Артур Строгов - Правозащитник

— Что за черт!

Но Белосельский ринулся на других с такой стремительностью, что никто этого не ожидал. Это было поистине потрясающее зрелище. Вожак с удивлением смотрел, как Алексей легко валит на землю людей — отнюдь не новичков в таких делах, — и что они почти не двигаются после его ударов.

Тогда детина, поняв, с каким человеком имеет дело, отступил назад и выхватил пистолет из кармана куртки, но навести не успел — искусный выстрел, грянувший неизвестно откуда, вышиб оружие из его рук. Тогда детина, обладая гигантской силой, вырвал из стены стальной поручень и, превратив его в палицу, стал крутить над головой. Наконец он с силой обрушил грозное оружие на Белосельского, но попал лишь в плечо. Наш герой схватил «палицу» и согнул ее одним быстрым движением.

Детина со стоном боли упал на колени и вскричал:

— Да ты сам дьявол, что ли?! Ты никакой не правозащитник…

— Вы еще не поняли, кто я?

— Кто же?

— Я — это правосудие, которое Вас очень долго не настигало.

Белосельский схватил его за грудки и приподнял в воздух как мешок.

— Я правозащитник, — отвечал он, — в первую очередь.

И с этими словами он отпустил детину в «свободный полет». Головорез приземлился на крышу одного из автомобилей и лежал там не двигаясь.

Нечаевы — мать и дочь — были столь потрясены всем увиденным, что почти потеряли дар речи.

— Вам все-таки лучше пересесть в мой автомобиль, поверьте.

— Вы нам скажете, кто Вы такой на самом деле? Как Вы смогли справиться с этими людьми? Вы не правозащитник… Скажите нам правду, кто же Вы на самом деле?

— Я именно тот, за кого себя выдаю… Я защищаю права людей и не только… Садитесь же, прошу Вас. Это только «первая волна», грядет еще. Я ведь думаю о Вашей безопасности больше, чем о своей.

И он с галантностью настоящего джентльмена открыл дверцу своего лимузина и усадил мать и дочь на уютное сидение.

«Нечаев признается невиновным… и будет освобожден в зале суда». Казалось, эта фраза вызвала такой взрыв эмоций, который произвел на всех участников суда самое разное впечатление. Савров и его рыжий адвокат переглянулись и нахмурились. Нечаева-старшая не смогла сдержать слез. Ее дочь торжествовала. Они победили.

Ресторатор был необыкновенно мрачен. Ведь только вчера адвокат его лично заверял, что судья вынесет совсем другое решение, и Рашид не выходит на связь уже несколько дней.

После заседания ресторатор столкнулся с Белосельским, который приветствовал его своим насмешливым взором.

— Вы, кажется, удивились моему появлению здесь? Ах да, Вы, наверно, возлагали большие надежды на Вашего наемника?

Савров закусил губу.

— Неужели Вы действительно полагаете, что Ваши нелепые неуклюжие деяния могут хоть на йоту иметь успех? Да Вы еще более примитивны, чем я думал.

Савров хотел пройти мимо, но Белосельский вновь преградил ему дорогу.

— Кстати, я также слышал, что на Ваших телохранителей кто-то напал. Вроде как вечером на парковке. Серьезно они не пострадали. Их немного «разукрасили», а так они выглядят вполне прилично, если не считать «перевязки».

— Вам нравится ломать комедию? — вскричал Савров. — Мое последнее слово еще не сказано… Еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Я подам иск против Вас лично.

— Против меня? Да Вы только меня радуете!

— Мы Вас обвиняем в избиении и нападении на людей, — заявил рыжий адвокат.

— Я вообще в тот вечер был на вручении премии, и мне сам вице-мэр лично преподнес золотую медаль за инновации. Я даже могу Вам показать эту награду. Кстати, фото размещено на официальной страничке мэрии. У меня свидетелей сто человек. Не только Вы будете давать показания.

Савров воскликнул:

— Я не желаю Вас слушать!

— Придется… Сегодня к Вам придет Ваш компаньон, причем не один. Я думаю, Вам будет о чем поговорить.

Саврова всего передернуло и он удалился вместе с адвокатом.

На следующий день все газеты напечатали статьи о том, что знаменитый ресторатор решил продать бизнес и заняться разведением пчел. А империю ресторанов приобрел его бывший компаньон Z***.

— Вот видите, — заметил Белосельский Нечаевым, которых он посетил спустя несколько дней после тяжелого судебного процесса, стоившего стольких слез и нервов, — этого человека наказала сама фортуна…

— Что же с ним будет?

— Ничего… Он в тюрьме, реальный Савров. А его двойник формально со всеми попрощался и передал бизнес компаньону. Но все равно нужно принять некоторые меры безопасности. Хотя Вы вернули себе землю и имущество, на прежнем месте оставаться опасно. Вам нужно уехать. Я Вам сделаю паспорта на другое имя, и Вы скроетесь на время, пока все не забудется. Предосторожность не повредит.

В течение недели Лиза почти не выходила из дома, да ей и не хотелось расставаться с красивым особняком, который ей уже успел так понравиться. Она почти изучила все его переходы, все балконы, балюстрады, башенки и оранжереи. Она уже свободно без всякой посторонней помощи находила дорогу из своей комнаты до гостиной. Распорядок дня был самый обыкновенный — в девять утра она завтракала, затем посвящала время чтению книг в библиотеке, которую была рада обнаружить, затем обед — часа в два. Вторую половину дня девушка проводила в своей комнате, созерцая из окна зимний подмосковный пейзаж: застывшую группу грустных берез, усыпанных белым серпантином, на фоне пепельного неба. Вечером Лиза сталкивалась в гостиной с Ивой, которая сначала дразнила ее вопросом:

— Ты к нам надолго?

Выслушав вежливый ответ девушки, Ива принималась говорить колкости, а потом и совсем перестала здороваться.

Милош, наоборот, старался быть внимательным и гостеприимным. Он не мог не заметить яркую красоту Лизы, но его взор все еще был затуманен чарами Самины. Поэтому он иногда держался несколько отчужденно, хотя и старался быть вежливым.

— Я скоро уйду, насовсем. Вы можете не беспокоиться.

— Мы тебя не выставляем на улицу, — возразил Милош, — дядя не дал по поводу тебя никаких указаний.

Лиза промолчала. Ей было неприятно. Она вновь ощутила себя, как прежде — лишней и ненужной. Она помнила, что Белосельский обещал ей вернуться через три дня, но сам задерживался с возвращением. Лиза не знала, что думать. Она уже собрала вещи и решила подождать еще один день. Сердце велело ей ждать. Конечно, она могла позвонить Алексею, но чувство врожденной деликатности подсказывало ей, что не следует этого делать.

На следующее утро, когда Лиза спустилась к завтраку, она к своей радости увидела Белосельского. Он нетерпеливо прохаживался у окна. Он увидел, как лицо девушки озарилось улыбкой. Казалось, что от этого вся гостиная наполнилась удивительным светом.