Артур Строгов - Правозащитник

Секунды летели с головокружительной леденящей быстрой; они словно терялись в пропасти неизвестного будущего, которое, казалось, несло с собой избавление или гибель.

Никогда еще у Лизы так отчаянно не билось сердце. Никогда еще ее дыхание не спирал такой леденящий ужас.

Ланская-старшая искусала себе руки до крови.

В это время Цыган держал Белосельского за волосы, а его помощник, похожий на летучую мышь, — за шею.

— Ну вот и все кончено, защитник прав людей. Мы записали тебя в сеть. Ты предстанешь в таком виде — с синяками под глазом и с моими метками на шее… Ты проиграл… Прощай.

— Вы… вы забыли одну вещь…

Цыган расплылся в ухмылке.

— Не слышу, скажи громче.

И Цыган сделал вид, что хочет наклониться ниже.

— Какую же вещь? Через пять минут мы улетим на вертолете МЧС. Он как раз уже летит…

— Вы… забыли это…

И Цыган наклонился, чтобы выслушать ответ Белосельского, как вдруг этот последний преобразился. Он выпрямился во весь рост и одним рывком разорвал стальную цепь, которой был скован, и вместе со щебнем вытащил из стены часть металлической балки. Цыган машинально отпрянул, Белосельский оттолкнул Цыгана в сторону, а его помощника пригвоздил, точно бабочку, на противоположную стену. Бандиты не успели опомниться, как вместо сломленного, чуть живого соперника получили врага, перед которым сами были бессильны. Белосельский действовал с такой стремительностью, с таким жаром, с таким напором, что был словно не человеком, а высшим существом, перед которым не может устоять никакая сила. Цыган получил такой удар, который оглушил его точно топор. Остальные бандиты не смогли оказать сопротивления, все их оружие в тесном пространстве оказалось бесполезно — Белосельский предугадывал каждую их атаку, каждое движение и хладнокровно валил на пол. Ни одного выстрела не было сделано. Разделавшись с бандитами нижнего этажа, он быстро взбежал по лестнице вверх; здесь царила паника — заложники, увидев, что те, кто стоял с наведенными на них автоматами, внезапно упали, и решив, что их тоже может настигнуть слепая пуля, попытались выбраться на улицу через окно. Белосельский не без труда пробился сквозь эту серую массу и вбежал в комнату, где находилась Влада. Он увидел, что двое бандитов, которые ее стерегли, мертвы. Самина сдержала слово. В одно мгновение он вынул кляп изо рта девушки и спросил:

— Все в порядке? Вы не пострадали?

— Нет.

Белосельский вложил серебряное колечко в ухо и произнес:

— Я нашел Владу. Мне нужен «коридор» для отхода.

Но тут открылась дверь и с диким ревом влетел Цыган. Его лицо выражало такую ненависть, что страшно было смотреть. Он вскинул пистолет и навел на девушку. Белосельский заслонил ее своим телом. Раздались выстрелы. Первые пули в цель не попали. Негодяй разрядил всю обойму. Белосельский ощутил, как ему обожгло плечо.

— Все в порядке, — сообщил Белосельский Самине, — пуля попала в меня. Девушка невредима.

Цыган, видя все это, вскричал:

— Да ты сам Сатана!

Но Белосельский не дал ему больше договорить и, схватив бандита за грудки, вышвырнул его в окно. Все было кончено. В эти секунды группа «преторианцев», одетых в черное, ворвалась в здание и через секунду оказалась в комнате. Влада не отпускала от себя Алексея. Он взял ее на руки и передал матери.

— Я сдержал слово.

— Мы этого никогда не забудем, — произнес отец Влады и крепко пожал ему руку.

К Белосельскому приблизилась Самина и ударила его по лицу. Лиза тоже была здесь, она хотела кинуться к нему на шею, но заметила, что Белосельский ранен. Помимо ран от побоев, его левое плечо было залито кровью. Впрочем, через минуту он был заботливо перевязан и стал принимать слова благодарности от Ланской-старшей и ее мужа. Лизе Алексей улыбнулся, как бы говоря: «Поговорим потом».

Подошел Сафронов.

— Поздравляю, — произнес он, — ты ведь знал, что все так и будет.

Белосельский отвечал своей неизменной улыбкой.

— Не забудь, что среди нас предатель. Информация у тебя на телефоне.

Сафронов кивнул головой и вернулся в штаб. Мимо провели Цыгана в наручниках, который, увидев нашего героя, буквально завыл от ярости и пытался вырваться, крича:

— Я знаю, кто ты такой!

В этой небольшой суете Белосельский взял крохотную ладошку Лизы в свои руки и слегка пожал. Она ответила ему нежным призывом.

— Ты ведь обещал… А что это за синяки? А кровь?

— Иначе было нельзя, — признался Белосельский.

— Ты не представляешь, что я пережила… Я больше не хочу, чтобы ты рисковал.

— Давай сядем в машину, чтобы никто не слышал нас.

Он увлек девушку за собой. И здесь, в салоне автомобиля, где их никто не видел и не мог подслушать, они могли сказать все, что хотели и что так долго таили в сердцах. Лиза хотела сделать признание, которое иногда несколько наивно звучит в устах семнадцатилетней девушки, чьи чувства распускались как бутон цветка. Но сначала она обняла Алексея с такой искренностью и такой неподкупной доверчивостью, что у него на глазах выступили слезы. Наконец она прошептала ему на ухо те слова, которые он, казалось, так давно жаждал услышать. И в этот миг его душа, будто выбравшись из-под мрачного подземелья, где пребывала словно замороженная и недоступная как каменное изваяние, вдруг оттаяла и затрепетала на призыв этого юного и самоотверженного сердца.

Лиза прикоснулась своими губами к его губам, и он понял, что она нужна ему как воздух, как солнце, как ветер, что обдувает лицо. Это длилось всего несколько секунд, но затем он пришел в себя и слегка отстранил от себя девушку. Но она опять сомкнула свои изящные руки на его шее.

— Лиза, послушай, ты ребенок… в твоем возрасте хочется любви, но я намного старше тебя… ты не понимаешь, что…

— Нет, это ты не понимаешь, Алексей, я говорю, что люблю тебя и хочу быть с тобой.

— Твой возраст — это любовь, беспечность, беззаботность. Это самое счастливое время… Я хочу, чтобы ты была счастлива… Ты можешь меня любить как отца, а не как…

— Но если я люблю тебя по-другому…

Она снова хотела поцеловать его, но он не позволил.

— Почему ты боишься меня? — ее глаза наполнились слезами. — Ты любишь другую девушку?

— Нет никакой другой девушки. Я не хочу сломать тебе жизнь, Лиза… Любовь — это не только чувства и слова любви, пойми это.

— Ты не веришь тому, что я говорю? Тому, что я чувствую?

— Лиза… ты еще очень молода, чтобы понимать свои чувства… это, скорее всего, влюбленность… тебе нужен юноша твоего возраста.

— Нет, мне нужен только ты, Алексей.

Он погрузился своим взором в ее карие глаза и не выдержал их огня.

— Ты права, — внезапно признался он, — да, я боюсь… боюсь, что если поцелую тебя еще раз, то не смогу жить без вкуса твоих губ, без запаха твоих волос, без теплоты твоего плеча.