Артур Строгов - Правозащитник

— В соответствии со статьей…

Но не успел он договорить до конца фразу, как ему в затылок уперлось дуло пистолета. В одну секунду вся группа была разоружена.

— Что это значит? — вскричал следователь. — Это препятствие правосудию! Я вас всех посажу за решетку!

Человек с татуировкой на щеке, преодолевая замешательство, произнес:

— Эта девушка виновна в преступлении, она беглая… прокурор выдал ордер на ее арест.

— Я не позволю Вам говорить подобные вещи о моей будущей супруге, — ответил Белосельский, и в его глазах появился такой страшный блеск, какого Лиза еще никогда не видела, — Вы немедленно извинитесь или…

Однако мужчина не унимался и пытался выкрикивать угрозы и проклятия, за что был тут же отправлен в «нокаут» и приземлился на блюдо с вишневым тортом.

— Алексей, я прошу тебя, не надо, — попросила Лиза.

— Поднимите на ноги этого мерзавца! — приказал Белосельский.

Самина приподняла тяжелую «тушу» человека с татуировкой на щеке.

— Сегодня Ваш второй день рождения. За это Вы должны благодарить только Лизу. Иначе бы оказались в таком страшном месте, по сравнению с которым ад — весьма сносное пребывание. Я отпускаю Вас, но… Если Вы когда-нибудь еще раз попадетесь мне на глаза…

Пауза была страшнее, чем все угрозы; «татуированный» бессильно опустил глаза.

— А что касается всех остальных, — продолжал Белосельский, обводя взором всех присутствующих, — когда я выясню, кто подлинный инициатор всей этой мерзости, то каждый из вас понесет наказание! А, и господин адвокат здесь… это как нельзя более кстати.

Рыжий адвокат сощурился от наведенного дула пистолета.

— Я еще продолжу с Вами разговор, отдельно!

Следователь, лежащий на полу, продолжал скулить и выкрикивать угрозы, но на него никто не обращал внимания.

— Ну вот, я же говорил, что все закончится как я и предполагал! Если не скандал, так потасовка! — воскликнул безутешный технический директор.

— Я Вам заплачу за причиненный ущерб, — отвечал Белосельский.

— Я вас всех арестую, это неуважение к закону! — бушевал следователь.

— Закон, слепое правосудие… Вы хоть представляете, кто я такой и каковы мои возможности… Я Вам продемонстрирую, что такое закон. Через час Ваш жалкий приказ об аресте, который я разрываю пополам, будет отменен, а Вы сами… Впрочем, будет доказано, что Вы здесь вообще не находились, а по дороге застряли в пробке… Вы очень хорошо поймете тогда, что такое закон!

Остальные гости не рискнули вмешаться и благоразумно дали всем участникам инцидента спокойно выяснять отношения.

В гостиной находились четверо: Белосельский, Лиза, Самина и адвокат. Последнего била мелкая дрожь.

— Вы же неглупый человек, — говорил Белосельский, — неужели Вы действительно думали, что Ваше предприятие удастся?

— Дело не в этом… Смысл был в другом.

— В чем же?

— В самой шумихе… Чтобы завтра напечатали обо всем в газетах.

— А! Понятно! Чтобы опорочить имя Лизы… ясно.

Адвокат медленно отступал к каминной полке, точно пытался найти там убежище.

— Кто же инициатор всего этого? Кто виновник затеи?

Адвокат молчал.

— Я Вам заплачу пятьсот тысяч долларов.

Глаза адвоката радостно блеснули.

— Вы даете слово?

— Я Вам выпишу чек. Вы мне расскажете…

— Какой еще чек? Чек сейчас не принимается.

— Мой банк его примет, — возразил Белосельский, — я выпишу Вам чек на предъявителя…

— Хорошо… тогда спрашивайте.

— Кто автор этого шоу?

— Ваша жена и…

— И кто еще?

— Ее муж Никита.

— И все?

— Еще причастна Ваша дочь… самую малость.

Лиза видела, как лицо Белосельского тут же заволокло тучами. Он вздрогнул всем телом.

— Моя дочь тоже?

И дернулся с таким порывом, что Лиза не смогла его удержать.

— Ну, Алексей, я прошу тебя.

— Доказательства?

— В моем портфеле, — подсказал адвокат, — все записи, пленки, видео, можете послушать мельчайшие детали.

На этот раз Лизе не удалось убедить Белосельского. Это был единственный раз, когда он не выполнил ее желание. Тем не менее, девушка хотела удержать Алексея, но Самина схватила ее за руку и прошептала на ухо:

— Оставь. Мужчинам иногда нужно выпустить пар. Ты и так забрала слишком много власти… мужчины этого не любят…

Лиза промолчала, но бросилась вслед за Белосельским. А он ехал к своей жене мрачный и молчаливый. Автомобиль несся стремительно, как стрела; Лиза невольно зажмуривала глаза на поворотах, ей казалось, что она едет не в лимузине, а летит в ракете.

У входа в особняк Елены, правда, произошла некоторая заминка. Жена Белосельского, видимо, ожидала вполне предсказуемой реакции своего благоверного, поэтому на подступах к дому расставила двух двухметровых «циклопов», проявивших поистине удивительное, но бесполезное упорство. Вполне достойным результатом стало то, что оба «циклопа» оказались на земле; причем один из них при падении вышиб стекло на веранде нижнего этажа.

Елена находилась как раз в окружении своих друзей, не считая Никиты, который успел напиться и осоловелым взором лицезрел Белосельского.

— Я прошу меня извинить, — произнес Белосельский громким и не допускающим возражения тоном, — за то, что я прерываю ваше торжество, но бывают минуты, когда мужу и жене необходимо переговорить друг с другом по неотложному делу. Поэтому прошу всех удалиться.

Елена смерила мужа уничтожающим взглядом. Затем перевела свой взор на бесполезных «циклопов», которые приходили в себя после изрядной встряски. Пока гости расходились, Белосельский не произнес ни звука.

— Поздравляю тебя, — воскликнула Елена, — ты сегодня груб как обычно! Ведешь себя как животное! В чем провинились мои друзья… мои телохранители, например? Тебе хочется и их избить?

Белосельский стал на нее надвигаться, а Елена ощутила, как озноб пробежал у нее по спине.

— Значит, это ты все спланировала?

— Хочешь меня ударить?

Белосельский улыбнулся.

— Ты хочешь меня спровоцировать? Я знаю, это ты заварила кашу с арестом и придумала весь фарс. Ты и твой муженек.

Губы Елены искривила презрительная усмешка.

— То есть ты считаешь, что можно проделывать подобное, а затем спокойно праздновать, как ты сейчас только что сделала? Ты вообще задумывалась о последствиях такого шага?

Она рассмеялась ему прямо в лицо истеричным смехом, в котором не было и тени сожаления или раскаяния.

— Ты должен был узнать, что это за замарашка!

Белосельскому стоило большого труда взять себя в руки.

— Последствия будут весьма серьезны. Напрасно ты улыбаешься.

— А что ты сделаешь? Со мной, с нами?

— Мы тебе раскрыли глаза, — попробовал заступиться за нее Никита и уже привстал из-за стола, но Белосельский заставил его сесть обратно.