Николай Леонов - Жизнь взаймы

– Вам помочь? – услышал он голос официанта.

– Я же сказал, что жду звонка и не желаю, чтобы меня беспокоили, – сердито проговорил Мейерхольд, вынужденный принять вертикальную позу.

– Ваш салат, – официант небрежно выставил тарелку перед Мейерхольдом.

– Надеюсь, вы в него не плюнули? – на полном серьезе спросил Мейерхольд.

– С вас двадцать четыре рубля, – сохраняя нейтральное выражение лица, объявил официант. – Желаете расплатиться?

Мейерхольд бросил на стол полтинник.

– Не забудьте принести сдачу, – предупредил он. – Дарить вам двадцатку я не собираюсь.

Официант ушел, а Мейерхольд предпринял новую попытку приблизиться к столу объекта. Сначала он сдвинул стул так, что расстояние сократилось на добрых полметра, затем выгнул спину, будто потягиваясь. Но эти манипуляции пользы не принесли. Тогда он снова проделал тот же трюк, что и раньше, но на этот раз уронил вилку. Случайно она упала дальше, чем рассчитывал Мейерхольд. Вилка оказалась под стулом Марочкина. Мейерхольд раздумывал, стоит ли ее поднимать. Если подойти слишком близко, Марочкин обратит на него внимание, и кто знает, насколько он наблюдательный и насколько хороша его память. Вдруг позже Мейерхольду придется идти за ним пешком? Если Марочкин его запомнит, то сразу поймет, что его преследуют.

И все же он решил рискнуть. Перегнувшись влево, он потянулся за вилкой, нащупал ее и на короткий миг задержался в таком положении. В этот момент говорил собеседник Марочкина, и Мейерхольд забыл об осторожности, пытаясь получить максимум информации.

– Вы что-то потеряли? – услышал он над ухом голос Марочкина.

– Вилка отлетела, простите, – не поднимая головы, пробормотал Мейерхольд. – Все, она у меня. Еще раз простите.

– Нужно было просто подозвать официанта, – посоветовал Марочкин. – Вы ведь все равно не станете есть грязной вилкой.

– Об этом я как-то не подумал, – заявил Мейерхольд и вернулся в исходное положение. На Марочкина он так и не взглянул.

Тот пожал плечами и вернулся к прерванному разговору. Мейерхольд поковырял морковный салат и через пять минут покинул кафе. Марочкин и его приятель пробыли в кафе чуть дольше. Когда они вышли, собеседник Марочкина запрыгнул в автобус, а сам директор вернулся к конторе, сел в машину и поехал по направлению к центру. Мейерхольд последовал за ним. Не доехав метров триста до метро «Свиблово», Марочкин свернул с центральной дороги и въехал во двор жилого дома. Там он припарковал автомобиль, включил сигнализацию и вошел в один из подъездов.

Мейерхольд выждал несколько минут и тоже вышел. В подъезд он заходить не стал, дошел до угла, прочитал название улицы и номер дома и позвонил полковнику Гурову.

В кабинете Гурова происходил допрос. Юрий Ревошин сидел напротив полковника, мял в руках кепку и пытался доказать, что никогда не имел намерения избавиться от бывшего мужа своей жены. Они беседовали больше часа, оба устали от повторяющихся вопросов и хотели только одного: спать. Ревошин производил впечатление простого, бесхитростного парня. Он снова и снова пересказывал события минувшей ночи, буквально по минутам расписывая свои шаги, и все же у Гурова не пропадало ощущение, что Ревошин чего-то недоговаривает.

График работы у Ревошина был плавающим. Его могли вызывать на заказ и в восемь утра, и в два часа ночи, так он заявил Гурову. В ночь убийства Гулиева его тоже вызвали, но звонок оказался пустым. Заказчик якобы отказался от заказа, и Ревошин вернулся домой, не доехав до конторы. Звонки диспетчера в фирме Ревошина не фиксировались, но при желании можно было заказать распечатку всех входящих вызовов на номер Ревошина у сотового оператора. На это требовалось время, а пока Ревошин оставался без алиби.

– Вам не кажется странным тот факт, что ложный звонок поступил как раз в ту ночь, когда произошло убийство? – в очередной раз задал вопрос Гуров.

– Я не силен в таких вопросах. Я просто выполняю свою работу. Пришел вызов – я еду. Отменили – возвращаюсь. На самом деле это происходит не так редко, как может показаться, – устало проговорил Ревошин.

– И как часто случаются ложные вызовы?

– Примерно каждый десятый, – подумав, ответил Ревошин. – Ночью чаще, чем днем.

– Давайте подытожим, – Гуров откинулся на спинку кресла. – Итак, вы работаете экспедитором в фирме «Стрела». В ваши обязанности входит сопровождение грузов от склада до заказчика, оформление документов приема-передачи и произведение расчета.

– Нет, расчет происходит по безналу. На руки мне денег никто не выдает, – в двадцатый раз повторил Ревошин. – И фирма работает не с одной организацией, поэтому я забираю товар не на одном конкретном складе, а с разных складов, разбросанных по городу. Диспетчерская служба единая, заказы распределяются не внутри нашей фирмы, а по нескольким фирмам-перевозчикам. Иногда это междугородные перевозки, но чаще – по Москве.

– Диспетчеры, передающие заказы, с вами лично незнакомы, так?

– Да, это верно. Мы никогда друг друга не видели. Чаще всего эти диспетчеры и друг с другом-то незнакомы. Работа удаленная, на дому. Им даже необязательно жить в Москве, – Ревошин покосился на графин с водой. Гуров перехватил взгляд и коротко кивнул. – Спасибо. Пить очень хочется.

– Мы с вами сидим здесь уже довольно продолжительное время, но я не слышал ни одного звонка. Почему? – Гуров понимал, что разговор нужно заканчивать, но все еще надеялся получить какое-то объяснение своему ощущению.

– Потому что телефон отключен, – объяснил Ревошин. – Так делают все водители-перевозчики, если не готовы принять заказ. У нас ведь нет выходных, отпусков и прочих благ стабильной работы. Мы вынуждены сами устраивать себе выходные. Правда, нечасто. Если телефон будет отключен долгое время, заказы перестанут поступать. Диспетчерам ведь тоже сдельно платят, так что им неинтересно тратить время на пустые звонки.

– А прошлой ночью ваш телефон был включен, – произнес Гуров. – И на него поступил звонок. Ваша жена слышала разговор с диспетчером?

– Послушайте, мы уже все это обсуждали. Неужели так необходимо повторять все по сто раз? Я устал, хочу есть и спать. Отпустите меня домой, – взмолился Ревошин. – Я ведь пришел добровольно. Сам настоял на встрече. Так за что вы меня мучаете?

– Хотите начистоту? Хорошо, – Гуров подался вперед. – Я думаю, вы не до конца честны со мной. Я знаю, что вы что-то от меня скрываете. Возможно, это и не связано с убийством Гулиева, но вы все равно скрываете. Зачем? Почему?

– Я ничего от вас не скрываю, – Ревошин опустил глаза.

– Скрываете, Юрий, еще как скрываете, – заявил Гуров. – И мы будем здесь сидеть до тех пор, пока я не пойму, почему вы это делаете.