Блейк Крауч - Возвращение [litres]

– Ты помнишь все, что мы обсуждали?

– Да. Только не знаю точно, чего ожидать.

– Честно говоря, никто из нас не знает. Ну, увидимся по ту сторону.

Радж закрывает люк и возвращается к терминалу. Шоу садится рядом с ним, Хелена тоже подходит поближе, чтобы видеть мониторы. Протокол реактивации уже запущен, Радж проверяет дозировки бромида рокурония и тиопентала натрия.

– Мистер Шоу, – говорит Хелена.

Он поднимает взгляд.

– В настоящий момент, кроме нас, никто во всем мире не имеет доступа к креслу.

– Хотелось бы надеяться.

– Умоляю вас, будьте с ним осторожны. До сих пор кресло не принесло ничего, кроме хаоса и страданий.

– Вероятно, оно находилось не в тех руках.

– Человечество еще не дозрело до подобного могущества.

– Я надеюсь убедить вас, что вы ошибаетесь.

Хелена просто обязана их остановить, но прямо за дверью – два вооруженных охранника. Сделай она хоть что-то – они тут же на нее набросятся.

Радж берет комплект наушников и говорит в микрофон:

– Тимони, начинаем через десять секунд.

Из громкоговорителей слышно, как дышит Тимони: «Я готова».

Радж активирует инъектор. Со времен платформы оборудование Слейда значительно усовершенствовалось, тогда им требовался врач, чтобы следить за состоянием испытуемого и определить момент для включения стимуляторов. Новое программное обеспечение автоматически подает нужные дозы медикаментов в зависимости от показания датчиков и запускает электромагнитные стимуляторы в тот момент, когда фиксируется выброс диметилтриптамина.

– Сколько до сдвига? – спрашивает ее Шоу.

– Все зависит от того, как ее организм реагирует на медикаменты.

Инъекция рокурония, через тридцать секунд – тиопентала натрия. Шоу наклоняется к экрану, на левой стороне которого – показания медицинских датчиков, на правой – картинка с приборов ночного видения изнутри капсулы.

– Пульс резко упал, однако она выглядит совсем спокойной.

– Вы бы так же выглядели, задыхаясь с остановленным сердцем, – отрезает Хелена.

Они видят, как кардиограмма Тимони превращается в прямую.

Проходит несколько минут.

По виску Шоу струится пот.

– Не слишком ли долго? – спрашивает он.

– Нет, – говорит Хелена. – На то, чтобы умереть после остановки сердца, еще много времени требуется. И, можете мне поверить – для нее все это тянется гораздо дольше.

Монитор, отслеживающий состояние стимуляторов, мигает надписью «ЗАФИКСИРОВАН ВЫБРОС ДМТ». Потемневшее было изображение мозга Тимони вспыхивает ярким световым шоу.

– Стимуляторы включились, – сообщает Радж.

Через десять секунд информацию о ДМТ сменяет новая надпись: «РЕАКТИВАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА».

Радж оборачивается к Шоу и говорит:

– Теперь в любой момент…

Хелена обнаруживает, что она уже не у терминала, а за столом для собраний в противоположном углу лаборатории. Из носа течет кровь, болит голова.

Вокруг стола также сидят Радж, Шоу и Тимони. У всех, кроме Тимони, идет носом кровь.

Шоу разражается смехом:

– Господи, получилось!

Он смотрит на Раджа:

– Получилось, мать вашу!

– Что вы сделали? – спрашивает Хелена, все еще пытаясь отделить мертвые воспоминания от новых, настоящих.

– Вспомни позавчерашнюю стрельбу в школе, – говорит ей Радж.

Хелена пытается вспомнить новостные выпуски, которые она смотрела по утрам за последнюю пару дней – толпы учеников, выбегающих из школьного здания, жуткие видео, снятые на телефон в столовой, где разыгралась бойня, убитые горем родители, умоляющие политиков сделать хоть что-то, чтобы такое не повторилось, скорбящие со свечами, полицейские отчеты…

Только ничего подобного не было.

Все это лишь мертвые воспоминания.

Когда стрелок шагнул на школьное крыльцо с автоматом в руках и с рюкзаком на плече – в нем были самодельные бомбы, несколько пистолетов и пятьдесят магазинов с патронами, – ему в затылок вошла пуля и вышла наружу через левую носовую полость. Пуля натовского калибра 7,62 миллиметра была выпущена из снайперской винтовки М-40 с расстояния около трехсот шагов. Хотя прошло уже двадцать четыре часа, выяснить, кто именно остановил несостоявшегося массового убийцу, так и не удалось, однако неизвестного снайпера превозносили во всем мире как героя.

Шоу смотрит на Хелену.

– Ваше кресло спасло девятнадцать жизней.

Она не в состоянии вымолвить ни слова.

– Послушайте, – говорит он, – мне известны соображения в пользу того, чтобы навсегда стереть кресло с лица земли. Так как оно является вызовом естественному порядку вещей. И однако мы только что спасли девятнадцать детей от смерти, а их родителей – от невыносимых страданий.

– Но это…

– Все равно что божественная власть?

– Да.

– Но разве знать, что ты обладаешь божественной властью, и не вмешаться – не то же самое?

– Нам не следует обладать подобной властью.

– Однако мы ею обладаем. Благодаря вашему изобретению.

Хелена слишком ошеломлена, чтобы говорить.

– Похоже, вы видите лишь отрицательную сторону того, на что способно кресло, – продолжает Шоу. – Когда вы начали свои исследования, давным-давно, еще во времена первых опытов на мышах, что именно вами руководило?

– Меня всегда интересовала память. Когда у мамы проявились симптомы Альцгеймера, я хотела создать устройство, способное сохранять основные воспоминания.

– Вы сделали гораздо больше, – подает голос Тимони. – Ваше устройство сохраняет не просто воспоминания. Оно жизни хранит.

– Вы спрашивали, зачем мне кресло, – говорит Шоу. – Надеюсь, сегодня вам удалось немного заглянуть ко мне внутрь, понять, что я собой представляю. Теперь отправляйтесь к себе и попробуйте насладиться достигнутым. Дети остались живы – благодаря вам.

У себя в квартире Хелена весь день сидит на постели и смотрит новости о стрельбе в школе, которая случилась, не случившись. Убитые дети стоят перед капсулами и вспоминают, куда попадали пули. Отец со слезами на глазах рассказывает, как ездил в морг на опознание сына, мать говорит, что готовилась к похоронам дочери – и вдруг обнаружила себя за рулем машины по дороге в школу, а дочь – на заднем сиденье.

Хелена пытается понять – ей это кажется, или в глазах одного из прежде убитых школьников действительно мерцает безумная искорка?

Она наблюдает, как мир пытается принять невозможное, и спрашивает себя: что сейчас думают широкие массы?

Ученые-теологи рассуждают о прошлом, когда чудеса случались с завидным постоянством. Выдвигаются гипотезы, что те времена возвращаются, что мы наблюдаем признаки близящегося Второго Пришествия. Люди толпами валят в церкви, в то время как все, что могут предложить в качестве объяснения ученые, – мир испытал очередной «массовый случай ложной памяти». Они рассуждают об альтернативных вселенных, о фрагментации пространства-времени, однако выглядят при этом значительно более озадаченными и встревоженными, чем церковники.