Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

– И что? – недовольно прохрипела трубка густым спросонья басом Сбитнева. – Ну, обращаются, ну, лечу… Это не значит, что я налево и направо буду подобную инфу распространять. Конфиденциальность и врачебную тайну не я придумал.

Подобную реакцию Петр предвидел, поэтому особо не расстроился.

– Антон, я – это не налево и не направо. Я веду следствие, и меня интересует болезнь конкретного человека. Не забывай: у нас два трупа и, возможно, будут еще.

– И что? – продолжал стоять на своем Энтони. – У тебя нет никаких полномочий, корочек УБОПА или тому подобных, насколько я понимаю, у тебя тоже нет. Почему я должен тебе выкладывать эти данные?

Элла подошла к Петру и прошептала на ухо:

– Может, мне выйти? Ты только скажи!

Петр замотал головой, призывая супругу остаться. А в трубку выдал последний аргумент:

– Потому ты выложишь мне эти данные, что в противном случае все узнают, во-первых, что ты делал в женском туалете… Сверлильщик ты наш. А, во-вторых, на флешке, которую ты мне передал, совсем не то, что ты думаешь. Это не компромат, как в рекламе говорится, а компроматище!

Кратковременная пауза на том конце провода сменилась непонятным шорохом, после которого последовал глубокий вздох.

– Ты думаешь, типа, к стенке прижал? – тяжело дыша, произнес уролог. Он словно продирался сквозь лесную чащу. – Победил… Да мне начхать, что ты и кому скажешь. У меня этих компроматов – вагон и маленькая тележка. Не забудь, это я тебя разбудил утром. Не сделай я этого – ситуация сложилась бы совсем по-другому. Я думал, ты разберешься, что к чему. Теперь жалею, что разбудил. Надо было сматываться, пока не поздно, и – концы в воду.

– Так смотался бы, – не моргнув глазом, тотчас предложил Фролов. – Я бы тогда голову не ломал, кто убийца. Свалил бы все на тебя, и дело с концом. Нет, ты не мог исчезнуть, не убрав камеру… Это ж такая улика!

Петр замолчал, поняв, что Энтони его не слушает – он отключился. На душе было муторно, словно только что пообщался с родственниками больного, которого не удалось спасти. Ты не виноват ни в чем, но в глазах этих людей ты таковым становишься, и какое-то время твой образ будет ассоциироваться в их сознании с гибелью близкого человека.

– Это что получается? – Элла сначала подошла к окну, потом вернулась к Петру и пристально уставилась на него. – Сбитнев установил в женском туалете скрытую камеру? Он за нами, своими коллегами, решил подсматривать? Совесть у него есть?

У Петра появилось ощущение, как после серьезной катастрофы – когда после скрежета, скрипа и грохота наступает тишина, а у перевернутой машины из поврежденного бензобака капает топливо. Пока еще нет взрыва, но дело остается за малым – за крохотной искрой, которая, как правило, не заставляет себя ждать.

Он изо всех сил постарался предотвратить этот взрыв:

– Поверь, это не самый сволочной бизнес в условиях современного рынка. Есть нехилый спрос. В Интернете за подобное видео неплохо платят. Здесь дело не в этом…

– А в чем? Блин, никогда бы не подумала… Вот гад! – Элла начинала не на шутку злиться, закручивая внутреннюю пружину с каждым произнесенным словом. – Гаденыш! Тварь! Выродок!

– Успокойся, я тебя умоляю, – попытался успокоить ее сыщик. – Поверь, в сравнении с двумя убийствами, которые мы имеем, это выглядит невинной шалостью. Бывает, когда женщина рожает, у нее опорожняется кишечник, и что? А Сбитнев уролог, он такого насмотрелся!

– Не сравнивай, это разные плоскости, – продолжала кипятиться супруга. – Одно дело, когда ты пациент, а он – доктор, и совсем другое… Сейчас каждый раз, прежде чем пописать, придется высматривать, нет ли скрытой камеры. Вот конфуз так конфуз.

– Согласен, конфуз, но не более того.

В этот момент в дверь тихо постучали, через секунду она приоткрылась, и в проеме появилась голова Буйкевича. Элла в запальчивости не могла его ни видеть, ни слышать, так как находилась в этот момент спиной к двери.

– Я его убью когда-нибудь, этого уролога! – бросила она в сердцах, обхватив голову руками, и повернулась. Увидев Стаса, быстро приложила ладонь ко рту, но было поздно. Последняя фраза явно была услышана.

– Тысячу извинений, но, может, – мотнув головой, Стас приложил ладонь к груди, – хватит убийств на сегодня?

– Тебе чего, доктор? – поинтересовался Петр, морщась от того, как дерьмово все сложилось.

Стас открыл было рот, но потом перевел глаза с Петра на Эллу и, виновато кивнув головой, решил ретироваться.

– Пожалуй, я потом зайду, чувствую, заглянул не вовремя, – с этими словами анестезиолог закрыл за собой дверь.

Примерно с минуту после этого висела липкая пауза, во время которой Элла продолжала ходить из угла в угол. Петр не знал, как поступить. Бежать догонять Буйкевича и объяснять ему, что он все не так понял, казалось несусветной глупостью, но и пускать все на самотек было не лучшим вариантом.

– Я хочу тебя попросить, – начал он, мучительно подбирая каждое следующее слово. – Пока никому не говори о том, что случайно узнала…

Элла не дала ему договорить, прикрыла ему рот ладошкой.

– Ты мне предлагаешь… паленый компромисс? Нет уж! – отрезала она, топнув ножкой. – Чтобы этот извращенец продолжал как ни в чем не бывало наблюдать за нами! Этому не бывать!

– Пойми ты, наконец, – Петр схватил жену за руки и насильно усадил на диван. – Если мы вынесем услышанное за пределы этой комнаты, то я точно ничего больше не узнаю. Скажем так, ценнейшая информация пройдет мимо. А она может пролить свет на это преступление. Сейчас он думает, что его секрет знаю только я. Про тебя он не в курсе. Ему не все равно, узнает кто-то еще или нет, насколько я понимаю.

– С чего ты взял, что он расколется? – пошла на попятную Элла. – Вдруг он захочет тебя убить, к примеру, похоронить информацию навеки?

Он с интересом наблюдал за супругой, которая в этот момент то открывала оконную раму, то вновь закрывала ее. Видимо, усиленно вспоминая при этом, что мог увидеть в туалете тайный наблюдатель, и от этого ей становилось не по себе.

Фролов подумал, что каких-то полчаса назад они говорили о том, что Элла стала в последнее время скрытной. Теперь он готов был на коленях ее умолять, чтобы она оставалась такой хотя бы несколько часов. Но он видел, как ее распирает.

– Энтони – не убийца, он убивать не станет, – продолжил Петр прерванный диалог. – Он или сам позвонит, или вызовет меня на тет-а-тет и сольет мне всю интересующую меня информацию.

– И что? – Элла замерла посреди комнаты, уперев кулачки в бока. – Ты предлагаешь мне делать вид, что я ничего не слышала? Как будто ты мне ничего не говорил, а паскудное видеонаблюдение будет продолжаться, и этому извращенцу ничего за это не будет?