Ирина Андросова - Мечта на вешалке

И я, заискивающе улыбаясь, нерешительно глянула на законного наследника этой красоты.

— Ефим Владимирович, — робко проблеяла я. — Зачем вам эта рванина, а? Продайте ее мне! Я вам пятьсот рублей дам.

Я бы и больше дала, не вопрос, но в редакции «Мурзилки» мне заплатили всего триста. И вместе с тремястами десятью рублями семнадцатью копейками у меня получалось что-то около шестисот рублей. Конечно, я отдавала себе отчет, что пятьсот рублей до смешного мало за такую бесподобную вещицу, но платье так заманчиво переливалось своими стразами, что я окончательно потеряла голову.

Я была готова за него на что угодно — перестирать все имеющееся в доме грязное белье. Излазить Лосиный Остров в поисках молодых сосновых порослей. Или написать такой хвалебный отзыв о биоклее Круглова, что ведущие клиники страны станут драться между собой за право позволить изобретателю проводить любые эксперименты в своих стенах. Ведь, в конце-то концов, Круглов — даже больше чем цветовод-любитель. А уж как делом-то своим увлечен! Но только не дурак же он, хоть и гений, отдавать мне такое чудо почти что задаром!

Я отлично понимала это и поэтому не поверила своим ушам, когда Ефим Владимирович с брезгливым выражением лица проговорил:

— Да забирайте, на кой оно мне? Главное, помогите кота подержать, а то вырывается, как последняя сволочь.

Услышав знакомое слово «кот» и мигом сообразив, что речь идет именно о нем, Тимофей с акробатической изворотливостью гуттаперчивого мальчика снова предпринял попытку к бегству. Я тем временем рылась в кошельке в поисках пятисот рублей, пока великодушный хозяин, занятый посторонним делом, не осознал своей расточительности и не передумал насчет платья. Выложив на подзеркальник в прихожей стопку мятых купюр, я тут же устремилась в спальню, сгребла с вешалки вожделенное платье и комком, как придется, затолкала его в сумку.

Кот Тимофей тем временем продолжал надсадно орать, и в дверь позвонили. Сначала один раз, но продолжительно. Реакции не последовало, потому что каждый из нас был занят своим делом. Я прятала платье, Круглов правой рукой выкручивал коту лапы, стараясь зафиксировать подопытное животное левым локтем и под мышкой. Тогда звонки в дверь стали короткими и частыми, и к ним прибавился тревожный стук в косяк и возгласы:

— Откройте дверь! Откройте, я вам говорю! Верните кота, садисты!

— Да скорее же берите его под лапы, он мне все руки исцарапал, — поторапливал меня чокнутый профессор, тычась в меня бородой и сверкая очками.

Несчастное животное выпучило глаза, заломило уши, как козел рога, и в предсмертном ужасе карабкалось по плечам своего мучителя, раздирая когтями на живописные лоскуты ветхую джинсовую рубаху экспериментатора.

— Хулиган! Лучше сам открой! — завывал на лестничной клетке старенький хозяин Тимофея. — Я вызвал участкового и слесаря, так и знай, мы квартиру вскроем!

Заполучив желаемое, я неуверенно топталась в коридоре, мечтая поскорее смыться из этого сумасшедшего дома. Но, глядя в лицо исследователя, отлично понимала, что сделать мне это удастся только через чей-нибудь труп. Соседа, кота или самого гениального ученого.

— Может, откроем? — несмело предложила я, в душе понимая, что просьба обречена на провал.

Совершенно неожиданно Ефим Владимирович согласился. Он хитро глянул на меня, ни слова не говоря, метнулся к двери, щелкнул замком, рванул на себя дверь и вышвырнул животное на лестницу. Но, прежде чем Круглов успел захлопнуть дверную створку, я пулей вылетела из квартиры за исстрадавшимся Тимофеем, подспудно чувствуя Подстерегающую меня опасность. Неспроста изобретатель биоклея выпустил кота, предварительно смерив меня плотоядным взглядом. Ох, неспроста. Хвоста у меня, конечно же, нет. Но, кажется, биохимик Круглов что-то говорил про ампутированные пальцы, которые, должно быть, можно приклеивать его уникальным изобретением…

Домой, на Чистые Пруды, я ехала долго и трудно, хотя торопилась, как только могла. Очень хотелось как можно скорее похвастаться Наташке потрясающей обновкой и рассказать, какие бывают на свете психически неуравновешенные ученые. Кроме того, должны были привезти диван, и мне было безумно интересно, как он будет смотреться на моей половине комнаты.

Усевшись в машину, я включила зажигание, музычку и посмотрела прямо перед собой. Но увидела только расплывчатые очертания контуров окружающих машин, деревьев и людей. Надо же, как стекло запылилось! Я нажала на кнопку омывателя в расчете на бодрую струйку, которая смоет всю эту грязь с лобового стекла, и была неприятно удивлена, когда ожидаемого результата не последовало. Я повторила попытку, но снова безуспешно. Итак, я осталась без омывающей жидкости в бачке, но зато с невероятно грязным стеклом.

В моем находчивом уме тут же созрело три варианта решения этой проблемы. Во-первых, я могла попробовать доехать до дома вслепую. Но тогда потребовалось бы взять еще несколько кредитов на ремонт побитых в дороге машин. Можно было вернуться к чокнутому профессору и попросить водички у него, но я, честно говоря, предпочитала лучше влезть в новые долги, чем возвращаться в это страшное место. И наконец, был еще вариант оставить машину здесь и добраться до дома на метро. А вечером вернуться с омывающей жидкостью и забрать любименький красненький «Дэу Матис» домой.

Поражаясь своему уму и изворотливости, я вылезла из автомобиля и решительно двинулась к метро. Еще на подступах к станции меня насторожила подозрительная очередь, змеиным хвостом извивающаяся вдоль палаток. Встав в конец ее, я начала ломать голову, почему это вдруг столько народу разом решили купить себе проездной билет.

Ну да, сегодня первое число, но неужели все эти люди не чаяли дожить до начала следующего месяца? Ведь в противном случае кто-нибудь из них непременно запасся бы проездным, зная, что ему так или иначе придется пользоваться подземным транспортом.

Затем мне пришла в голову мысль, что эти люди ожидали наследство в виде машин либо крупных сумм денег, на которые они планировали себе эти самые машины купить, но их надежды по каким-то причинам не оправдались. Очередь моя подошла в тот момент, когда я размышляла над возможностью массового выигрыша в лотерею. Прикупив на последние денежки талон на одну поездку, я приложила проездной билет к желтому кругу на турникете и двинулась через пропускные воротца. И тут вдруг почувствовала, как ко мне сзади прижалось чье-то горячее тело, от которого так и разило мужественным жаром и запахом дорогого одеколона.

Я притормозила, намереваясь развернуться и дать мерзавцу по лицу, но чьи-то губы требовательно прошептали мне в ухо: «Не останавливайся, иди!» Голос мне понравился, парфюм тоже, да и ощущения были очень необычные, и я последовала совету таинственного незнакомца. Прошла, не останавливаясь, через пропускной турникет и только тогда оглянулась.