Оксана Обухова - Флаг, барабан и паровоз

– Мне, Костя, лавры не нужны. Мне результат важнее.

– Результат может быть оценен в жизнь. Ты хорошо подумала?

– Да. Выбора иного нет. Подруга в заложницах.

– Тогда совет. Вынь из телефона батарейку, езжай к железнодорожному вокзалу и купи там у цыган активированные мобильники. Каждому из контактов звони по отдельному телефону и сразу его разбирай. Запиши, кстати, мой резервный номер.

Евдокия достала блокнот, Семинарист продиктовал ряд цифр.

– Деньги есть? Или хочешь, передам через надежного человека.

– Денег хватает. Уже вижу банкомат и, пока меня не слишком ищут, сниму наличность. Есть просьба. Мирону не звони пока. Сорвется в Н-ск, начнет бицепсами играть, напортит там, где я понимание должна нащупать.

– До него все равно протечет.

– Пускай. Надеюсь, к этому времени страсти немного поулягутся, а я с Воропаем перетру. Мне есть чем откупиться от воров. Я им, Костя, большие деньги в общак верну.

– Ну если так… Пожалуй, ты права. Но будь, пожалуйста, поосторожней. До разговора с Воропаем еще дожить надо. Васю же убрал кто-то шибко умный, Дуся… Большая каша может затеваться.

– Спасибо, Костя. Я не маленькая, сама все понимаю.

Евдокия распрощалась с портовиком. Дошла до торгового центра, где издали увидела логотип Сбербанка с обещанием круглосуточно работающего банкомата. Набила наличностью сумку.

Потом завернула в первый попавшийся отдел спорттоваров и накупила экипировки. Но сразу же переодеваться в новую неприметную маечку и бейсболку не стала. Оставила кассирше всю немаленькую сдачу от покупки и попросила у девушки мобильный телефон. Пока та складывала вещи в пакет, отошла в сторонку и позвонила на личный номер Максима Ильича. Номер этот знали только близкие, и Муромец отвечал по нему даже на вызов неизвестного абонента.

– Максим Ильич, это Евдокия, – представилась в ответ на сурово-деловое «Слушаю». – Вы уже знаете, что Конника-Загребина убили?

– Да, – после секундной заминки ответил начальник ГУВД. – Сейчас как раз туда еду.

– Максим Ильич, в убийстве Загребина будут обвинять меня.

Евдокия сделала паузу, дала Муромцеву полностью проникнуться известием. И когда тот воскликнул: «Чё-о-о?!» – продолжила:

– Меня подставили. Я Конника не убивала.

– Дусь, ты это серьезно?! Относительно обвинений?!

– Да. Совершенно. Меня видели на месте преступления.

– А почему ты оттуда ушла?! – завопил Ильич.

– Я не ушла. Сбежала. Меня у трупа Кучумай застал. Я его испугалась и сбежала.

– Так возвращайся!

– Нет. Нет времени беседовать со следователями. И вас я не хочу подставлять. Вы же начнете за меня вступаться, не дай бог, станете давить на следствие…

– Евдокия, какое – подставлять?! Не мели чепухи, немедленно возвращайся!

– Нет. Я только попрошу: не объявляйте меня в розыск, пожалуйста, хотя бы два дня. Мне надо свои дела разрулить.

– Ты понимаешь, о чем говоришь?!

– Да, – впервые с начала разговора согласилась Дуся. – Я прошу вас дать мне время, чтобы разобраться и попробовать найти убийцу. Я к вам приду. Сама. И скоро.

Евдокия оборвала разговор. Некоторое время постояла, разглядывая улицу за огромным окном торгового центра. Потом вернула кассирше мобильник и, получив пакет с покупками, быстро пошла на выход.

Когда прошагала весь торговый зал, услышала, как в районе кассы запиликал телефон.

Не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть удивленное лицо кассирши, услышавшей в телефоне незнакомый рыкающий голос. Муромец уже начал пробивать московскую гостью по связям.

Но тут-то он обломится.

Евдокия села в первый подошедший к остановке полупустой троллейбус. Прямо там натянула поверх трикотажной кофточки только что купленную футболку, нацепила на голову бейсболку с длинным козырьком и нарядилась в солнцезащитные очки с огромными линзами.

Вышла через три остановки и, перейдя на другую сторону улицы, разобралась с маршрутами и села в автобус, шедший до железнодорожного вокзала. Устроилась на задней площадке у окна и принялась систематизировать мысли, разрозненно роившиеся в голове.

Итак. Что получается в анамнезе?

Если по порядку, то воскресная нервическая пауза, взятая как психологическая атака, обернулась полной задницей. Евдокия не вышла на связь с Воропаевым, не ответила Крученому и, получается, дала какому-то противнику время для разработки интриги.

Догадаться, что Евдокия захочет встретиться с Митрохиным, проще пареной репы. Но Семинарист не имеет влияния у воров, умыкнувших Линку, он – делец, связь с урками от портовиков держит Конник. И сыщица была обязана нарисоваться у авторитетного законника, по причине больного колена безвылазно сидящего в доме!

С этим понятно. Что дальше?

Дальше все зависело от развития. Если б Евдокия приехала к Коннику не одна, сценарий наверняка пошел бы иным путем. Кроме одного… Пожалуй, реплика, прослушанная Никитичем по телефону, осталась бы неизмененной: судя по тому, что Конник обозвал москвичку «ментовской шкурой», Евдокию накрепко привязывали к Муромцам. Можно предположить, сказали нечто вроде: «Девочка мутит, а сама на ментов работает, гони ее, Василь Никитич, в шею, пока в блудняк не подписала».

Да. Василь Никитич закипел как самовар, а большего кипения, чем связь изворотливой просительницы с полицией, ничто у правильного вора не вызовет. Никитич заподозрил сыщицу в двурушничестве и шпионстве.

А если бы Евдокия приехала с заступником Семинаристом, Коннику позвонили бы уже после их отъезда, сделали то же сообщение и попросили вновь позвать москвичку, но уже одну. Так сказать, для предметного разговора по душам.

Скорее всего, так или примерно так и было бы.

Но кто же все-таки убил Загребина?.. Кому выгодна смерть потенциального смотрящего? Ведь все затеяно совсем не для того, чтобы наверняка задержать Землероеву в Н-ске, посадив как минимум под подписку о невыезде. Тут просматривается многоплановая заготовка. Финт с резьбой и подковыркой. Можно предположить: сыщица одновременно решила для кого-то проблему, а заодно сама попалась.

Тогда… Конника убрал Воропаев, это ему интересно наследницу тайны в Н-ске задержать. (Здесь она бы от него и в СИЗО не спряталась, всяческие изоляторы и КПЗ – неоспоримая воровская вотчина.) И вообще, что, если тема с передачей власти Коннику выступила дымовой завесой – прелюдией убийства второго из законников города?

«Если это так, – поежившись, подумала Землероева, – то мне кранты без вариантов». Иван Иваныч, по словам шпиона Шаповалова, золотая голова. Куда там до него простоватому психопату Коннику. Иваныч – Дом советов, Генеральный штаб. Если интригу замутил смотрящий, то барахтаться бесполезняк. На каждую увертку у него уже контрудар давным-давно заготовлен.