Полина Дашкова - Горлов тупик [litres]

В одной арабской брошюре Владу попалось разумное предостережение: тот, кто решил бороться с ними, должен соблюдать крайнюю осторожность. Если при них произнести вслух общепринятое название их племени, случайно, в самом невинном контексте, они воспримут это как вызов, как удар хлыста. Виду не подадут, но поставят на заметку, занесут в специальную книгу. Лучше использовать тайное иносказание «хада».

Хада стремятся отравить своей кровью как можно больше людей, ради этого их самцы и самки спариваются с женщинами и мужчинами. Самцы привлекают девушек богатством и властью, самки способны сводить с ума мужчин с помощью магических чар и приворотных зелий. В результате рождаются метисы, самая зловредная и опасная разновидность. Внешне они неотличимы от людей, но кровь хада значительно сильней человеческой, если примесь составляет хотя бы одну сотую, это уже не человек.

В принципе, ничего нового, про кровь он и так знал, об осторожности не забывал, а вот слово «хада» очень пригодилось, стало паролем для палестинцев. Знали это слово только посвященные, элита. Стоило сказать «хада» – сразу понимали: свой, можно доверять.

На решающем этапе операции «Свидетель» палестинцы были необходимы. Точнее, один палестинец, но лучший. Чтобы его найти, понадобилось несколько лет. А сама операция продолжалась уже двадцать четыре года. Конечно, это очень долго. Ну, что делать? Если взялся очистить мир, надо запастись терпением.

Двадцатого марта пятьдесят третьего Ласкину выпустили. Провал «Свидетеля» стал началом и символом всего самого плохого, что произошло с Владом. В коммуналке, после бессонных ночей, он убирал постель, складывал раскладушку и на клочке освободившегося пространства разминался, отжимался сорок раз, шептал: «Нет! Не сдамся! Не дождетесь!»

Его вышибли из органов, из партии, из квартиры. Бывшие сослуживцы шарахались от него, как от прокаженного. Только Федька не отвернулся, поддерживал связь. Балбес отличался сентиментальностью, любил поболтать, душу излить, а Влад умел слушать.

В декабре пятьдесят второго благодаря Федькиной глупости у Влада зародилась идея операции «Свидетель». В июне пятьдесят седьмого благодаря Федькиной трусости Влад понял, как должен действовать дальше. Федька, сам того не ведая, подсказал ему выход из тупика.

Влад ни на минуту не забывал о Ласкиной. Она ничего не подписала, ускользнула. Значит, он проиграл? Кому? Бабе, жидовке? Да, не успел, помешали, не позволили продолжать допросы в больничке. Но никакие оправдания не избавляли от чувства незавершенности. Конечно, он мог прикончить и эту ведьму. Но история с ликвидацией Шуры кое-чему научила. Тогда ему здорово повезло. Слабоумный с топориком, особенный день. Где гарантия, что с Ласкиной тоже повезет? Всего не предусмотришь. Остаются следы, неожиданно возникают случайные свидетели.

Когда он шел за номером пятьдесят три в день открытия Всемирного фестиваля, продирался сквозь толпу, едва сдерживал ярость. Хотелось прикончить не только ее, но их всех, орущих, смеющихся, радостных разноцветных уродов. Это был их триумф. Они праздновали свою победу.

На крыше он подобрался к ней совсем близко, уловил ее запах, мягкий, дурманящий, обволакивающий. Запах ведьмы. Запах Шуры. И волосы у нее почему-то посветлели. Надо было срочно что-то делать. Толпа, гам, сломанное ограждение, край крыши. Ситуация идеальная. Но помешали.

Когда он успокоился, собрался с мыслями, сразу вспомнил лицо ведьмы. Такого страха в ее глазах он не видел ни на одном допросе. На допросах она впадала в спячку. На краю крыши проснулась, поняла, кто тут главный. Вот что должно зафиксироваться в ее сознании: страх. Нельзя дать ей забыть, надо продолжать психологическую обработку. Вне стен тюрьмы, без наручников, без протоколов, санкций и прочей ненужной мишуры. Обработка круглые сутки, всегда и везде. Он рядом. Она в его власти. В любую минуту он может ее убить.

Влад был даже благодарен случайному хлыщу, который в последнее мгновение схватил за руку номер пятьдесят три и таким образом, сам того не ведая, спас операцию «Свидетель» от неминуемого окончательного краха. А что касается удара под дых, Влад его даже не заметил, слишком был возбужден.

Он нашел постоянный источник информации о номере пятьдесят три. «Обиженных» курировал кадровик Типун Карп Афанасьевич. Делал он это по приказу или по собственной инициативе, Влад не знал. С Типуном был знаком. В сентябре пятьдесят седьмого они встретились у Федьки дома. Типун жал руку, подмигивал, называл «сынок». Влад получил почетное право обращаться к нему «Фанасич». Фанасичу понравилась идея, что Влад возьмет на себя наблюдение за бывшим номером пятьдесят три.

В первые годы он старался к ней не приближаться, соблюдал дистанцию. Главное, чтобы видела его, не забывала. Эмоции кипели. Однажды ночью подпалил дачный домишко, где она спала со своим приплодом. Домишко оказался пуст. Когда эмоции стихли, Влад осознал, как ему повезло. Адрес дачи в Михееве дал Фанасич. Если бы Ласкина сгорела, да еще вместе с приплодом, началось бы расследование. Фанасич мигом бы смекнул, что пожар не случайность. Влад мог вляпаться очень серьезно. Нельзя срываться, поддаваться эмоциям. Примитивная ликвидация Ласкиной все равно не избавит от чувства незавершенности, а последствия могут оказаться роковыми.

Следующий серьезный срыв случился через много лет, совсем недавно, в ноябре семьдесят шестого. Он думал над новым вариантом операции «Свидетель». Постоянно был на взводе. В таком взвинченном состоянии следовало держаться от номера пятьдесят три подальше. Но психологическая обработка не должна прерываться. Он записался на прием к ее отцу. Знал, что Ласкин его не примет, но дочери обязательно расскажет. Это главное.

И вдруг через неделю он случайно встретил ее в метро.

Его машина проходила техосмотр. Поздно вечером пришлось заехать в Горлов. Такси ловить не стал, спешил. На «Новослободской» выскочил из поезда и увидел ее. Она стояла на пустой платформе с книжкой в руках. От неожиданности эмоции вскипели так мощно, что он едва не прикончил ее. Спасибо, рядом появилась дежурная в синей форме.

Влад не хотел убивать номер пятьдесят три. Он хотел чувствовать ее страх. Это давало ему энергию. Получить свое законное мужское удовольствие иным способом он уже давно не мог.

Он приказал горловским звонить номеру пятьдесят три на домашний и рабочей номера и полностью переключился на разработку нового варианта операции «Свидетель».

Каждую субботу он гулял с палестинцем в Измайловском парке. Палестинец был правильный. Они много разговаривали.

– Вы предатели, – говорил палестинец, – выпускаете хада в Израиль, а они нас убивают. Надо, чтобы хада тут, у вас, начали убивать, ваших детей, тогда вы, может, и проснетесь.