Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

— Да, но тогда «А.В.» была жива и Алиса тоже. Нынче же — одна в могиле, а другая…

— Всё так, но тот человек, который помогал жив. И может сильно навредить нам всем, когда к нему придет дотошный следователь Филипп Сергеевич и начнет раскапывать кости умерших и хоронить тех, кто ещё жив, то есть, нас.

— Ты так говоришь, словно знаешь, где рыжие сестрички прячутся.

— Кстати, умерь пыл своей подопечной Мары. Она готова рассказать Филиппу Сергеевичу и то, что знает и то, что сможет раскопать.

— У них что роман? — Яна фыркнула и, покачав головой, озабочено произнесла. — Плохо. Мара — женщина верная и пойдет на любую жертву. Даже на закланье самое себя. А что Марьянка — ещё один претендент на раскрытие истины.

— Пока удается держать её на длинном поводке. Она так трясётся, что готова даже не слышать того, что происходит. Кроме того, у неё новый виток отношений с бывшим мужем. Они же вместе ведут утренние новости, и она подбивает клинья.

— Кира, может, стоит сходить к тому персонажу, который всё начал и посоветоваться? — Яна очень внимательно посмотрела на меня.

— Ты предлагаешь мне вставиться к нему и спросить, не знает ли он, где прячутся два или полтора трупа, и что нам делать дальше? Я представляю его лицо, и свой конец жизни в этот момент.

Мы нашли банкетку в одном из фойе, которые соединяли или разделяли длинные коридоры «Останкино».

— Давай покурим и помолчим. Я щебечу целый день. Язык уже зашершавился от слов. — Яна взяла мои, хотя курила всегда ментоловые, но, видимо, они кончились, как и поток приветственных выражений, которыми она встречала и провожала дорогих гостей.

— Ты помолчи, а я скажу. Мне безумно жаль, что уже никогда мы не услышим брани Алисы и тихого голоса Сани. Наша программа давала надежду на интересную жизнь. Вернее, она её заменяла. Я уже не могу видеть не своё лучезарное, примитивное, дневное Ток-шоу, не видеть тебя, которая собирает весь этот беспородный кагал безголосых и безграмотных артистов, — да и Марьяшке не слаще. Она же была блестящим балетмейстером и педагогом по пластике. Теперь сидит и верещит как недощипанный цыпленок, о потрясающих утрах, которые мы встречаем с рассветом. Одна Марка нашла себе нишу. Что там она искала? Раритетные экспонаты и уговаривала их прийти к нам, а сейчас сидит в архивном отделе и ищет раритетные плёнки.

— И что, нам теперь перестать дышать? Или начнём сами поиски Дашковых? Я думаю, что они живы и мистификация, которую они устроили со своей гибелью всего лишь трюк. Только зачем? Всё шло очень хорошо, даже слишком. Их программу, собирались купить в Штатах или Англии, я не помню точно. Они, наверное, туда и свалили и чтобы не отстегивать неизвестному нам реципиенту, решили все вопросы сами.

— Яна даже схватилась за голову, потрясаясь своей догадки.

— Не исключено. Версия выглядит правдоподобной, и мы можем предложить её следователю. Я почти обрадовалась, но какой-то червь сомнения не давал мне абсолютно согласиться с подругой.

— Ты обдумай всё хорошо за ночь, а завтра с утречка позвони Маркиному хахалю, и преподнеси ему подарок. Может, он нас приведёт к истинной причине. Поедем, подвезёшь меня до дома. Сил нет никаких.

— Я без машины. Я не стала вдаваться в подробности, что испугалась до такой степени, что боялась сесть за руль. Уверена была в том, что за моим домом следят.

Яна подняла брови вверх, в ироническом изгибе. — Тогда я тебя подвезу. Пойдём ловить такси.

Яна всегда передвигалась либо на машинах подруг, которые её услужливо подбрасывали в любые необходимые ей места, либо на такси. У неё никогда не было ни времени, ни сил преодолеть путь пешком или на метро.

Я вернулась в тёмную квартиру, так как у Тима, опять был забубённый ночной концерт и он, за него отвечал. Я взяла кукольную «А.В.» и стала вспоминать начало пути.

Когда я принесла последний вариант сценария и сказала, что больше мыслей у меня нет. Фантазия закончилась. «А.В.» засмеялась и сказала, что я, наверное, в душе тоже рыжая.

— Я удивленно спросила почему? И кто из нас двоих вообще рыжий. Александра Владиславовна вытащила старую отретушированную фотографию, на которой у неё был точно такой же цвет волос как у Алисы и чуть светлее, чем у Сани.

— Я считаю, что все кто рыжие, в душе у них пылает огонь, который в один прекрасный день вырывается наружу. Я уверена, что в детстве ты тоже была рыжей.

— Да, — подтвердила я. Но быстро потемнела.

— А темперамент остался. И сейчас мы все рыжие объединимся и зажжём «Останкино» так, что пламя будет видно издалека.

Такой весёлой и легкомысленной я не видела её никогда. Она всегда была несколько сурова и даже, когда смеялась, в глазах была грусть.

— И как вы собираетесь поджечь телецентр? — Мне, правда, стало так интересно, что закололи кончики пальцев.

Она подумала несколько секунд и, глядя, в свой портрет произнесла: — Тебе скажу. Даже Алиса ничего не должна знать. Пусть думает, что её адский труд привел к феноменальному успеху. Помнишь мою скандальную историю с замужеством, потом с поездкой к Берии, потом грубый развод и забвение. Я тогда сама ушла из Большого и перестала быть рыжей. Я поседела и снаружи и внутри, но дала себе клятву, что реванш возьму. Именно у тех людей, кто меня оскорбил и осквернил мою жизнь и карьеру. Один из них жив, Слава Богу. И теперь он мне поможет.

— Почему вы думаете, что он захочет с вами общаться? — Я была уверена, что старушка бредит.

— Я не сказала, что захочет, но будет вынужден. Иначе, я обнародую всю ту историю. Сейчас же популярно вскрывать язвы жизни общества и прошлые и нынешние.

— Он что, работает на ТВ?

— Нет, гораздо выше. Но ТВ, как вы его называете, подчиняется именно ему, — рыжая бестия возвращалась на глазах, и останавливать её не было смысла. Тем более мне было жаль своих усилий. После смерти Артёма сценарии стали первой вехой, которые возвращали меня к жизни. Словно, мы вместе с ним их придумывали. Я действительно брала из его закромов и задумок всё, что могла, перелопачивала под необходимую ситуацию и писала самозабвенно. Это было как оргазм. Я снова была в своей башенке и чувствовала присутствие Артёма. Мне было несколько неловко перед Тимом, но эта была моя тайна. Я изменяла ему только, когда творила, всё остальное время принадлежало ему. Он это понимал и не роптал.

Разговор был явно окончен. Я встала и поцеловав «А.В.» в щеку, что делала крайне редко — на удачу, направилась к двери.

— Не волнуйся. Сейчас я не проколюсь.

Выйдя от Дашковых, я вспомнила, что когда «А.В.» много лет назад рассказывала историю своего падения, то фамилия Берия не фигурировала. Был какой-то майор, который и описал в живых красках падение «А.В.». Но, какая разница, кто из этих мерзавцев сломал судьбу волевой талантливой женщины. Обескураживало меня только одно — «А.В.» хотела повторить себя, не жизнь свою, а именно себя, состоящую из души тела, эмоций и мыслей в Алисе. Возможно ли такое?