Иван Козлов - Мой брат, мой враг

— Убит же он. Ножом под лопатку. Лезвие точно в сердце вошло.

Хозяин дома прислонился спиной к стене. Тонкие губы его побелели.

— Не может быть! О том, чтоб убрать Бильбао, знали только я и Парфён, и всё! Ты не ошибся?

— А что я? Позвонили же. При нем нашли и документы, и деньги, и пистолет.

И ранее не всегда сдерживавший себя, Благой перешел на крик:

— Сюда всех наших! Охранять! Двери, калитку… Я вам покажу пиво! Кого с бутылкой увижу — тому конец, так и передай!

— И Пугачева звать, что ли?

— Всех, я сказал! А то нас скоро вообще никого не останется.

На сей раз Сиротка не опоздал. Видно, он успел даже замерзнуть, потому пританцовывал на свежем снежку. Увидев поднимавшегося из подземки Сергея, удивленно охнул:

— Ну ты полушубочек оторвал! В таком, конечно, хоть на полюс!

— Дарю с барского плеча.

— Да ладно тебе!

— А чего? Я сегодня вообще щедр, брат. — Бильбао слегка поднял в руке дипломат. — Сказочно щедр. Ты даже не представляешь, сколько всего я доверяю тебе с сегодняшнего дня! А кому же мне еще доверять? Если уж брат в брате будет сомневаться… Я правильно говорю?

Сиротка как-то болезненно улыбнулся, поспешил сменить тему разговора:

— В гостинках не мерзнешь? Морозы начались.

— А почему ты решил, что я живу в гостинице?

— Ну, не по вокзалам же ночуешь. Выглядишь вовсе не бомжатником.

Погода действительно была зимней. Морозы придавили по-настоящему, снег скрипел под ногами, людей на улицах поубавилось, и они шли по пустому тротуару.

В кафе почти все столики были свободны, но встретившая их официантка, уже как старым знакомым, улыбнулась и показала на дверь в дальнем конце зала:

— Там все готово, осталось принести только горячее. Сейчас и подавать?

— Да, — кивнул Бильбао. — И горячее, и счет. Чтоб нас больше никто не тревожил. Мы уйдем отсюда тогда, когда посчитаем нужным.

— А как же кофе, чай?

— Минералкой обойдемся.

— Может, все-таки возьмем кофе? — сказал Сиротка.

— Бери только себе.

— Нет, тогда я тоже — пас.

В кабинете, приглушенный торшером, неярко горел свет, тяжелые шторы закрывали окно.

— Сюда хорошо баб водить, — сказал Сиротка.

— Или разборки устраивать. Никто ничего не увидит, не услышит. Правильно, брат?

Раньше Бильбао редко так обращался к Сиротке, но в последние встречи слово «брат» стало слишком уж частым.

Выпили по рюмке коньяку. Вошла официантка, поставила блюда, взяла из рук Бильбао крупную купюру:

— Сдачу сейчас занесу.

— Оставь ее себе на чай.

Она удивилась:

— Но здесь…

— Оставь.

Девушка вышла. Сиротка, глядя ей вслед, сказал:

— Там не на чай, там хватит, чтоб еще один такой стол накрыть. Ты денег не жалеешь, а они ведь любят счет, Сережа.

— Тогда о деньгах и поговорим. — Бильбао положил на стол дипломат, открыл его, полистал лежавшие в нем бумаги. — Хотя с этим добром ты сам разберешься. А чтоб лучше хранить его… — Он достал из кармана пиджака пистолет, протянул Сиротке. — Он заряжен, глушитель навинчен, пользуйся им только тогда, когда мозги не отключены. Теперь — о том, что деньги любят счет…

Сиротка кивнул, потянулся к бутылке, наполнил рюмки:

— Не переживай, из твоих — ни рубля не потрачу.

— Я не об этом, брат. Я разыскал Елену, ту, которая воспитывает сына Солодовых.

Лицо Сиротки напряглось, застыло побелевшей маской. Бильбао сделал вид, что не заметил этого, и продолжил:

— Деньги ей действительно пока не нужны, Василий Егорович обеспечил ее финансами. Но я тебе дал для женщины определенную сумму…

— Она отказалась брать, и я… Я верну все до копейки, хоть завтра.

Бильбао взял рюмку, миролюбиво, спокойно продолжил:

— Повторяю: сегодня я щедр, брат. Сегодня я многое узнал — о себе, о других… Хочешь, кое-что расскажу? После того, как выпьем?

Сиротка жадно проглотил коньяк, даже не притронувшись к закуске, посмотрел на брата:

— Что расскажешь? О ком?

— А о ком бы ты хотел? О себе?

Тот пожал плечами:

— Чего обо мне? Я вот он весь, перед тобой как на ладони…

— Не совсем. Когда-то ты сдал ментам Чуму, и этого я не ожидал…

— Я же объяснял тебе — это было в наших общих интересах.

Бильбао кивнул, встал из-за стола, подошел к шторам, чуть раздвинул их и посмотрел на улицу.

— Ладно, давно дело было, забудем. Начнем говорить о настоящем времени, брат. Ты знал, где живет Захар, и повел туда людей Благого. Именно потому Гладиатор открыл вам дверь, усадил за стол, стал угощать кофе. Сам он после больницы чувствовал себя неважно, сел на кровать, и вы его расстреляли.

— Ты что? — хрипло сказал за спиной Сиротка. — Чтоб я… Ты чего выдумываешь?

Но Бильбао пропустил его вопрос мимо ушей. Все так же глядя в окно, он продолжил:

— Благой вышел на тебя сразу после того, как я пристрелил его пса. О том, когда и на какой спектакль пойдет Наташа, он узнал от тебя. Как и то, что у меня оказались бумаги Когана. Сейчас тоже Благой наверняка знает, где конкретно и по какому поводу мы с тобой пьем коньяк. Наверняка он бы сам сюда пожаловал или попробовал пристрелить меня прямо у выхода из метро, но ему очень хотелось заполучить эти бумаги, которые я тебе сегодня принес. У тебя у самого кишка тонка, чтоб пустить пулю в брата, и виной тому не твои соображения этики, а элементарная трусость…

Бильбао оторвался от окна и повернулся к столу. Сиротка держал пистолет, рука его заметно дрожала, но ствол оружия был направлен точно в грудь Сергею.

— Я ошибаюсь и ты сможешь выстрелить, брат? — спросил Бильбао.

— Не сомневайся. — Рука Сиротки начала все же дрожать сильнее.

Сергей сделал лишь шаг навстречу ему, и Сиротка тотчас подтащил к себе дипломат, налег на него грудью:

— Стой, где стоишь! Иначе…

— Скажи, за что, брат? — спросил Бильбао. — Тебе много заплатили? Но я ведь даю несравненно больше.

— И скажу! — почти выкрикнул Сиротка. — Ты меня всю жизнь прессуешь! Мы выросли вместе, а бабы — твои, деньги — твои, всё — твое! Ты когда-нибудь считался со мной? Ты даже однажды ударил меня, я помню, я хорошо это помню! Я старше тебя на год! А ты мальчика на побегушках из меня делал! А сам — дурак! Мог бы иметь намного больше, если б не разбрасывался.

— Наши матери когда-то пустые бутылки на пляже собирали, чтоб хлеб купить, — сказал Бильбао. — Сейчас — я согласен, иногда и дурные деньги в руки шли. Но ни рубля из чужого кармана я не взял. А ты готов это сделать. Или все же не готов? Давай сюда мой дипломат.

Бильбао решительно пошел к столу, и Сиротка тотчас нажал на спусковой крючок. Вместо выстрела лишь клацнул затвор.

— Даже Благой сомневался, что ты сможешь выстрелить. — Бильбао спокойно сел на свое место, выпил минералки. — Потому он дал тебе не ствол, а порошок, так? Или таблетку, которую можно незаметно бросить в кофе. Ты так хотел заказать кофе…