил тактику. – Или я разговариваю с прислугой?

– Штайнберг никогда не держал в своем доме прислуги. – В голосе послышались обиженные нотки.

– Вот как? И весь этот дворец с шикарным садом Штайнберг обслуживает своими силами? Солидно, – подпустил немного лести Лев.

– Покажите украшение, – повторил просьбу Штайнберг.

– Не ранее, чем попаду в дом. Если это является проблемой, мы можем уйти и далее действовать в процессуально установленном порядке, повестка, вызов в отделение полиции, допрос под протокол.

– Тише, тише, придержите коней! Уж больно все обидчивыми стали, даже полиция, – проворчал Штайнберг. – Пришли с миром, так с миром и заходите. А то моду взяли – людей запугивать.