Наталья Александрова - Не заглядывай в пустоту [litres]

Но там, в квартире брата, творилось что-то невозможное. Падала с грохотом мебель, визжала Карина, брат орал что-то несусветное. Вот хлопнуло очень уж сильно, мебель они ломают, что ли?

– Пусти! – заорала Карина. – Пусти меня, гад! Ой!

Теперь это уже был крик боли.

Людмила дернулась было в ту сторону, но тут же опомнилась. Брат свою жену бьет, но если она там появится, как бы и ей не попало. Она же в положении все-таки! Пускай сами разбираются! И Людмила решительно вошла к себе.

Но едва успела прикрыть дверь, как в холл выбежала Карина. Она была растрепана, блузка разорвана на плече, под глазом лиловел синяк. В руках Карина держала чемодан.

– Все! – кричала она. – Все, кончилось мое терпение! Провались ты со своими деньгами, ничего мне не нужно!

– Стой, сука! – раздался рык Глеба.

Он выскочил из квартиры и одним скачком догнал свою жену. Вид у него был такой страшный, что Людмила едва подавила желание запереться на все замки и спрятаться в дальней комнате. Лицо брата было перекошено, как будто его сковало судорогой, по щекам струился пот и стекал на шею за воротник рубашки. Сама рубашка была расстегнута, пуговицы оторваны, последняя свисала на нитке.

– Не уйдешь… – хрипел Глеб, схватив Карину за плечо, – куда это ты собралась…

Карина извернулась, чтобы вырваться, и Людмила увидела глаза брата. Они полны были неизмеримой, нечеловеческой ненависти. Такой же ненависти, какую она видела сегодня в глазах его матери. Как это говорил врач? Болезнь передается по наследству, но женский вариант – большая редкость, у Валентины в роду все мужчины страдали этим заболеванием. Она – исключение, а это значит… Это значит, что Глеб тоже подвержен… Доктор сказал: болезнь проявляется после тридцати… Глеб старше ее на двенадцать лет, ему сейчас тридцать восемь. Неужели он тоже может впасть в дикую ярость? Он, конечно, неприятный человек, грубый, резкий, эгоист, ни у кого не вызывает теплых чувств, ни одна жена с ним не ужилась, но чтобы убить кого-то…

Карина между тем, оставив попытки вырваться, поцарапала мужу щеку до крови.

– С-сука! – в который раз выдохнул Глеб и схватил ее за горло.

Она пнула его ногой по коленке, но не сильно, он только усмехнулся сквозь зубы и сжал ее шею крепче. Он сжимал и сжимал, так что Людмила похолодела, сообразив, что сейчас Глеб свою жену просто задушит. Его лицо было так страшно, что она не сомневалась: если она появится сейчас в холле, ей тоже несдобровать. Звать на помощь? Никто не услышит! Звонить в полицию? Когда они еще приедут, да и охрана в дом никого не пустит. Людмила метнулась в кухню в поисках хоть какого-нибудь оружия, взяла там нож и подбежала к двери.

Карина обмякла в руках Глеба, так что она испугалась, не поздно ли. Глеб бросил жену на пол, как тряпичную куклу, она со стоном пошевелилась. Людмила перевела дух, но, как оказалось, рано успокоилась.

Глеб отошел в сторону и поглядел на жену, как бы любуясь. Теперь в движениях его не было суетливой торопливости. Он глядел на Карину абсолютно прозрачными глазами, в них не было никаких чувств: ни ненависти, ни злобы. Он оторвался на миг от этого зрелища и огляделся по сторонам.

Людмила мгновенно покрылась холодным потом – сейчас он заметит, что дверь в ее квартиру прикрыта неплотно, увидит ее, и страшно представить, что будет потом.

Но Глеб был далек от таких мелочей, его занимало другое. Он подошел к стене, где стояли два кресла и столик с телефоном. Сбросив телефон на пол, он легко оторвал от столика довольно тяжелую ножку. Взял в руки импровизированную дубинку, повертел в руках и удовлетворенно кивнул – подходит. Затем сделал несколько шагов к распростертому телу своей жены, примерился…

И вот когда Людмила взялась за ручку двери, не в силах наблюдать, как этот ненормальный забивает насмерть свою жену, произошло следующее.

Глеб наклонился, но не успел замахнуться, потому что Карина огрела его чемоданом. Оказывается, она только притворялась, что потеряла сознание. Удар был не очень сильным, но неожиданным и оттого подействовал. Глеб отшатнулся и осел на пол. Чемодан раскрылся, белье и платья высыпались на пол разноцветным потоком. Карина отбросила барахло ногой, запустила пустым чемоданом в сторону Глеба и выбежала из холла в чем была – в рваной блузке, джинсах и одной туфле.

Людмила с грохотом захлопнула свою дверь и дрожащими руками повернула замки. Слава богу!

Теперь ей не было видно, что происходит в холле, но, судя по хрипам и ругани, Глеб слегка очухался. Вот он опрокинул стул, чертыхнулся, поднялся со стоном. Людмила думала, что он уйдет к себе, но услышала, что он нажимает кнопки мобильника. Глеб подошел прямо к ее двери, и она застыла, невольно прислушиваясь.

– Кондрат? – требовательно заговорил Глеб, дождавшись ответа. – Я сейчас еду! Буду через час-полтора, как проскочу пробки, а ты привези! Что значит – где возьмешь? – заорал он, выслушав, надо полагать, возражения. – Мне какое дело, где ты их берешь! Я тебе за это плачу! На заправке подхвати, на дороге подбери, где хочешь достань! Все, хватит разговоров, выполняй!

Глеб прорычал что-то злобное и ушел, хлопнув дверью.

Людмила стояла как громом пораженная. Точнее, будто молния сверкнула и осветила наконец все вокруг.

Глеб, несомненно, звонил в загородный дом, дорога туда занимает полтора часа, и говорил со сторожем, которого зовут Кондрат. Стало быть, это тот самый человек, к которому Маргарита обращалась по просьбе Антона, чтобы выяснить, кому принадлежит красная машина. И по иронии судьбы этот Кондрат оказался работником брата…

Имя редкое, не бывает таких удивительных совпадений. И про машину он, конечно, все наврал, приплел какого-то Пчелкина. Потому что знал, что это машина Алины Красновой. Видел он эту машину. И саму Алину тоже видел…

Людмила почувствовала, что волосы у нее поднимаются дыбом. Эти частые поездки Глеба в загородный дом… и Антон был там как раз накануне. Он наверняка видел машину у них в гараже, это точно, оттого и стал интересоваться.

Людмила отошла наконец от двери, прошла в комнату и схватила зеркало. Ее отражение смотрело серьезно.

«Хватит отмахиваться от очевидного, – проговорило оно, – нужно называть вещи своими именами. Глеб серьезно болен, у него наследственная душевная болезнь, как у его деда и прадеда, как у матери. Только что ты была свидетельницей того, как он едва не убил свою жену. Ясно, что это не в первый раз. Сказал же он Кондрату, чтобы тот привез. Что привез? Уж не шоколадных конфет!

Очевидно, его приспешник подсаживает в машину случайных девиц и привозит их Глебу».

Людмила почувствовала, как все ее тело охватил холод. Нужно немедленно поговорить с отцом. У нее есть что ему предъявить.