Елена Галлиади - Просто – semplicimente. Часть I. Начало

Александр некоторое время молчал. Возможно он сам был настолько шокирован своими исследованиями, что за многими спорными вопросами перестал замечать и светлую сторону. Но он уже решил, раз появились сомнения, он не должен оставаться на том месте, на котором был. Он не имеет на это никакого морального права.

— Нет, конечно не все церковники монстры, — сказал наконец Александр, — есть среди них настоящие священники, монахи, в самом лучшем понимании этого слова. Ты отлично знаешь, как я всегда относился к монастырям, Ник, для меня они всегда были оплотом высшей духовности. Есть настоящие священнослужители, не твердолобые и закостенелые, а развитые, современные, несущие свет и добро в этот мир. Даже взять Иоанна Павла II, мне всегда казалось, что он святой, это был выдающийся человек. Или Далай Ламу, величайшего религиозного деятеля. Но что касается меня, то надеюсь, что я смогу сделать больше, если не буду священником.

Доминик молчал. Было странно видеть брата таким. Но у него возникло чувство, как будто приоткрыта завеса, или что-то стало более ясно. Когда понимаешь, что истина где-то рядом.

— И что ты собираешься делать дальше? — спросил Ник, ему было не понятно, для чего его брат выплеснул на него эту информацию.

— Я достаточно обеспеченный человек, — немного подумав сказал Александр, — я хочу поехать на восток… Назови как хочешь… возможно поиски истины.

Доминик молчал, это было неожиданно.

— Что ты хочешь там найти? Почему ты решил, что истина там? — спросил он.

Алекс улыбнулся своей теплой улыбкой.

— Истина внутри нас, на самом деле. Почему восток? Попытаюсь объяснить. Наш мир не ограничен только Италией и тем более Европой. Есть места, где люди живут и мыслят иначе, Ники. Я хочу узнать их и понять. Ведь в целом мы все люди, хочу понять, что нас объединяет. Вернее, хочу проверить на практике мою уверенность в том, что в основе всех нас лежит добро и любовь. Хочу побывать везде, не только на востоке. Но начну именно оттуда. Это просто моя прихоть. Я столкнулся с противоречиями и хочу прийти к пониманию.

— Отцу это не понравится, — только и смог ответить Доминик.

— У каждого из нас свой путь, — опять улыбнулся Александр, — прости, возможно я был слишком резким. Я вовсе не хотел изливать этот кошмар на тебя, просто поделился соображениями. И ты абсолютно прав, давая мне понять, что суть религии сострадание, ты прав, как бы там ни было. Вся проблема в том, что я открыл для себя разные стороны того же христианства, которые раньше не брал в расчет. Значит, мне пришло время двигаться дальше. Забудем, это мои личные переживания. Кстати, что у тебя с сыном, с Алессандро?

Доминик совсем не хотел отвечать на этот вопрос. На самом деле отношения с сыном он наладить не пытался, несмотря на неоднократные попытки Алессандро сделать это. Он не хотел ни видеть его ни слышать. По правде сказать, своим поведением он обманывал сам себя, тем более, что давно догадывался, даже не догадывался, а знал на сто процентов, что из себя представляет его сын. Просто для него было легче закрыть на всё глаза и довольствоваться тем, что у него дела идут хорошо. Он отлично знал из какой он семьи. Каждое лето, да и на протяжении всего года, когда он был еще ребёнком они с матерью и отцом бывали на Сицилии у деда. Доминик видел всё и всё знал. Он никогда не отличался покладистым характером и тем более в подростковом возрасте. Желание быть полицейским родилось у него скорее из желания покрепче насолить деду и по возможности навредить его деятельности. Навредить деду родством с полицейским он не смог, тот выкрутился в свойственной ему манере — представил всё так, как будто это была его идея. Сальваторе обладал удивительной харизмой, его уважали, чем он беззастенчиво пользовался.

— Але, у меня голова болит, — помолчав ответил Доминик.

— Чего это вдруг? — удивленно вскинул брови Александр.

— Плохо всё с Алессандро. Я не хочу об этом даже разговаривать…

— Знаешь, что я тебе скажу Ник, в тебе говорит обида, что всё пошло не так как ты хотел бы. Ты должен понять, у каждого из нас свой путь, я уже говорил тебе это и никогда не устану повторять. У тебя свой… У меня свой …И у Алессандро он свой. Каждый из нас видит этот мир по-своему. Я даже скажу тебе более, каждый живет в своем собственном мире.

— Но какие-то общие представления о нравственности должны быть.

— Конечно, Ник, конечно! Но! Даже на эти представления о нравственности каждый отдельный человек подходит со своей точкой зрения. Я думаю ты меня понимаешь?

Доминик отвел взгляд. Ему совсем не хотелось поднимать некоторые вопросы, в которых был весьма осведомлен его брат.

— Скажи мне, Алессандро приходил к тебе на исповедь?

Алекс вздохнул. Он всегда был священником из доброй сказки, рассудительным, понимающим, сочувствующим, помогающим и никогда он не нарушил тайну исповеди, ни разу.

— Ты прекрасно знаешь…, — он попытался уйти от ответа.

— Знаю, но ты уже не священник… Скажи мне…

— Я скажу тебе только одно — не суди о книге по обложке.

— И что это значит?

— Подумай сам, Доминик.

Александр встал и начал медленно расхаживать по комнате. Между ним и братом редко возникало напряжение, сейчас этого тоже не было. Он подошел к столу, взял свою любимую трубку, набил табаком и с удовольствием закурил.

— Вина? — спросил он Доминика.

— Конечно, — довольно улыбнулся брат.

Вечер пятницы плавно соскользнул в ночь.

Дождь зарядил с утра. Небо было серо и хмуро. Ясно было, что это на весь день, а может ещё и на всю ночь. Димитро скучал дома, у него был долгожданный выходной, и он совершенно не желал даже вспоминать о больнице. С тоской посмотрев за окно, Димитро дошел до любимого кресла, уютно устроился в нём и с надеждой подумал о том, что спокойно подремлет под шуршание дождя и забудет обо всем. Из блаженной дремы его вырвал звонок мобильника, звонила его любимая Паола. Уже неделю она гостила у родителей в Лидо ди Остия, в прекрасном маленьком домике у моря. Димитро скучал по ней, но не подавал вида, пытался навестить её несколько раз, но она не позволяла этого. Её отец отличался довольно тяжелым характером и если хотел провести время со своей младшей дочерью, то никто и ничто не могло и попросту не имело права мешать их общению, особенно эти проклятые ухажеры, как он любил выражаться. Несмотря на то, что Димитро и Паола встречались уже довольно долго, они не были помолвлены, Димитро не спешил с условностями, а попросту боялся, не хотел и всячески уходил от разговоров, которые нередко заводила Паола, которой не терпелось иметь fidanzato [5] Fidanzato — жених. , а в дальнейшем marito [6] Marito — муж. .