Кэролайн Данфорд - Смерть в семье

– Мы с мистером Бертрамом всегда… – запротестовала я и осеклась. – То есть я совсем другое имею в виду. Слухи обо мне – это недоразумение и сущая ложь!

Мэри пожала плечами и, проводив меня до настоящей бельевой, убежала, а я, со вздохом прихватив щетку и ведро, отправилась мыть решетку. Кто-то действительно разводил огонь в самом центре – там было пятно копоти на блестящих металлических прутьях. Конечно, с появлением газовых кухонных плит эта жаровня стала не более чем декоративным элементом, и если кому-то понадобилось избавиться от улик, глупо было таким образом привлекать внимание. Но почему я решила, что это были улики? Хотя… Внизу, под прутьями, что-то белело. Я просунула между ними пальцы и извлекла узкую полоску уцелевшей бумаги. Это была всего одна строчка, написанная мелким, витиеватым почерком: «Люси носит твоего ребенка».

Я, сидя на корточках, на секунду потеряла равновесие. Кто такая Люси? Тут миссис Дейтон, оторвавшись от своих кастрюль, ринулась за солью – я быстро спрятала бумажку в карман, пересыпала сажу в ведро и наскоро вычистила решетку.

Выйдя из натопленной кухни в зимний сад, я словно нырнула в ледяное озеро. От мороза защипало щеки, но в голове не прояснилось. Высыпав золу, я стрелой метнулась обратно в дом, вернула на место щетку с ведром и побежала в моечную. Там мне пришлось вымыть и очистить целую гору лука. Слезы бурными потоками текли из глаз, но я этого даже не замечала – настолько была занята размышлениями. Что-то мне подсказывало, что сожженное письмо – ключ ко всему случившемуся. Иначе и быть не могло. Таинственные, зловещие слова на клочке бумаги уцелели неспроста – так распорядилась сама судьба, они обязаны быть жизненно важными. У меня в руках оказалась подсказка, которая поможет установить имя убийцы, а мне никак не удавалось понять, в чем она состоит. Нужно было с кем-нибудь обсудить это. Но кому я могла довериться?

Как только последняя луковица отправилась в корзинку, я снова выскочила в сад, чтобы выбросить очистки в компостную кучу. А обратно вернулась уже с готовым решением. Оставила помойное ведро у двери и побежала вверх по служебной лестнице.

Сначала я заглянула в библиотеку, но там никого не было. Тогда, под угрозой окончательно испортить свою репутацию, я с неохотой побрела к спальне мистера Бертрама. Тихо постучала в дверь и, не желая быть замеченной в коридоре, сразу вошла. Комната оказалась пуста. Кровать застелена – на ней никто не спал. Запонок на туалетном столике нет. У меня упало сердце – мистер Бертрам вчера собирался в Лондон. Значит, уехал и вернется нескоро.

Я уныло шагала вниз по ступенькам служебной лестницы, когда на меня на всех парах налетела Мэри:

– Вот ты где! Мистер Холдсуорт за тобой послал. Не знаю, чем ты ему можешь пригодиться, но он говорит, это срочно.

Я кивнула и покорно последовала за ней.

– Не знаешь, что мистеру Холдсуорту от тебя надо? – полюбопытствовала Мэри.

– Думаю, он сам мне расскажет, – рассеянно отозвалась я.

– Чуднáя ты все-таки, – вздохнула Мэри. – Любая служанка на твоем месте всполошилась бы, решив, что ее хотят уволить.

Я пожала плечами:

– Мне кажется, миссис Уилсон никому не уступила бы почетную миссию известить меня об этом.

– Да ее саму скоро отсюда вышвырнут, – злорадно сказала Мэри. – При лорде Стэплфорде – прежнем лорде Стэплфорде – ей жилось припеваючи. Он попустительствовал этой старой карге, но не думаю, что лорд Ричард будет делать ей поблажки.

– У прежнего лорда Стэплфорда было особое отношение к миссис Уилсон? – уточнила я.

– Ну да. Ходили слухи, что у них случилась какая-то история в прошлом, если ты понимаешь, о чем я. И хотя мне никогда в это не верилось, все ж таки не думаю, что она родилась такой сушеной селедкой.

Я помотала головой, стараясь привести мысли в порядок.

– А что с миссис Уилсон не так? В чем ей нужно было попустительствовать?

– Ты же слышала – она сказала, что пойдет выпьет чайку. Не понимаешь, что это значит?

Я остановилась и с удивлением посмотрела на Мэри:

– Кажется, нет.

– Выпьет чайку, – веско повторила Мэри, не дождалась моей реакции и вздохнула: – К бутылке она приложится, а не к чашке. Ясно?

– Она пьяница? – дошло до меня наконец.

– Позволяет себе время от времени. У нее эта проблема всегда была. Но обычно она держала себя в руках, и пьянство не мешало ей управлять хозяйством, а с тех пор как старого хозяина убили, у нее крыша слегка накренилась.

– У нее есть дети?

Мэри расхохоталась:

– Как тебе такая глупость в голову пришла? Конечно, нет. И я сильно подозреваю, что у нее никогда ничего не было с мужчиной… ну ты понимаешь.

– Но ты ведь сказала, что она и лорд Стэплфорд…

– Ничего я такого не говорила! – фыркнула Мэри. – Я имела в виду, что у покойного лорда Стэплфорда были к ней особые чувства, а это не то же самое, что… ну ты понимаешь. Соберись уже, дорогуша, что у тебя с соображалкой? И вообще, беги скорей, мистер Холдсуорт ждать не любит.

Мистера Холдсуорта я нашла в служебном помещении для дворецких. Он стоял у стола, который, видимо, сюда специально принесли недавно, потому что из-за него в комнатке стало совсем тесно. На столе были разложены карточки с надписями, и мистер Холдсуорт с очень озабоченным видом изучал их, то и дело вытирая платком вспотевший лоб. Когда я вошла, его лицо просветлело.

– Эфимия! Отлично! Я не очень рассчитываю на положительный ответ, но все-таки вдруг ты что-нибудь знаешь о столовом этикете… особенно о том, как нужно рассаживать гостей?

– Совсем чуть-чуть, – нервно ответила я, но дворецкий обрадовался.

– Замечательно! Иди скорей сюда. Я думал, моих познаний в этом деле хватит, но у нас сегодня такой грандиозный прием… Вот, например, с кем из аристократов можно посадить рядом архидиакона?

– А разве не леди Стэплфорд составляет списки?

– Обычно этим занимается миссис Уилсон.

– Ах, вот как… – сказала я, глядя прямо в лицо дворецкому.

Он отвел глаза:

– Ты здесь недавно, Эфимия. Все не так просто, как тебе кажется.

– Вы ее прикрываете.

– Да. Так ты поможешь мне или нет?

Признаюсь, мне очень хотелось немедленно развернуться, подняться на господский этаж к леди Стэплфорд и сдать пьянствующую экономку со всеми потрохами на блюдечке с голубой каемочкой, вернее, на одном из тех серебряных подносов, которые я по приказу миссис Уилсон вчера полировала до глубокой ночи. Однако воспитание в семье викария имеет массу побочных эффектов – например, усвоенное с детства понятие о христианском милосердии. Так что я села за стол рядом с дворецким.

– Вы очень разумно распределили места для гостей. Но вот этих двоих, по-моему, лучше пересадить.