Александр Гущин - Неприятный запах шпиона. Ничего личного

Но книгу с реальными фамилиями действующих советских, российских разведчиков я написал. Поместил текст на сайт Интернета. Наступило затишье. Провоцировать гражданина России спецслужбы этой самой России вдруг прекратили. Победа!

Устроился охранником на работу в строительную организацию. Начальник строительной корпорации «Индустрия Б» Рустам Бадживаджибриджибаджибаев за работу платил. Бухгалтер Швилидзе деньги выдавал. Мало. Прожиточный минимум.

История повторилась. Драка была один на один, поэтому пришлось покупать новую, не изорванную в драке куртку. Начальнику ГРУ пришлось вербовать нового агента. Старый агент-стукач, фамилией Февральтинсон, с которым я подрался, уже не годился для активных действий. С работы доморощенного писателя уволили.

— Мутин не гарант Конституции, — решил уволенный философ, прикладывая лёд к синяку под глазом.

— Слуги народа нападают на народ. Государство их крышует. Мутин крышует. Мутин по национальности ГБешник! ГБжопое национальное меньшинство ГБешников, русских калечат! Есть ли на свете справедливость?

2008 год — год надежды. В этом году мне 57 лет исполнилось. Российская Конституция в 2008 году ГБжопого Президента Мутина опустила. Ниже президентского кресла. Разжаловала в премьеры.

Президентом России стал сорокалетний Дмитрий Ведмедев. Молодой совсем. Младенец. Сопляк. И в КГБ не служил. Какой он Гарант?

Философ ошибся. Рёбра ломать перестали. Мордобитие прекратилось. Понял, что младенец Ведмедев разъяснил старым начальникам ФСБ, ГРУ и СВР, кто Главнокомандующий.

— Вот вам объект,

— сказал Президент Ведмедев, указывая на философа.

— Подтвердите его грехи и нейтрализуйте. Но не калечить. Нейтрализуйте без физического воздействия. Таким образом, проверю действенность ГБешных боевых психофизических диссертаций в борьбе с воинствующим шалопаем.

Начались реформы ГРУ!

Уязвлённый новым Президентом сотрудник ГРУ Маслаков, по мобильному телефону, пригласил меня на официальную встречу. Загорелась земля под ногами внутренних агентов России!

Коварное для врагов Главное разведывательное управление остаётся опасным и для россиян. Встречаться с Маслаковым надо было ночью, в общественном сортире. Воздействие на мою психику, после разговора с сотрудником спецслужб, было такое же, как в Советской армии, когда разведчик, русский цыган, старшина цыганской национальности, с моей помощью крал масло. Легко гипнотизируют философа сотрудники ГРУ! Я слабым голосом вякнул Маслакову, что в здании ФСБ я бы встретился, ибо страшусь, что в общественном сортире меня замочат. Маслаков вынужден был согласиться: посредники Президента Ведмедева отслеживали ситуацию.

В Петербурге, в Большом Доме, на Литейном, работник ГРУ предъявил фальшивое удостоверение сотрудника ФСБ капитана Маслакова. Маслаков предложил написать расписку о сотрудничестве. Я увял. Масло — Маслаков воздействовали на психику. Потерял клиент российской военной разведки волю к самостоятельным действиям!

— Как они это делают?

— безвольно размышлял я, покорно и жалко глядя на боевого русского офицера. Офицер-разведчик всегда побеждает. И воюет русский на чужой территории всегда малой кровью.

Вспомнил философ, что нет греха масла, и разругался с капитаном ГРУ. Маслаков не получил требуемой расписки. В масляном выключателе памяти Главного разведывательного управления не оказалось масла. Вольтова дуга государственной проверки, сожгла капитана Маслакова. Выйдя из здания ФСБ, я старчески причмокивал губами и приговаривал:

— Ай да Президент Ведмедев, ай да младенец, ай да сопляк! Неужто он Гарант Конституции? Конец народным мучениям!

Но это было только начало. Провокации продолжились, но уже под наблюдением посредников. Реформы спецслужб: КГБ-ФСБ, ГРУ, СВР начались! А пенсионер-то причём?

Старику-пенсионеру спецслужбы не нужны. Старику, перед смертью, с бабой надо переспать. Седина в бороду, бес в ребро.

Я женщин обычно силой беру. Женщины любят сильных. Заметив в постели мою грубость, одев трусики, лифчик, поправив ночную сорочку, проверяемые работницы российских спецслужб решили ориентировать меня на изнасилование.

Кроме случайных связей с ненасытными, с жадными работницами российской Государственной безопасности в то время я влиятельную любовницу имел. Три раза в неделю. Пользовался я селянкой Анжелой. Жила селянка в Красном Селе, что под Петербургом. Работала районным судьёй. Вдовствовала. Отдыхала судья на даче, в местечке Ё-бАли, у речки, что близ Села Красного. Ё-бали это не остров в Тихом океане, это судейское дачное местечко, совсем близко от Петербурга. Ё-мобиль мне селянка подарила, в аренду сдала, чтобы любовнику было на чём добираться до речки, до Ё-бали, до Села.

После сумасшедшего дома, вместо прав на вождение, мне волчий билет выдали. Новую лицензию вдовушка-судья купила. Права предоставила, а денег на бензин отстёгивала понемножку и крайне неаккуратно. Раз в квартал.

— Захочешь Ё-балиться, пешком дойдёшь, — любила говорить Анжела.

Философ думать умеет.

Ё-мобиль я приватизировал. Вдовушкин арендованный Ё-мобиль стал моей собственностью. Ё-моё! Денег на Ё-Бали мало, на остров Бали не улетишь, надо менять бабу. Но как? С судьёй не поспоришь! Я мыслил: совместная жизнь со скупой, с ненасытной вдовушкой потерпела катастрофу. После катастрофы влиятельная вдова может обвинить философа в изнасиловании. Спецслужбы запросто могут такую мысль подкинуть в голову несчастной, покинутой женщины. Что делать? Купил на рынке «Юнона» чёрный ящик. Любовные утехи ящик на видео записывает, фиксирует. Взбираюсь на вдовушку, для чёрного ящика глаголю:

— Внимание! Ввожу шершавого!

Вдовушка в ответ:

— Добровольно разделась, жажду любовной утехи! Согласна на секс с пенсионером, пенсионная книжка номер такой-то!

После рапорта Анжела клала красивые раздвинутые ноги мне на плечи.

— Контакт!

— Есть контакт!

От винта, ГБжопый разведчик инородной национальности! Русский мужик зашибить может!

Поняли работники плаща и кинжала, что на изнасиловании меня не подловить.

Стали ловить на педофилии.

Детей я люблю очень. Внуков у меня нет. Когда во дворе сорокалетняя соседка Лиза, давя на жалость, с трудом удерживая здоровенного, сытого кобеля на поводке, рассказывает про голодных сирот, я умолкаю. Когда Лиза, бросая кобелю кусок мясной вырезки, показывает во дворе голодных, брошенных детей, я молчу. Злая печаль застилает глаза.

Лживую мою печаль сотрудницы ГРУ приняли за возбуждение. Педофил возбуждается, когда видит жертву! А у меня какое возбуждение? Все члены от вида брошенных детей на полшестого показывают!