Юрий Ребров - Пуля не дура

Гринько выругался и даже плюнул с досады в окно своей новенькой «Мазды». Теперь уж точно охрану утроят, и старые знакомцы по работе в «девятке» испугаются прикрыть. Придется действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Такая перспектива не внушала оптимизма.

Гринько снова выругался и резко затормозил: за своими раздумьями чуть не вылетел на красный свет светофора. Это уже совсем никуда не годится! Еще год назад он славился умением ничего не упускать из виду. Скажем, читать газету и одновременно видеть, чем заняты окружающие: вот к женщине подошел мужчина и протянул собачке, вертевшейся у ее ног, кусочек печенья, чудак в камуфляже не может попасть в замок зажигания своего «жигуленка», должно быть, перебрал на тусовке, какой-то тип слишком подозрительно рассматривает витрину супермаркета — не иначе, за кем-то наблюдает. В его мозгу отпечатывались сотни деталей, о которых обычный человек и не подозревает, переходя улицу.

С досады на такую промашку Гринько вытащил из кармана пачку «Мальборо», хотя уже почти месяц бросил курить, и хотел было засунуть сигарету в рот, как что-то заставило его насторожиться. Он явственно почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Не поворачиваясь, в зеркальце заднего обзора осмотрелся. Молодая парочка в серебристом «Фольксвагене», воспользовавшись остановкой у светофора, самозабвенно целовалась, не желая терять зря время, пенсионер в потрепанном «Запорожце» листал воскресный номер «МК».

— На финише жизни людей больше интересует положение в Кремле, чем в собственной семье, — пробормотал Гринько.

Но где же человек, чей взгляд он почувствовал? Он осторожно рассматривал лица водителей остановившихся рядом машин. Но ничего подозрительного не заметил. Неужели показалось? Если так, значит, форму потерял, нервы ни к черту. Он еще раз скользнул взглядом по машинам и включил первую скорость. Зажегся зеленый свет, и водители рванули, словно застоявшиеся на старте кони.

Перед тем как вырваться на скоростную Кольцевую, Гринько на всякий случай пару раз нырял в переулки, заходил в магазины, но наблюдения за собой не обнаружил. Наверное, показалось. Профессионал обязан уметь вычислить «наружку», а если не получается, значит, работает целая группа специалистов своего дела или ее просто нет. Конечно, так считать приятнее, но ощущение опасности не исчезало даже тогда, когда он на бешеной скорости мчался по Кольцевой — любимому детищу московского мэра. Остались позади вечно дымящие трубы Капотни, промелькнул пост ГИБДД, возле которого раньше все водители старательно снижали скорость. Гринько не хотелось участвовать в гонках, которые устраивали любители острых ощущений в левых рядах, и он держался ближе к обочине, хотя скорость машин и здесь зашкаливала за сто километров в час.

Неожиданно возле выезда на дорогу, ведущую в Домодедово, показалась кавалькада «КамАЗов». Она не спеша выруливала к обочине, повинуясь знаку инспектора ГИБДД. «Черт побери, приспичило же ему проверять документы!» — подумал Гринько. Он нажал на тормоз, нога утонула до самого пола, но машина продолжала мчаться к стоявшим впереди грузовикам. Инспектор почуял неладное, выскочил на проезжую часть дороги и замахал полосатым жезлом, желая привлечь внимание зазевавшегося, как он думал, водителя.

Гринько впервые в жизни растерялся. Стремительно надвигалась на его хрупкую «Мазду» груда металла. В последнюю секунду он попытался вывернуть в сторону, избежать лобового столкновения, но тщетно — руль тоже заклинило. Перед тем как врезаться с оглушительным грохотом в многотонный «КамАЗ», Гринько увидел в мчавшемся слева от него синем «БМВ» улыбающегося человека, приветственно махнувшего ему рукой. Увидел и догадался, чей взгляд он перехватил возле светофора.

И это была последняя мысль бывшего телохранителя генерала Пронина…

— На дорогах гибнет ежегодно больше народа, чем в Отечественной войне. — Тучный майор ГИБДД («Надо же, какое неуклюжее название изобрели милицейские чиновники вместо давно ставшего привычным ГАИ», — подумали одновременно Кондратьев с Макаровым) вертел в руках какой-то служебный документ и напоминал лектора, как в старые добрые времена, читающего свой текст по бумажке. — Ваш, как его там, Гринько Николай Павлович, 53-го года рождения, проживавший при жизни по адресу: Самаркандский бульвар, дом 15, квартира 72, погиб в автодорожной катастрофе в результате отказа тормозной системы.

Макаров смотрел на лениво шевелящиеся толстые губы майора и думал: «Отчего же эти гаишники все похожи на преподавателей кружков по изучению Правил уличного движения? Будто их делают на конвейере». Во всяком случае, только такие ему попадались в его шоферской биографии, правда, оставшейся в далеком прошлом. Майор, словно прочитав мысли гостя, закончил совсем неожиданно:

— Одним словом, дорогие коллеги, пришли вашему Гринько кранты! Машина — в металлолом, водила — в морг. Вот и вся любовь.

Майор бросил надоевшую бумажку в пепельницу и вопросительно посмотрел на посетителей, свалившихся как снег на голову: дескать, чего еще знать желаете? Не пора ли расстаться? Но гости тоже были ушлые и не желали ограничиваться информацией насчет земного адреса погибшего, который сами могли узнать в муровской картотеке.

— А что показало исследование тормозной системы?

— У нас, как у авиаторов, «черных ящиков» не имеется. Да и происшествий дорожных столько, что и регистрировать их едва успеваем. Сами понимаете, у вас небось тоже хроническая запарка и штатный недокомплект.

— И все же, командир, для данного происшествия сделай исключение. Нужно для дела…

— Запрос ваша контора сделает, тогда посмотрим.

— А без бумажек нельзя?

— Почему нельзя? — Майор оценивающе посмотрел на посетителей и с огорчением констатировал: — Что с вас, голодранцев, взять? Ну, лады, может, когда пригодитесь. Нынче времена смурные, в любую минуту могут ограбить или хату обчистить. Так что придется нашим технарям бутылку поставить частным образом. Понюхают они эту тормозную систему.

«Исследование показало, что тормозной трос машины пострадавшего был подпилен. На скоростном участке дороги трос не выдержал физических нагрузок и лопнул, что привело к дорожно-транспортному происшествию».

— Эксперты у них не слишком с русским языком ладят, но суть не в том. Кто-то шибко недолюбливал нашего господина Гринько.

Кондратьев передал акт технической экспертизы Сашке Макарову — пусть младое поколение тоже приучается к стилю официальных бумаг, пригодится в жизни.

— Выстраивается следующая версия. Немного сумасшедшая. Какой-то гений сказал про теорию другого гения: она не настолько безумная, чтобы быть правильной.