Юрий Ребров - Пуля не дура

К Ромкиному дому Саша подъехал около девяти. В это время Роман был обычно в своем институте, и Саша достал свой ключ. Замок, как ни странно, не поддался, и Саша подумал было, что ошибся с ключом, как вдруг услышал за дверью легкий шорох. Он прислушался и расслышал сопение.

— Эй, — настороженно окликнул Саша, — это ты, Ромка?

— Конечно, я, а вот ты где всю ночь шлялся?

Ромка щелкнул предохранителем и открыл дверь, представ в одних трусах и с растрепанной головой.

— Проходи. Только тихо. У меня тут аспирантка… я ее консультирую.

— Ну да, с утра пораньше и без штанов. Продолжай занятия, я просто так заехал, по дороге. Умоюсь только и — на работу.

— Да брось ты! Оставайся, я вас познакомлю.

— Не, не стоит. Спешу.

Умывшись холодной водой в ванной, в которой была аккуратно развешена аспирантская одежда, Саша решил съездить домой и посмотреть, как идет ремонт.

Металлическая, обитая вишневой кожей дверь в квартиру была приоткрыта, и он тихонько вошел в прихожую, покрытую толстым ворсистым паласом. Здесь же стояли напольная вешалка и нечто вроде открытого шкафа с крючками и плечиками, с ящиками и ящичками внизу.

Саша прошел в большую комнату и присвистнул, не узнавая своего жилища.

— Олег, ты? — послышался голос из соседней комнаты, и появился бородатый парень с бутылкой едко пахнущего растворителя и тряпкой. — О! — воскликнул парень. — Хозяин точен, а мы еще точнее, потому что срок выполнения контракта в двенадцать ноль ноль, а сейчас девять тридцать. Имею два с половиной часа на последний штрих.

С этими словами бородатый, которого, как вспомнил Саша, представитель фирмы «Люкс-Экспресс» называл дизайнером, подошел к окну и, смочив тряпочку растворителем, смыл невидимое пятно.

Когда еще через полчаса Макаров вернулся в гараж, там царила суматоха. Дежурные механики, слесари и водители, сбившись у стойки бара, шумно обсуждали с хозяйкой бара, Верой, последнее событие.

Обнаружился пропавший Султан Султанович. Часов в семь утра сосед Турсунова по лестничной клетке вывел на прогулку своего пуделя и увидел Султан Султаныча на маленькой скамеечке около песочницы. Он щурился на теплое утреннее солнце и блаженно улыбался. Сосед подошел, поздоровался, но Султан Султаныч не ответил и даже не взглянул на него. Отсутствующий взгляд и идиотская улыбка напугали соседа и его пуделя, который отчаянно залаял, однако Султан Султанович никак на лай не отреагировал.

Осознав, что дело неладно, сосед кинулся было вызывать медпомощь, но по дороге передумал, сообразив, что помощь требуется психиатрическая, а попасть в лапы эскулапам этого профиля опасно. Вспомнив, что недавно Турсунов, по поводу или без, сунул ему визитную карточку, сосед позвонил по рабочему телефону и попал на измученную неведением секретаршу Лиду.

Через четверть часа примчалась «бригада» во главе с Корчагиным и увлекла радостного безумца к дружелюбному медэксперту, знакомцу Корчагина.

Опытный специалист с ходу определил, что Султан Султаныч накачан наркотиком. Каким именно, можно будет сказать по результату сложного анализа крови, который потребует времени.

Корчагин сделал собственный вывод и явился к шефу насупленный:

— Из всей этой подлянки торчат одни и те же уши, гадом буду!

— Будешь, если не скажешь, чьи они, — согласился Филимонов.

— Надо потрясти одну грушу, — начал Корчагин. — Если дадите добро…

— Кого? — резко спросил президент.

— Туманского. Он последнее время вертелся возле Токарева. Носом чую, бомба в машине — их работа, и Семен Михалыч в ней первый. А с гранатами история? Носом чую…

— Ты нос побереги, Пал Палыч, а Туманского не тронь. Он нам нужен. И про Султана не забывай. Может быть, он твоя груша? Ладно, поживем — увидим.

— Если доживем.

— Типун тебе!

Вечер Саша наконец-то провел дома. Заходил в две свои комнаты, в кухню, ванную и туалет — и удивлялся. Ремонтом будто сдуло все прежнее и принесло новое: мебель, окна, двери, полы, краны — все вплоть до последнего крючочка. Окончательно добила Сашу новая посуда в гостиной и в кухне.

Разбирая старые вещи, аккуратно разложенные по коробкам, Саша опечалился. Им не было места в новом стерильном жилище. Бородатый дизайнер постарался! Даже нежно любимую с детства дешевую репродукцию с картины Поленова «Московский дворик» в облупленной рамке не удалось пристроить ни на какую стену — до того нелепо выглядела она в обновленном интерьере.

Раскладывая по ящикам одежду, Саша утешал себя мыслью, что обживется. Там пыль появится, там оботрется и поцарапается, а там и подпачкается. Тогда и Поленова можно будет повесить, и квартира перестанет походить на стандартный офис.

В восьмом часу мелодично запел новый телефонный аппарат. Звонил Филимонов. Поздравил с новосельем и напомнил, что через час едет на неделю в командировку.

— У тебя дел невпроворот с квартирой, но ты все же приглядывай за нашим постреленком и пугай его почаще, чтобы не расслаблялся. Теперь запомни номер. По нему в любой час свяжешься с Федором — он главный из моих ребят, что пасут Туманского. На него и на всех на них можешь полагаться, как на себя. Их не купишь и не напугаешь.

Нинка остолбенела сразу на пороге. Саша с удовольствием наблюдал, как она, будто кошка на новом месте, настороженно огляделась, потом крадучись обошла все углы и, раскрыв одновременно рот и глаза, уставилась на Сашу.

— Лампа! — подняв палец, важно изрек он. — Помнишь мою керосиновую лампу? Ты еще на мозги капала, чтоб я эту рухлядь выкинул. А я не такой лопух, чтобы музейную вещь выбросить! Решил почистить, и только начал оттирать, а из нее — Хоттабыч!..

С трудом дождавшись правдивого рассказа, Нинка заявила, что должна немедленно перевезти свои вещи и завтра же заняться продажей своей однокомнатной.

Юрий Борисович оказался прав. Этим же вечером Туманскому позвонили и назначили срочную встречу — неподалеку от входа в Русский музей его будет ждать красная «Нива» с номером 302.

Семен Михайлович еще нудно уточнял место и приметы машины, а невозмутимый Федор уже вспорол воротник летнего пиджака Туманского и аккуратно заделал под ткань миниатюрного «клопа».

На встречу Семен Михайлович отправился один, но ему было строго сказано, что его не только будут слышать, но и видеть. Семен Михайлович в этом не усомнился.

Однако он не ожидал, что его будет сопровождать эскорт аж из пяти машин. Впрочем, их он и не заметил.

Явившись на место, Туманский сразу увидел красную «Ниву», но проехал вперед, свернул в переулок, где и оставил свою «пятерку».

В «Ниву» на тесное заднее сиденье его усадил невзрачный плотный мужик. Сам он плюхнулся впереди и махнул водителю.