Николай Леонов - Жизнь взаймы

– Сумма меня не интересует, – сообщил Гуров. – Думаю, и вас она тоже больше не волнует. Рауф Гулиев убит сегодня ночью.

– Убит? Убит? – растягивая слова, воскликнул Марочкин, но удивление в голосе звучало фальшиво. – Как? Я хочу сказать, каким образом? Вернее, за что?

– Полагаю, за то, что с шестнадцатого января не оплачивал свой долг, – спокойно произнес Гуров.

– О боже, вы думаете, что его убил я? Бред! Вы ведь понимаете, что это полный абсурд? – Марочкин выпустил из рук мышь и до боли честными глазами уставился на Гурова. – Если бы я убивал всех своих должников, мой бизнес давным-давно бы развалился. Зачем мне это?

– Этот вопрос я хотел задать вам, – проговорил Гуров. – Но раз уж вы сами об этом заговорили, то повторяться не стану. Итак, давайте обсудим, чем выгодна вам смерть Рауфа Гулиева?

– Да перестаньте, вы ведь несерьезно, – Марочкин заставил себя улыбнуться. – Вы меня разыгрываете.

– Считаете, полковнику уголовного розыска больше нечем заняться?

– Простите, не знаю вашего имени-отчества и не думаю, что дел у вас мало, но официально заявляю – к смерти Рауфа Гулиева я не имею ровным счетом никакого отношения.

– Имя мое Лев Иванович, фамилия Гуров, – наблюдая за реакцией Марочкина, представился Гуров. – И ваши заверения пока всего лишь пустой звук.

– Скажите, вы имеете представление о том, как построен бизнес микрофинансовых организаций? – сменил тактику Марочкин.

– Уверен, что вы меня просветите, – Гуров едва заметно улыбнулся, попытки Марочкина казаться удивленным его веселили. Притворяться Марочкин совершенно не умел. Гуров даже подумал, как он умудрился столько времени продержаться в бизнесе, где все построено на лжи.

– Мы ссужаем деньгами организации и частных заемщиков. Под определенный процент. Чем дольше заемщик пользуется нашими деньгами, тем выгоднее фирме. Объясню на примере Гулиева: он занял определенную сумму, каждый месяц он обязался выплачивать проценты, одновременно с этим гася сумму задолженности малыми частями. Проценты мы с него получали, а тот факт, что сумма займа оставалась непогашенной, – случай вполне обыденный. За шесть месяцев мы и так вернули всю сумму, которую ссудили Гулиеву. То есть как организация – мы не внакладе, он не лишил нас средств, напротив, он являлся стабильным источником дохода. Ежемесячным источником дохода. Так что убивать его нам совершенно невыгодно, это вы понимаете?

– Вы говорите неправду, – спокойно заявил Гуров. – По крайней мере, за пять месяцев из шести он не погасил ни одного процента, начисляемого на сумму задолженности, не говоря уж о самом долге.

– У вас неверная информация, – начал возражать Марочкин, но Гуров жестом заставил его замолчать.

– У следствия имеется документ, подтверждающий этот факт, – резко произнес он. – Гулиев – ваш должник, из тех, кто никогда не расплатится. И это тоже факт. Так что у вас были причины желать ему смерти.

– Но ведь мертвые не платят, как ни цинично это звучит, – Марочкин предпринял очередную попытку оправдаться. – Ладно, поговорим откровенно. Мы знаем, что у Гулиева нет сбережений, в собственности нет объектов недвижимости. Все его наследство – подержанный автомобиль, рыночная цена которого едва ли покроет десятую часть долга. К тому же, по нашим сведениям, мы не единственная организация, заемщиком которой он является.

– Откуда вам это известно? – спросил Гуров.

– У нас хорошо поставлена система сбора информации, – ответил Марочкин. – Мы знаем, что в случае смерти Гулиева по меньшей мере три микрофинансовые организации имеют право претендовать на его собственность. Из этого следует, что в случае смерти клиента нам достанется четвертая часть от продажи копеечного автомобиля. Вы по-прежнему считаете, что это достаточно веский мотив для убийства?

– Будем считать, что относительно Рауфа Гулиева вы меня убедили, – внезапно произнес Гуров.

– Убедил? Правда? – Марочкин облегченно вздохнул. – Ну, надо же! Я-то думал, что вы решили меня арестовать.

– Но для того, чтобы снять подозрения с вашей организации, мы должны провести доскональную проверку по всем вашим клиентам, – как ни в чем не бывало продолжил Гуров. – Предоставьте мне список ваших заемщиков, и будем считать, что разговор окончен.

– Но… Позвольте… ведь это незаконно! Вы предлагаете мне нарушить закон? На это нужны санкции, разрешение прокурора, или что там делают в таких случаях?

– Есть и другой вариант: я ухожу, а через час возвращаюсь с разрешением на изъятие всей документации фирмы. Заодно придется захватить и ордер на задержание. Ваше задержание. Трое суток проведете в следственном изоляторе, но зато не нарушите закон.

– Нет, это совершенно неприемлемый вариант, – Марочкин застонал. – Что же мне делать? Я не могу просто взять и выдать вам базу данных клиентов. Разве что вы сможете оформить надлежащие бумаги, чтобы в случае необходимости я смог прикрыть свою… шею. Необязательно предъявлять ее сейчас. Просто скажите, что такой документ будет оформлен.

– Договорились, – сдерживая улыбку, произнес Гуров.

Марочкин снова взялся за мышь и защелкал по клавиатуре. Через минуту заработал принтер. Собрав солидную стопку бумаг, Марочкин передал их Гурову.

– На этом все? – с надеждой в голосе спросил он.

– Пока да, – Гуров забрал листы из рук Марочкина. – Всего хорошего. И не уезжайте из города, вы можете понадобиться следствию.

Гуров вышел из кабинета, Марочкин проводил его печальным взглядом. Оказавшись на улице, Гуров дошел до машины, уселся на переднее сиденье и устремил задумчивый взгляд в пустоту. Мейерхольд искоса поглядывал на полковника, но рот держал на замке. Так Гуров просидел минут пять, не меньше. Потом, приняв решение, повернулся к Мейерхольду и задал вопрос:

– Леонид, в вашем телефоне хорошая камера?

Вопрос прозвучал неожиданно и застал Мейерхольда врасплох.

– Камера? Имеете в виду фотокамеру? – растерянно переспросил он.

– Да-да, фотокамеру. Мощная ли у вас фотокамера? – нетерпеливо повторил Гуров.

– Шестнадцать мегапикселей, одна фронтальная и две основные, – выдал Мейерхольд.

– Значит, мощная, – сделал вывод Гуров. – По крайней мере, звучит солидно. Еще один вопрос: вы все еще хотите принять участие в расследовании?

– Вы берете меня в команду? Серьезно? – слова Гурова настолько поразили Мейерхольда, что он начал заикаться. – Я буду вам помогать? На самом деле? По-настоящему?

– Леонид, не заставляйте меня сомневаться в своем решении, – с угрозой в голосе проговорил Гуров.

– Нет-нет, не нужно сомневаться. Я готов, честно, – затараторил Мейерхольд. Лицо его раскраснелось, то ли от волнения, то ли от удовольствия, и выглядел он при этом как школьник, которому объявили, что его наконец-то берут в футбольную команду.