Картер Браун - Пропавшая нимфа: Сборник

— Что будете пить?

— Мулен-а-вен.

Он был не в себе, будто присутствие Мадлен лишало его чувства реальности, осязаемости существования. Он смотрел -на нее и думал: «Это невозможно!» Или еще: «Я сплю». Она мало ела, а он спокойно, почти механически опорожнил бутылку. Мадлен присутствовала между ними, как холодная стена.

— Ну,— сказал он.— Теперь ты уже дошла до точки. Говори же, Мадлен.

Она резко встала.

— Я сейчас присоединюсь к тебе.

Пока она получала ключ от комнаты, он быстро выпил виски в баре и побежал к лифту. Служащий задвинул за ним решетку. Лифт стал медленно подниматься. Флавье обнял плечи Мадлен и нагнулся к ее уху, как будто хотел поцеловать.

— Признайся, дорогая.

Она медленно прижалась к перегородке из красного дерева.

— Да,— ответила она.— Я действительно Мадлен.

Он машинально повернул ключ в замке. Наполовину оглушенный признанием, которого ждал так долго, он находился в чем-то вроде тумана. Да и было ли это признанием? Говорила она как-то неубедительно. Может быть, просто захотела доставить ему удовольствие своими словами. Он прислонился к двери.

— И ты хочешь, чтобы я поверил? — спросил он.— Это слишком просто.

— Тебе нужны доказательства?

— Нет, но...

Он больше ничего не знал. Боже, как он утомлен.

— Погаси свет,— попросила она умоляюще.

Свет с улицы отбрасывал на потолок затейливые тени. Флавье дал себе упасть на край кровати.

— Почему ты сразу не сказала всю правду? Чего боялась?

Он больше не видел Мадлен, но слышал, как она двигалась около ванной.

— Ответь мне, чего ты боялась?

Она по-прежнему молчала, и он продолжил:

— Ты сразу меня узнала в «Астории»?

— Да, с первого дня.

— Но тогда нужно было довериться мне немедленно. Это же было необходимо. Почему ты действовала так глупо?

Он бил кулаком по подушке, и пружины кровати слабо позвякивали.

— Вся эта комедия!.. Разве она достойна нас?.. И это письмо... Вместо того, чтобы все мне честно рассказать...

Она присела- рядом и в темноте поискала его руку.

— Совершенно точно,— пробормотала она.— Я хотела, чтобы ты не узнал... никогда, ничего...

— Но я всегда знал!

— Послушай... Позволь объяснить... Это так трудно!

Ее рука была страшно горячей. Флавье больше не шевелился, ошеломленный и переполненный горечью. Сейчас откроется секрет...

— Та женщина, в Париже,— сказала Мадлен,— которую ты видел в театре, в компании с твоим другом Гевиньи, за которой следил и которую вытащил из воды, та женщина... никогда не умирала. Я никогда не умирала, понимаешь?

Флавье улыбнулся.

— Ну да,— Сказал он,— ты никогда не умирала... Ты просто превратилась в Рене, я отлично понимаю.

— Нет, мой дорогой, нет... Это было бы слишком хорошо... Я не превращалась в Рене, я все время была Рене. Я на самом деле Рене Суранж. Это меня, Рене Суранж, ты всегда любил.

— Как это?

— Ты некогда не знал Мадлен Гевиньи. Это я выдавала себя за нее... Я была. соучастницей Гевиньи... Прости... Если бы ты знал, что мне пришлось пережить...

Флавье сжал руку женщины.

— Ты хочешь убедить меня, что тело там, у подножья башни...

— Да, это было тело Мадлен Гевиньи, которую убил ее муж... Мадлен Гевиньи умерла, а я всегда была живой... Вот... Это настоящая правда.

— Это ложь,— сказал Флавье.— Гевиньи уже нет, он не может протестовать, и ты пользуешься этим. Бедный Гевиньи... Значит, ты хочешь сказать, что была его любовницей? И вы оба придумали эту историю, чтобы уничтожить законную жену... Но зачем же, зачем?

— Она имела состояние... Потом мы должны были отправиться в провинцию.

— Восхитительно! А почему Гевиньи просил меня последить за ней?

— Успокойся, мой дорогой.

— Я спокоен, клянусь, я никогда не был так спокоен. Ну, отвечай!

— Никто не должен был подозревать его, а у жены не было никаких оснований кончать с собой. Следовательно, ему был нужен свидетель, который бы смог заявить, что мадам Гевиньи вынашивала в себе эту идею, что она была уверена, будто уже жила, а смерть казалась ей простой вещью, почти игрой... Причем такой свидетель, показания которого не стали бы оспаривать, заяви он, что видел самоубийство... Ты адвокат, и потом, он знал тебя с детства. Знал, что ты сразу же доверишь этой истории.

— В сущности, он считал меня идиотом, сумасшедшим немного, не так ли? Отлично придумано... Значит, это ты была в театре Мариньи, ты — на кладбище в Паси, и на фотографии, которая украшала письменный стол Гевиньи, когда я навещал его,— тоже была ты...

— Да.

— И естественно, по твоему мнению, Полин Лагерлак никогда не существовала?

— Существовала.

— А! Вот видишь... Ты не осмеливаешься отрицать все.

— Да пойми же наконец...— простонала она.

— Я понимаю,— закричал он со злостью,— я все понимаю! Но особенно я понимаю то, что Полин Лагерлак тебя смущает, а? Не так-то просто разрушить весь роман.

— Если бы это только могло стать романом,— прошептала она.— Полин Лагерлак действительно была прабабкой Мадлен Г евиньи. На этом даже замысливалась вся махинация: неотвязная, немного странная идея, путешествия к могиле, дом на улице Сен-Пере, где жила Полин. Фальшивое самоубийство в Курбевуа, потому что Полин тоже утонула...

— Фальшивое самоубийство?

— Да, чтобы подготовить... другое. Не прыгни ты в воду, я бы отлично выбралась сама. Я умею плавать.

Флавье сунул руки в карманы, чтобы не ударить ее.

— Да, действительно, силен был этот Гевиньи,— усмехнулся он.— И ведь предусмотрел все. Даже предлагая прийти к нему после трагедии, он уже заранее знал, что я откажусь.

— И потом, было нетрудно держать все в тайне, ведь я даже запретила тебе звонить мне на авеню Клебер по телефону.

— Замолчи! Предположим... Но колокольня!.. Разве он мог знать, что мы поедем туда? Да, сейчас ты скажешь, что сама вела машину... и вы все давно продумали: нашли тот затерянный городок и установили нужное время, потом ему было нетрудно уговорить жену отправиться вместе с ним, причем было известно, какой она наденет костюм. Так вот, нет, я тебе не верю, слышишь, я тебе не верю... Гевиньи не был преступником.

— Был,— сказала она.— О! У него имелись смягчающие обстоятельства. Он неудачно женился... Мадлен действительно прихварывала. Он даже водил ее к докторам, но те ничего не обнаружили.

— Ну, разумеется! Когда постараешься, всегда найдется объяснение... Например, колокольня? Легче легкого... Гевиньи уже там. Он убивает свою жену и ждет тебя. Ему известно, что я не смогу последовать за тобой! Головокружение... Ты присоединяешься к нему... испускаешь эти вопли... и он сталкивает тело. И вы оба сверху следите за мной, пока я стою возле женщины, упавшей... лицом к земле... женщины, волосы у которой забраны в пучок и отливают хной... Я тоже способен дать объяснение... И как только я удаляюсь, удираете в одну из дверей...