Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

– Интересно, что еще? – Элла уселась на диванчик, скрестив на груди руки. – Выкладывай уж все до конца.

Петр отодвинул блокнот в сторону, собираясь с мыслями. От предстоящей беседы зависело многое, и сформулировать вопрос следовало грамотно и взвешенно.

– Я точно знаю, что ни ты Лунегова, ни он тебя не интересует. Поэтому подвезти тебя до турбазы он согласился чисто как коллегу. Тем более ты снимала приступ мерцательной аритмии и по этой причине опаздывала, а у патологоанатома «бэха» на ходу – так отчего бы не сделать доброе дело? Зачем тогда из этого делать тайну? Мало того что ты вышла метров за сто до турбазы, так еще и скандал мне закатила по поводу «досье». Очевидно, только для того, чтобы как-то вытеснить из моего насквозь детективного сознания факт вашего совместного прибытия на турбазу. Что, кстати, неплохо читается по следам твоих туфелек и по протектору машины Лунегова. Только дурак в этом не разберется.

– Почему это я Лунегова не интересую? – с ноткой обиды в голосе спросила супруга. – Это ущемляет мое самолюбие.

Петр не собирался раскрывать свою догадку, но «Остапа», что называется, «понесло», и он решил не останавливаться.

– Потому что Лунегова интересуют исключительно травмированные и загипсованные женщины. Он в каком-то смысле извращенец! Почему на прошлогодний праздник Пресницкая приехала в гипсе? Потому что чувствовала, как Макс неравнодушно смотрит на этот самый гипс. А Инга к тому времени свой гипс уже сняла, чем и вызвала охлаждение со стороны любимого. На этом, вчерашнем, празднике и Олеся была без гипса – у них с Лунеговым буквально на глазах все рушится, женщина переживает, естественно… Но не может же она специально сломать себе еще что-то, дабы удержать патологоанатома возле себя. Это глупо. Поэтому вчера она сбивчиво дала мне понять, чтобы я не беспокоился по поводу ваших с ним разговоров за столом. Чтобы увлечься тобой, должен грянуть гром, говоря ее словами. То есть, не приведи господи, ты должна себе что-нибудь сломать.

Выслушав бывшего мужа, Элла какое-то время покачивалась из стороны в сторону на кровати. Потом медленно поднялась, подошла к нему и потрепала мужа по голове.

– Да, в отсутствии логики тебя обвинить нельзя. Что есть, то есть. Учитывая, как все серьезно, буду откровенна. Это Лунегов меня высадил раньше, чем нужно, не довезя, как ты правильно заметил, сто метров. Не я попросила остановить. Я здесь ни при чем. Он испугался, что Олеся может увидеть, как я выхожу из его машины. Макс собирался ей сказать, что у них все кончено. Зачем лишний раз травмировать психику женщины? Мы с ней – не соперницы. Но это не самое главное.

Элла смотрела на мужа сверху вниз, склонив голову чуть набок. Петр знал эту привычку супруги – делать паузы перед ответственными заявлениями. Поэтому молча выжидал положенные секунды.

– А что главное?

– Главное то, что его мучит какая-то вина перед Ингой. Как-то не по-людски они с ней расстались год назад. Осадок у него остался, а Инга не давала ему возможности оправдаться. Замкнулась в себе, не подпускала на пушечный выстрел.

Петр раскрыл блокнот на странице «Лунегов», пробежал глазами написанное. Настроение резко пошло на минус, так как в памяти всплыли надменная ухмылка, снобизм Барда, потасовка, которая закончилась для Петра полным фиаско. Хотя он был ее инициатором.

Его и раньше задевало, что они с Бардом оба в разное время были любовниками Инги, теперь же эта пикантная подробность нестерпимо клокотала в груди подобно действующему вулкану.

Не потому ли так «красноречиво» Петр поговорил с Максом час назад? Хотя во время потасовки об этом Петру не думалось.

Его роман с Ингой прекратился с переходом Ревенчук на научную работу. Как свидетельствовали факты, вскоре после этого она встретилась с Лунеговым. Правда, перед этим травмировалась – схлопотала перелом «луча в типичном месте» [6] Перелом лучевой кости предплечья на границе средней и нижней трети. .

Словно прочитав его мысли, Элла вспомнила:

– Да, Инга ходила с загипсованной рукой. Хорошо, что левую сломала, а не правую, а то как бы она смогла писать?

– Согласен, было бы неудобно, – кивнул Петр, думая о своем. – Ведь Инга – правша.

Фролов почувствовал, как в разговоре проскользнуло что-то очень ценное, но, увы, опять не зацепилось. Как вчера на празднике, когда он беседовал с Бардом, как сегодня в комнате Буйкевича, который мучился после вчерашнего.

Голова, словно кастрюля с солянкой на большом огне, бурлила деталями, догадками и версиями, выплескивая наверх то одно, то другое. И если быстро не зачерпнешь ложкой, то в следующее мгновение на поверхности уже ничего не будет.

Лунегов, Лунегов… Чем же ты так провинился перед Ингой? За что так ненавидишь Буйкевича? Рвешься разобраться с ним по-мужски.

Петр вспомнил вчерашний разговор с Максом – вполне мирная беседа, причем начал ее Бард. Сегодня от вчерашней безоблачности не осталось и следа. Сегодня они просто подрались. С кем не бывает…

Из того, что Петру удалось выяснить к этому моменту, как раз следовало, что Лунегов с Пресницкой – главные подозреваемые. Они затеяли роман на прошлом празднике. Инга, возможно, не заметила этого. Но спустя год, попросив запись у Сбитнева, увидела руку Лунегова на плече травмированной Пресницкой. На эту мысль ее натолкнул ортопедический салон, случайно попавшийся на глаза во время фотографирования в парке с Анжелой.

Петр попытался представить дальнейшие действия Инги – ничего не получилось. С Олесей они остались подругами, а Лунегова она просто вычеркнула из своей жизни. Судя по тем испепеляющим взглядам, которые Инга вчера за столом бросала в сторону Макса, он для нее перестал существовать и как мужчина, и как человек. Так, пыль на ветру…

Возможно, разочаровавшись в Лунегове, она душой потянулась к Петру. Что означали ее слова о том, может ли она на него рассчитывать? Что она имела в виду? Увы, теперь уже не узнать.

Значит, в его рассуждения закралась ошибка. Где-то в логической цепочке есть обрыв, и найти его – первейшая задача. Пока его не нашли другие.

– Ты где-то не здесь сейчас, – заметила Элла, проводя ладонью перед его глазами. – Настолько ушел в свои размышления…

– Скажи еще, что вслух рассуждал, – с иронией заметил сыщик.

– До этого недолго осталось, все признаки шизы – налицо.

Петр достал телефон, набрал номер Сбитнева. Уролог ответил не сразу, возможно, Фролов его разбудил.

– Антон, у меня к тебе вопрос на сто баксов, – затараторил доктор, не давая собеседнику вставить ни одного слова. – Ты ведь наших мужиков лечишь, они к тебе обращаются, если вдруг, скажем, обнаружат пикантную болезнь. Почему бы тебе не приоткрыть завесу секретности?