Юрий Ребров - Пуля не дура

Мрачные мысли подобны жвачке, словно корова, пережевываешь одно и то же сотни раз и ничего не можешь придумать. И вдруг будто обожгло — зять генерала!

Черт побери, он же видел, как Гринько давал Альме кусок проклятой колбасы! Опасней свидетеля трудно и придумать. Слава богу, пока до него не дошло, что к чему. А может, уже сообразил? Не-ет, если бы догадался, его, Гринько, давно бы повязали. Хотя еще не факт, а если за ним наблюдение установили, прослушку телефона, наружку под окном и все такое прочее? Гринько выглянул в окно. Возле подъезда паслась стайка голубей, которых прикармливали местные старушки, лениво валялась возле лавочки дворовая любимица беспородная Найда, трое пенсионерок вели неспешные, бесконечные разговоры о своем житье. Ничего подозрительного… Что ж, будем считать, что уважаемый Василий Иванович еще ни о чем не догадался и не доложил о плодах своих подозрений Кондратьеву. Но тогда надо спешить. Придется воспользоваться самолетом, поездом — терять драгоценные часы. И Гринько решительно набрал телефон справочной аэропорта…

Василий Иванович вчитывался в строчки истории болезни и никак не мог сосредоточиться. События последних дней выбили из колеи обычно немного флегматичного заведующего отделением. Он никогда не чурался нагрузок. Будучи еще студентом, брал дополнительно ставку на «Скорой», на стипендию, понятное дело, не протянешь. В поликлинике приходилось вкалывать на трех ставках, плюс ночные дежурства. Сутки удлинялись до 25 часов. И все же такой, как сейчас, нагрузки у него никогда не было. Как ни удивительно, руководить отделением было самым легким делом. Жена после смерти отца литрами пила валерьянку, часами вела беседы с адвокатами, бесконечные вызовы к следователям, слезные ходатайства, чтобы разрешили свидание с тещей. По совету защитников он добился медицинской экспертизы в институте Сербского. Вряд ли, конечно, психиатры признают Екатерину Иосифовну душевнобольной, но признание, что преступление совершено в состоянии аффекта, — это уже кое-что. Сам Василий Иванович с женой были убеждены, что произошла ошибка, не таким человеком была теща, чтобы убить собственного мужа. Но сомнения к делу не подошьешь, приходилось делать все, чтобы смягчить возможное наказание, а там посмотрим…

— Василий Иванович, вас просит главный врач на консультацию. — Миловидная сестричка, которую и больные и коллеги звали не иначе как Ниночка, покраснела, словно стесняясь, что оторвала заведующего от важных дел.

— Что ж, удовлетворим это желание уважаемого Павла Васильевича, — ободряюще улыбнулся хозяин кабинета и встал из-за стола.

Паркетные полы престижного медицинского учреждения невольно навевали на память знаменитые строчки о владениях Четвертого управления: «полы паркетные, врачи анкетные». Нынче попасть сюда было, пожалуй, легче, чем в какую-нибудь раскрученную частную клинику. Коридор был пустынен, пациенты отлеживались после обеда в палатах, рассчитанных на одного, в худшем случае на двух человек. В раскрытую дверь ординаторской Василий Иванович увидел трех своих помощников, поглощавших кофе. Употребляли они его в таких количествах, что заведующий отделением был уверен: они сами пополнят ряды сердечников. Только вряд ли попадут на лечение в собственную клинику — по штату не положено.

Кабинет главного размещался на втором этаже. Ниночка упорхнула, захватив со стола дежурной охапку бумаг. Возле телефона на лестнице — почти во всех палатах были телефоны — стоял здоровяк, на котором халат был явно размера на три меньше. Василий Иванович удивился — за подбором одежды в его отделении следили весьма тщательно, но вступать в беседу было некогда, и он шагнул на очередную ступеньку.

И тут же его тело пронзила острая боль, он хотел закричать, но лишь беззвучно открывал рот. Прежде чем потерять сознание, он успел увидеть расплывающуюся фигуру человека возле телефона. Правда, теперь тот неожиданно оказался прямо над ним, и в его руке тускло сверкало лезвие ножа.

«Неужели это все?» — подумал врач и закрыл глаза.

Если от дела Пронина Кондратьева, как принято выражаться в дипломатических кругах, вежливо отшили, то по поводу покушения на убийство заведующего отделением Центральной клинической больницы никто из ФСБ и не подумал ехать. Дескать, пусть в этой мелочевке копаются «братья меньшие». О том, что все это может иметь отношение к убийству генерала Пронина, разумеется, никому и в голову не пришло. Дело уже готовилось для передачи в суд, хотя высокое начальство, возбужденное очередной публикацией, время от времени задавало грозным голосом по телефону сакраментальный вопрос: «Когда наконец будут арестованы заказчики и исполнители убийства?» На что руководитель соответствующего управления ФСБ терпеливо в сотый раз пояснял, что убийство совершено на чисто бытовой почве, естественно, никаких «заказчиков» и исполнителей в природе не существует, следствие закончено, и все тома уголовного дела, как положено, скоро получат в суде.

«А как же журналистское расследование «Независимой газеты», в котором утверждается, что убийство носит явно заказной характер?» — не успокаивался грозный голос.

«Так на то она и «Независимая», что от нее ничего не зависит. Особенно факты, которые вещь упрямая», — мягко увещевал фээсбовский деятель.

«Будем надеяться, что правда на вашей стороне. Для перестраховки все-таки напишите в редакцию опровержение. С этими СМИ лучше жить в мире. Во время выборной кампании пригодятся», — выдавали директиву на другом конце телефона и замолкали до следующего газетного материала.

Кондратьев понимал, что собранная в больнице информация может только натолкнуть на мысль, подсказать, где находится ниточка, которая может привести к убийце. В отличие от Макарова, добровольного помощника, Кондратьев не верил, что преступление мог совершить психически неуравновешенный пациент клинической больницы, недовольный исходом операции или мстящий за неправильный диагноз, поставленный близкому человеку. Что и говорить, в судах такие дела в последнее время встречаются все чаще, но в элитных медицинских учреждениях о таких разборках пока не слышно.

— Похоже, с ножичком упражнялся профессионал. Удар нанесен снизу вверх — классика! Чтобы поразить больше жизненно важных органов. Уголовники чаще бьют сверху вниз, как в кино. — Эксперт Овсянников выглядел необычно. В галстуке вместо привычного джинсового костюма и кроссовок. Да и то сказать, сегодня он представлял милицию на заседании консилиума медицинских светил в Центральной клинической больнице и вел разговор о тяжело раненном коллеге, только что перенесшем четырехчасовую операцию и подключенном в настоящее время к разной хитрой технике. Судя по сосредоточенным лицам хирургов, вопрос, оставаться ли ему на грешной земле, их пациент еще не решил. — Насмотрелись американских боевиков, паразиты.