Елена Галлиади - Просто – semplicimente. Часть I. Начало

— Пап, я так не могу… понимаешь, не могу… да еще эта Библия, чтоб её! Я не был собой сейчас, понимаешь? Я не был собой! — еле выдавливал слова Алессандро.

Он сидел на земле, облокотившись на машину, рвота прекратилась, лишь слезы текли по щекам. Доминик суетился рядом, он смочил платок водой и обтирал лицо Алессандро.

— Давай, давай, малыш, приходи в себя, — приговаривал Доминик.

Сейчас он смотрел на сына другими глазами. Все проблемы семьи разом выплыли наружу и решать их должен был Алессандро, решать жестко и никак иначе! В противном случае страшно представить, куда может завести лояльность. Однажды семья уже пережила подобную встряску и плюс ко всему прочему была втянута в войну между кланами. Тогда удалось устоять только благодаря жесткости Сальваторе, его умению принимать решения и умению действовать в критической ситуации. Алессандро тоже всё это умел, и действовать и принимать решения, но ему часто не хватало жесткости Сальваторе и он, бывало, уходил в сторону от решения тяжёлых и спорных вопросов. Несмотря на это, он прослыл в определенных кругах человеком со стальными нервами, его откровенно боялись, как в Риме, так и в Палермо, и с большим трепетом относились к нему в Нью-Йорке. В Риме упорно бродили слухи о его связи с сицилийской мафией. Сам Алессандро при этом постоянно пребывал в сомнениях, правильно ли он поступает, в нём боролись те жизненные принципы, которые были заложены в него даже не отцом, а его дядей, и те установки, которые дал ему прадед. Все попытки перейти исключительно на легальный бизнес заканчивались провалом хотя бы потому, что слишком велика была тяжесть семейного долга и тех связей, которые были наработаны не одним поколением, просто отойти в сторону оказалось невозможным. По крайней мере Алессандро считал так.

Доминик присел рядом с сыном.

— Пап, я знаю, ты меня ненавидишь, — начал Алессандро, — знаешь, я сам себя ненавижу порой…

— Але, послушай… я всё понимаю… сегодня, в этой ситуации ты не мог поступить иначе. К сожалению, я тоже член этой семьи… и мои родители… и мой брат и ты… Я отлично знаю по каким законам живет здесь каждый. И это не законы общества или государства, это законы семьи. Я пытался уйти и тотально абстрагироваться от всего этого, я не признавал всё это, так же, как и Александр, но, мне кажется он поступил более правильно, а я попытался пойти на конфликт и развалить всё изнутри, у меня не вышло, плюс пострадал ты. Дед взвалил всё на твои плечи, он мне отомстил. Да я и не спрашиваю даже ни о чём, я понимаю, что даже сейчас я увидел лишь вершину айсберга, я в семье с одной стороны, а с другой стороны я вне её, я многое вижу, но ничего не знаю.

Доминик замолчал, ему стало тяжело говорить, тем более всей правды он сказать не мог.

— Я сегодня убил несколько человек… и своего троюродного брата… смерть его жены и ребёнка будет на мне… я убийца, понимаешь? Первый раз такая ситуация в моей жизни, никогда ещё я не сталкивался с предательством по крови… — сказал Алессандро.

— Ты не мог поступить никак иначе. — еле слышно, не доверяя самому себе, сказал Доминик. — Однажды наша семья уже пережила нечто подобное, но тогда не успели, пострадал отец Лучано, потом пострадали многие… И знаешь, я тебе скажу, что если бы Сальваторе в то время не пожалел Марко, как не пожалел его отца и мать, возможно сейчас не было бы всего этого. И он отлично видел, что из себя представляет Марко.

— Я думал, что отца Марко убили во время войны кланов… — сказал Алессандро.

— Да, так и было, но это сделал Сальваторе, твой прадед, а потом списал всё на клан Руссо, с которым тогда был открытый конфликт, после чего конфликт перерос в войну. Так что… вот такая у нас семья. Ты знаешь практически всё, Алессандро, но некоторые вещи Сальваторе от тебя утаил, причем вполне осознанно. Мы все знаем лишь часть, это всегда была его стратегия и тактика и его игра.

Алессандро попытался подняться, его била мелкая дрожь, Доминик помог ему и усадил в машину.

— Поехали, я отвезу тебя к Александру, отдохнем там до утра, потом поедем к тебе.

Было уже далеко за полночь, когда отзвонился Альдо. Алессандро не спал, они сидели с отцом в доме его дяди Александра у камина и разговаривали. Так много они не говорили никогда раньше и Алессандро был поражен, что отец оказался на его стороне.

— Да, говори, — ответил на звонок Алессандро, в голосе опять прозвучали стальные нотки.

— Алекс, — начал Альдо, но осёкся, — Алессандро, мы всё сделали, здесь всё чисто и на том объекте тоже. Всё увезли, всё убрали.

Сердце Алессандро невольно сжалось, к горлу подступил комок, он немного помолчал, чтобы справится с эмоциями и сказал:

— Хорошо, в два часа жду вас у меня на обед… ребята ваши пусть отдохнут.

— До завтра! — Альдо отключил связь.

Алессандро глубоко вздохнул и закрыл лицо руками.

Доминик встал, сходил за бокалами и налил немного виски, себе и сыну.

— На, давай, выпей немного, потом пойдем спать, тебе надо быть в форме! — сказал он, протягивая бокал Алессандро.

Алессандро принял бокал и осушил его одним глотком, он даже не почувствовал вкуса. Он должен быть в форме, но пока не мог взять себя в руки.

— Спасибо, за то, что помог мне…

— Я точно так же, как и ты никуда не могу деться от нашей семьи, хотя судя по всему, вся правда остаётся для меня закрыта. Так же, как и для тебя.

Алессандро, наверное, в десятый раз пересматривал новости сайта «Roma Today». Говорилось о страшном пожаре в одном из районов Рима, который унёс жизнь беременной женщины. Конечно, все подробности он знал от братьев, читал скорее, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что Марко больше нет, нет ни его ни его семьи, ни его дома. Все были потрясены произошедшим, даже Сильвия старалась не попадаться Алессандро на глаза. Стелла вернулась домой, Лучано через некоторое время обещали выписать из больницы. Состояние Дарио стабилизировалось, ему повезло. Сейчас Алессандро был очень благодарен Димитро, тот сделал всё, чтобы помочь, включая и то, что ничего не вылезло наружу и не стало известно полиции, но об этом позаботился также и отец. В любом случае он был также крайне благодарен Димитро за то, что тот не задавал абсолютно никаких вопросов. Вспоминая события прошедшего дня, Алессандро понимал, что в какой-то момент он впал в настоящую панику, особенно когда увидел Лучано в воде, сейчас он осознавал насколько тяжело ему было бы потерять его, Дарио, да и всех остальных. Братья приехали на обед, он обнял каждого и в целом, напряжение, которое чувствовалось накануне, спало, по крайней мере среди них. К кофе подъехал Доминик и Алессандро вздохнул с облегчением, утром ему казалось, что отец холоден с ним, несмотря на те слова, которые говорит. Алессандро даже и предположить не мог, что такое событие сможет их объединить, сможет дать понять отца лучше. Раньше он воспринимал его совсем по-другому. Родителей Доминик, посоветовавшись на удивление с Алессандро, решил не беспокоить, тем более, что они только вернулись на родину. Алессандро написал письмо своему дяде, он привык ходить к нему на исповедь еще с детства, даже тот момент, что дядя сложил с себя сан не беспокоил Алессандро, ведь исповедь никогда не была для него именно религиозным действом, он изливал душу и ждал совета.