Юджин Бердик - Гарантия безопасности

Генерал с минуту слушал, затем деревянно повернулся к залу. Глядя на Уилкокса, он сказал, преувеличенно четко выговаривая слова:

— Господин министр, президент звонит из бомбоубежища Белого дома и просит подойти к телефону старшего по должности. Таковым являетесь вы. Мне приказано немедленно пригласить сюда министров всех видов вооруженных сил и начальников штабов.

Генерал положил трубку и вылетел из зала.

Вывалившись из кресла, Уилкокс буквально рухнул на телефон, бросив взгляд на табло.

Табло вспыхнуло снова. Теперь на нем были два изображения: крест, означавший рубеж группы номер шесть, и импульс самой группы. Они уже были на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Группа номер шесть шла на Россию.

— Ничего нового доложить не могу, господин президент, — сказал генерал Боугэн. Полковник Касцио не сводил взгляда с табло. — Шестая группа удалилась на расстояние около 260 миль от рубежа и, по всей очевидности, следует боевым курсом.

— Вы установили, что произошло? — зазвучал в трубке голос президента.

— Никак нет, сэр. Остается надежда, что они сбились с курса и, осознав ошибку, повернут обратно.

— Навигационные ошибки подобного масштаба имели место ранее? — резко спросил президент.

— Никак нет, сэр. Но при скорости свыше 1500 миль в час малейшая погрешность в прокладке курса может выражаться в огромных расстояниях.

— Нет, это исключается. Почему вы не можете связаться с ними по радио? — спросил президент.

— Пока неясно, господин президент. Пытались на всех частотах, но связи нет.

— Почему? — снова спросил президент нетерпеливо.

— Bo-первых, могут иметь место природные метеопомехи, а синоптики сообщают, что «виндикейторы» как раз миновали мощный грозовой фронт. Во-вторых, наши радиочастоты могут забивать русские…

— Какого черта русские станут глушить нашу радиосвязь? — спросил президент.

— Не могу знать. — Генерал запнулся, но потом заговорил снова. Слова падали медленно, в голосе не чувствовалось уверенности. — Не исключена вероятность того, что установленные на борту приборы дали пилотам сигнал атаковать и что русские умышленно глушат нашу радиосвязь, чтобы препятствовать получению устного подтверждения приказа по системе позитивного контроля.

— Такое возможно? — отрывисто спросил президент.

Генерал Боугэн снова сделал паузу. Когда он заговорил, голос обрел уверенность:

— Нет, господин президент, шансы одновременной дисфункции обеих систем столь ничтожны, что это не представляется возможным. — Боугэн заметил, что полковник Касцио пристально наблюдает за ним. Ему, непонятно почему, стало очень не по себе. — Почти не представляется.

— Хорошо, — сказал президент. — Но если мы установим связь, они выполнят непосредственный приказ лечь на обратный курс?

— Они ответят, сэр, при условии, что мы установим радиосвязь в ближайшие пять минут. — Он снова сделал паузу. — Однако если пять минут спустя прибор по-прежнему дает сигналы «идти», им приказано ни в коем случае не возвращаться, даже если поступит соответствующий радиоприказ, отданный голосом, похожим на ваш. Причины к тому очевидны: противник может легко сорвать нашу атаку одной лишь искусной имитацией вашего голоса. Поэтому экипажам «видикейторов» вменено в обязанность руководствоваться сигналами приборов, а не устными радиоприказами.

Из динамика донеслось подобие вздоха.

— Итак, позвольте мне подытожить, — сказал президент. — По неизвестным нам причинам шестая группа миновала рубеж гарантированной безопасности и, видимо, легла на боевой курс, идя на определенную ей цель в России. Связаться с ними по радио мы не можем, но есть надежда, что это удастся сделать позже. А какая им определена цель?

— Москва, — без обиняков ответил генерал Боугэн.

— Святая Мария, матерь Божия, — тихо и медленно произнес президент. И повторил свои слова, как бы желая оградиться ими от чудовищной реальности. На долю секунды в его голосе прозвучало что-то от мальчика-служки у алтаря. Но когда президент заговорил снова, голос его зазвучал властно:

— Каков же наш следующий шаг?

— Если следовать действующим инструкциям, следующим шагом должен быть приказ истребителям «скайскрейпер», прикрывающим выход бомбардировщиков на рубежи, атаковать их, — ответил генерал Боугэн. Полковник Касцио вздрогнул, услышав его слова. — Сначала истребители предпримут попытку установить с экипажами бомбардировщиков визуальный контакт и убедить их лечь на обратный курс. В случае же, если им не удастся, они будут вынуждены атаковать бомбардировщики ракетами «воздух — воздух» и пушечным огнем.

Наступило долгое молчание. Наконец, президент прервал его:

— Кто должен отдать этот приказ, генерал?

— Вы, сэр.

— Генерал, передайте истребителям прикрытия мой приказ приступить к преследованию шестой группы, — без малейшего колебания распорядился президент. — Полагаю, это займет не менее нескольких минут. Огня не открывать, пока я не отдам непосредственный приказ. Я хотел бы оттянуть необходимость открывать огонь по бомбардировщикам до последней возможности.

Боугэн и Касцио услышали щелчок: президент положил трубку, не дожидаясь подтверждения полученных указаний.

В зал центрального пункта управления вошел Свенсон, сопровождаемый двумя адъютантами. Высокий рост обоих подчеркивал невзрачную внешность министра.

На секунду задержавшись в дверях, Свенсон изучал присутствующих. Все отвели взгляды от табло. Все замерли. Прикинув что-то, Свенсон кивнул, и офицеры заняли свои места. Свенсон прошел к креслу во главе стола. Не успел он сесть, как зазвонил красный телефон, переставленный на стол к креслу министра. Наклонившись за трубкой, Свенсон невзначай глянул на табло. В гигантском кресле он казался совсем крохотным, но от него исходило ощущение порядка и уверенности. Его появление заметно разрядило атмосферу.

— Слушаю вас, господин президент, — произнес Свенсон.

Красный телефон можно было подсоединить к динамику, чтобы слова президента слышали все. Свенсон предпочел этого не делать.

— Господин министр, генерал Боугэн рекомендует отдать приказ истребителям сопровождения сбить бомбардировщики шестой группы, — сказал президент. Слова его не совсем соответствовали действительности, в чем президент вполне отдавал себе отчет. Однако он хотел резко и жестко поставить Свенсона перед голыми фактами. — Решение остается за мной, но я хотел бы получить рекомендации ваши и вашего персонала.

— Прикажете нам обсудить ваш вопрос прямо сейчас, господин президент, или перезвонить вам? — Свенсон был рад, что не подключил телефон к громкоговорителю. Упорядоченный и методичный ум Свенсона помнил, что сбивать в подобной ситуации собственные бомбардировщики предписывается действующей оперативной инструкцией. Поэтому, формулируя вопрос подобным образом, президент добивался от них аналитической оценки ситуации, а не слепого следования установленному порядку.