Евгения Горская - Незримые нити

Не намного выше, раза в три-четыре.

Как у него.

У Романа и Светы не могло быть такой мраморной статуэтки, как та, что стояла на шкафу. Прикрытая до колен собственными волосами богиня держала в руках не то щит, не то какой-то музыкальный инструмент. Впрочем, это могла быть и не богиня, в искусстве Борис тоже разбирался слабо.

— Италия? — кивнул на статуэтку Борис.

— Франция. Нравится?

— Нет, — решил Борис.

Он повесил пуховик, повернулся и решительно взял Ирену за плечи. Она смотрела на него спокойно, без удивления. Он сильнее сжал ее плечи и потянулся к губам.

И понял, что ждал этой минуты все последние часы.

— Ну наконец-то! — недовольно проворчала Наташа, еле дождавшись звонка от Семена.

— Я не виноват, что сегодня все больные явились, — покаялся он. — У меня суббота рабочий день, привыкай.

Он приехал минут через сорок. Наташа прижалась щекой к колючей бороде и доложила:

— Я продала картину.

— Какую? — прошептал Семен, целуя ее в ухо.

— Пейзаж.

— Какой?

— Который тебе нравился.

— Что? — Он отодвинул Наташу и быстро прошел в мастерскую. — Я же сказал, чтобы ты ее не продавала!

Злился он всерьез. Наташа виновато пообещала:

— Я напишу тебе другой. Еще лучше.

— Почему ты никогда меня не слушаешь?!

— Я слушаю, — покаялась Наташа.

— Позвони и скажи, что передумала! Купля-продажа отменяется.

— Семен, мне не нравится эта клиентка. Мне неприятно с ней лишний раз общаться…

— Позвони! Мы заберем картину, и больше ты никогда с ней общаться не будешь!

— Семен, по-моему, мы ссоримся.

Было и смешно, и удивительно.

— Конечно, ссоримся, если ты никогда меня не слушаешь!

Вид у него был насупленный. Наташа подошла и прижалась щекой к бороде.

— Я не хочу звонить Елизавете. И картину брать не хочу. На этот раз ты меня простишь, а дальше я всегда буду тебя слушаться. Обещаю.

Он неохотно поднял руки, вздохнув, обнял Наташу. Он еще злился.

— Одевайся! Сейчас отвезу тебя домой и отъеду ненадолго.

Получалось, что ее квартира больше домом не считается.

— Поедешь в квартиру, куда тебя вчера заманивали? — вздохнула Наташа.

Семен отодвинулся и заглянул ей в глаза. Смотрел он с искренним удивлением.

— Я очень умная, — объяснила Наташа.

— Хвастунишка ты. А на самом деле дурочка.

Наташа послушно отправилась переодеваться. Надела новый голубой свитер, оглядела себя в зеркало шкафа. Свитер сидел идеально.

— Я поеду с тобой!

— Ну вот опять!.. Ты обещала меня слушаться!

— Я слушаюсь. — Захлопнув дверцу шкафа, Наташа вышла в прихожую. — Я подожду тебя в машине.

Семен обреченно вздохнул и засмеялся.

— Шевелись! Машина ждет.

Город, как и обычно перед Новым годом, был запружен машинами. Горожане покупали подарки. Наташе тоже стоило бы немедленно отправиться по магазинам, а то дотянет до последнего, как в прошлый раз.

В том году она была сильно занята, начиная обустраивать Елизаветину квартиру. Она заказывала мебель и жутко боялась, что Елизавета печально вздохнет, увидев результаты Наташиных стараний. Конечно, все до последней мелочи было заранее согласовано, но Елизавета умела без единого упрека делать Наташу виноватой.

Машина свернула во двор, остановилась. Сегодня дверь подъезда, в который Наташа накануне безуспешно рвалась, была открыта настежь. Двое рабочих в темных комбинезонах заносили длинные свертки.

— Жди здесь! — Семен вылез, хлопнул дверью машины.

Наташа дождалась, когда он войдет в подъезд, и тоже вышла из машины. Пройдя вдоль ряда припаркованных машин, вернулась, тихо вошла в еще открытый подъезд. Сверху слышались чужие мужские голоса. Хлопнула дверь, голоса стихли. Стараясь не впадать в панику от страха, как вчера, она бросилась вверх по лестнице и с облегчением выдохнула, только едва не налетев на стоящего на площадке третьего этажа Семена.

— Какого черта!..

— Никого нет? — не слушая, спросила Наташа.

Семен дернул головой, подошел к ближайшей двери, позвонил.

Дверь открылась через несколько секунд. Веселая молодая девушка с удивлением перевела взгляд с Семена на Наташу. Короткие волосы были выкрашены розовыми прядями, а несколько килограммов девушке не мешало бы сбросить.

— Не знаете, где ваши соседи? — улыбнулся Семен, кивнув на соседнюю дверь.

Девушка пожала плечами. Маленький, лет двух, мальчик выглянул из-за ее ног.

— Привет! — сказал малышу Семен.

Мальчик засмеялся и спрятался за мать.

— Соседка сдает квартиру, — объяснила девушка с розовыми волосами. — Вчера приходил какой-то парень, но я понятия не имею, будет он здесь жить или нет.

— Телефон соседки у вас есть? — Семен перестал улыбаться и посмотрел на девушку взглядом строгого полицейского. — Я врач. Меня вчера сюда вызвали, а вызов оказался ложным. Мне никто не открыл. Звоните соседке, если она не хочет неприятностей на свою голову.

Девушка резко вдохнула, прикрыла дверь и, появившись через несколько секунд, продиктовала цифры.

— Разбирайтесь сами! Мы-то тут при чем?

— Как зовут соседку? — успел спросить Семен.

— Елена Анатольевна!

Дверь окончательно захлопнулась, и Наташа укоризненно сказала:

— Ты ее напугал.

— Переживет! Тебя вчера тоже напугали.

Он медленно пошел по лестнице, на ходу набирая номер. Наташа поплелась следом.

Хозяйке квартиры Семен тоже зло рассказал про ложный вызов. Еще спросил, есть ли у нее паспортные данные жильца, и пригрозил, что заявит в полицию.

— Ну что? — спросила Наташа, когда он убрал телефон.

— Ее нет в Москве. Приедет через несколько дней и мне позвонит. А фотографии паспорта у нее есть.

— И тетку несчастную перепугал, — упрекнула Наташа.

Семен остановился и зачем-то опять пошел наверх, обойдя Наташу.

На этот раз девушка с розовыми волосами открыла дверь не так быстро.

— Ребенок болеет? — хмуро спросил Семен.

— Нет, — растерялась девушка.

— Вызовите врача! Сыпь похожа на ветрянку.

А Наташа никакой сыпи у малыша не заметила.

Черные кудри щекотали шею. Борис сильнее притянул Ирену к себе и попросил:

— Скажи что-нибудь.

Она погладила его плечо, он поймал пальцы, поцеловал.

— Уезжай!

Со шкафа напротив постели на него смотрела большая фарфоровая борзая. Очень похожая, только меньше размером была когда-то у матери. Статуэтка была старинная, императорского фарфора. Маленький Боря ее разбил, заплакал от испуга, а отец Борю успокаивал. Отца не стало, когда Борис заканчивал школу.

Ирена снова провела пальцами по его плечу, он снова поцеловал ей пальцы.

— Уезжай, Боря.

Она была права. Каждая лишняя секунда рядом с ней могла только усилить грусть, которая обязательно придет, когда он окажется один, без нее.