Елена Галлиади - Просто – semplicimente. Часть I. Начало

Александр был сейчас в Индии, он снял небольшой дом в Варанаси, где было всё самое необходимое, без излишеств, после чего с большим удовольствием погрузился в мир индийской культуры и религии. Для Александра, как человека мыслящего настал момент духовного прорыва и он принялся за написание книги по истории религий. Он постоянно писал своему брату, благо интернет был под рукой. Доминик отвечал не всегда, но к слову сказать был крайне доволен, что Александр не теряет с ним связи. Несколько раз написал отцу, в основном ради того, чтобы сообщить, что с ним всё хорошо. Больше всего беспокойства вызывало у Александра невозможность быть рядом со своим племянником, ведь тот, как никто другой в семье, нуждался в человеке, которому можно излить душу. Ему Александр старался писать каждый вечер, он отлично знал, что Алессандро каждое утро просматривает электронную почту.

Алессандро закончил писать письмо, когда раздался робкий стук в дверь его кабинета. Судя по всему, это была Сильвия. Дождавшись, пока письмо будет отправлено Алессандро встал из-за стола, подошел к двери и потихоньку открыл её. За дверью действительно оказалась его жена. Она была бледной и испуганной, казалось даже больше чем накануне.

— Ты работаешь? — еле слышно спросила она.

— Нет, уже нет… — Алессандро попытался улыбнуться, он взял Сильвию за руку, затянул в свой кабинет и усадил на диван, сам сел рядом.

Заглянув в глаза супруги Алессандро забеспокоился. Было видно, что она плакала, веки припухли, зрачки слегка подрагивали, она явно сильно нервничала.

— Але, — начала Сильвия, — Алессандро, мне нужно тебе кое — что рассказать…

Сантино удобно устроился в любимом кресле Димитро.

— И что ты думаешь обо всей этой истории? — спросил он брата.

— Сам то что думаешь? — поинтересовался в ответ Димитро.

— В какой-то момент мне было очень неприятно на душе, наверное, и сейчас осадок остался. Как-то всё не по-человечески. — сказал Сантино.

— Ты сейчас, о чем? — спросил Димитро.

— Я сейчас о Марко. А вообще семейка занятная, — Сантино хохотнул.

— Да уж, не то слово. Знаешь, думаю всё же этот крест не по плечам Алессандро. Он не такой уж и железный человек. Про прадеда я его наслышан, про самого Алекса тоже слухи такие ходят, что мурашки по коже. Но, я его видел разным и могу тебе сказать, его железные нервы — это ширма, он за ней прячется. Не знаю почему, возможно так надо, но если судить реально, у него действительно большие организаторские способности и прекрасное образование, он интеллектуально развитый человек, понимаешь, о чем я? Я его однажды спросил зачем ему всё то, чем он занимается. Не здесь, здесь в основном легальный бизнес, я спрашивал про Сицилию, не скажу, что он посвятил меня в подробности, но мне кажется, там не всё так чисто, как он пытается нарисовать… Возможно я был не прав и это на самом деле не моё дело, как он мне сразу и сказал, резко меня осадил. Но, Сони, потом он сказал, что по-другому, к сожалению, он не может, потому что это семья и он за всё отвечает, он член семьи, более того сейчас он глава этой семьи и отказаться он не может. — сказал Димитро.

— Всегда можно сказать «нет», — немного помолчав сказал Сони, — в любой ситуации можно сказать «нет». Он этого не сделал и не сделает, такова его жизнь. Да, возможно он и задумывается о том, что что-то идёт не так, но по большей части он принял свою роль. Она ему удобна и комфортна!

Димитро задумался. Действительно он видел Алессандро разным и никак не мог понять на какой тот стороне больше, казалось он постоянно балансирует между «да» и «нет». По большей части он принял роль, которую определил ему прадед, но всё же его попытка уйти в сторону он того, как он сам называл «не совсем легального» бизнеса говорила о том, что у него имеются сомнения в правильности такого существования. Но всё-таки Сантино несомненно был прав, всегда можно сказать «нет».

— Ты прав, Сони. Но ты должен понять, что он родился в непростой семье. Со своими законами. Да, его воспитывали отец и дядя, но влияние прадеда было несомненным. И опять же, эта семья существовала на доходы от того самого «не совсем легального» бизнеса всегда. Бизнес в Польше не упал с неба, дома в Риме для Доминика и Александра, прости, тоже не выросли сами собой. Ни Доминик, ни Александр не ограничивали общение Алессандро с родней на Сицилии. Насколько мне известно, он ездил туда не один и не два раза в год, а постоянно! Поэтому я тоже не могу верить в искренность Доминика, который якобы против всего этого и хотел лишь насолить своему деду. Насколько я понял из рассказов Алессандро, Сальваторе обожал именно Доминика и всё шло прекрасно до определенного момента и скорее всего на месте Алессандро сейчас должен был быть Доминик. Но что-то произошло, я так думаю. Доминик же не отказался от помощи деда до конца, он не плохо обеспечен в материальном плане. У него прекрасный дом, жена, которая не работает, а в наше время, заметь, это уже о чем-то говорит, ребёнок, которому ни в чем не отказывают. Поверь мне, это не на зарплату комиссара полиции. Ты же сам всё прекрасно видишь. Кстати, откуда у него «Jaguar»?

— У него есть побочный доход, только я тебе этого не говорил, — Сони опустил глаза.

— Интересно. — Димитро в упор посмотрел на брата. — Какой побочный доход может быть у комиссара полиции? Может быть его помощник сможет мне это объяснить?

— Я не должен тебе ничего объяснять, — Сантино ответил довольно резко. — Заметь, я уже давно не спрашиваю у тебя почему это вы так спелись с Алессандро и какая у тебя роль в его делах!

— Моей роли никакой, Сантино, абсолютно. Я даже не понимаю про какие «его дела» ты говоришь! Наличие этих «его дел» я могу только лишь подозревать! Мы общаемся, встречаемся, даже более того — мы дружим, но его дела, какие бы они не были, остаются при нём. Я врач, Сони, какая у меня может быть роль? Он попросил меня о помощи, и я помог, но точно также я помогаю и другим людям, при этом совершенно не спрашиваю, чем они занимаются в жизни.

— Ладно, не злись, — Сони вздохнул.

Он понимал, что сам принял участие в том, что произошло накануне, он скрыл то, что по сути произошло преступление и не одно. Чувство вины не давало ему покоя, и он оставался балансировать между чувствами вины, долга и уважительного отношения к Доминику.

— Я не злюсь, просто пытаюсь развеять твои сомнения. Но на твой счёт у меня тоже сомнения имеются. Ты изменился, Сони…

Сони не стал ничего говорить, он поднялся из кресла и подошел к окну, за которым город продолжал свою привычную жизнь. Уже горели фонари и люди шли по своим делам, проносились машины скорой помощи, звонили колокола, всё как обычно, так как бывало каждый день.