Росс Томас - Агент из ресторана [сборник]

— Оставьте это дело, Стил. Бесполезно искать женщину, которая исчезла, когда вам было 5 лет.

— Я бы хотел... У меня нет права вас допрашивать... но я хотел бы услышать подробности этого дела. Каким образом она исчезла?

Мистер Солтер нахмурился, но затем лицо его прояснилось.

— Послушайте, Стил, вы — худший секретарь в мире, и, не будь я вашим крестным, я давно бы вам отказал от места.

Джим громко засмеялся.

— Я этого давно жду!

Старик ласково посмотрел на него. Он очень любил Джима Стила, хотя сам себе не хотел в ртом признаться, и держал его на службе не только из дружбы и по чувству морального долга: Джим ему очень помогал в работе.

Хотя у Джима был большой недостаток — не слышать дребезжания электрического звонка, когда он бывал поглощен своим любимым делом, все же его облик и душевные качества внушали доверие.

— Закройте дверь, — сказал Солтер. — Если я рассказываю вам эту историю, то не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство, а для того, чтобы убить в вас всякий интерес к этому делу. Леди Мари Дантон была единственной дочерью лорда Плимстока (род ныне угас). Она вышла замуж за Джонатана Дантона, члена пароходной компании и обладателя миллионного состояния. Но брак не был счастливым. Старый Дантон обладал неприятным характером и, кроме того, был болен. Мы только что говорили, что Дигби Грот страдает сердцем. У Дантона же сердце было действительно больное. Этим отчасти объясняется его скверное обращение с женой. Родилась девочка, но и она не могла сблизить супругов, которые все более и более отдалялись друг от друга. Дантону надо было отправиться в Америку по делам. Перед отъездом он пришел ко мне в контору и составил самое удивительное завещание, когда-либо составлявшееся у меня. По этому завещанию он оставил все свое имущество своей дочке Доротее, которой было только три или четыре месяца. В случае ее смерти наследовать Дантону должна была его сестра, миссис Грот, но не ранее чем спустя двадцать лет после смерти его дочери. За эти двадцать лет госпожа Грот имеет право только на доходы с имений.

— Почему он сделал такое завещание? — спросил удивленный Джим.

— Это вполне понятно. Он хотел исключить всякую возможность «устранения» ребенка в детстве.

С другой стороны, он предвидел, что леди Мари будет оспаривать завещание. В таком же виде она не могла оспаривать завещание до истечения этих двадцати лет. Впрочем, никто и не возразил по поводу странного распоряжения лорда. Во время отсутствия Дантона леди Мари с ребенком исчезли. Никто не знал, куда они уехали. Удалось только обнаружить следы пребывания няньки с девочкой в Маргейте. Возможно, леди Мари тоже была там. Одно, во всяком случае, установлено: нянька, дочь местного рыбака, умевшая хорошо грести, взяла девочку с собой покататься на лодке. В море их накрыл туман. Полагаю, что в тумане лодку перевернул пассажирский пароход. Обломки лодки были прибиты к берегу, а через неделю был выброшен и труп няньки. Что случилось с леди Мари — не удалось выяснить.

Через два дня возвратился Дантон, и сестра сообщила ему о случившемся несчастье. Это его доконало: он умер.

— И леди Мари никто никогда больше не видел?

Солтер покачал головой.

— Вот видите, милый мой, если бы вам даже удалось каким-нибудь чудом найти леди Мари, вы все же не можете изменить положение миссис Грот и ее сына, так как претендовать на наследство может только дочь Дантона Доротея, которая лежит, вероятно, на дне моря.

Последние слова он произнес грустным тоном. Наступило глубокое молчание.

— Я понимаю теперь связь, — сказал Джим, — только...

— Что вам еще надо?

— Мне кажется, что в этом деле что-то неладно, и я уверен, что мог бы решить эту задачу, будь у меня врем51.

Мистер Солтер строго посмотрел на своего секретаря. Молодой человек выдержал этот испытующий взгляд.

— Вам бы следовало стать сыщиком, — сказал иронически старый адвокат.

— Я бы очень хотел стать таковым, — сказал Джим спокойно. — Два года тому назад я предложил свои услуги Скотланд-Ярду, когда банда Тринадцати безнаказанно грабила банки.

— Скажите пожалуйста, — насмешливо протянул Солтер и открыл дверь, чтобы выйти, но вдруг он остановился и повернулся к своему секретарю.

— Из-за чего я вам звонил? Ах, мне были нужны все арендные договоры, относящиеся к землям старого Дантона в Камберленде.

— Миссис Грот хочет их продать?

— Она еще не может их продать, так как только 30 мая приобретает право распоряжаться имуществом покойного Джонатана Дантона, если только до того времени завещание не будет опротестовано.

— Или ее сын не приобретет имущество, — сказа,: Джим значительно. Он последовал за своим шефом в кабинет. В этом помещении вдоль стен были расположены полки для хранения бумаг. Пахло пылью.

— Вы хотите стать сыщиком, — хмуро сказал адвокат. — Какие у вас данные для этого?

— Вера, — ответил молодой человек.

— Какую службу она вам сослужит?

— Вера дает силу и уверенность.

Мистер Солтер на это ничего не ответил.

Потом он взял кусок бумаги, на котором были написаны некоторые заметки, и подал его Джиму.

— Попробуйте найти эти документы своим чутьем сыщика. Они находятся внизу.

Джим взял бумагу и прочел ее. Он хотел обратиться с каким-то вопросом к своему патрону, когда в комнату вошел писец:

— Угодно вам? сэр, принять мистера Дигби Грота?

Мистер Солтер поднял голову.

— Да, — сказал он кратко и, обращаясь к Стилу, собиравшемуся уйти, добавил:

— Вы можете остаться! Мистер Грот написал мне, что хочет посмотреть акты, и вам придется его сопровождать вниз.

Джим ничего не ответил.

Писец открыл дверь элегантно одетому молодому человеку.

Джим и до этого встречал его, но чем чаще он его видел, тем меньше Дигби ему нравился. Джиму было хорошо знакомо это узкое бледное лицо с усталыми глазами, короткими усами и выступающим вперед подбородком. Все же в одном отношении Дигби Грот производил хорошее впечатление, и этого Джим не мог отрицать. Вероятно, у него был образцовый камердинер, так как костюм Грота был безупречен. Платье сшито по новейшей моде и очень шло к нему, цилиндр блестел как зеркало, и вокруг распространился тонкий запах французского одеколона. Джим сморщил нос. Он терпеть не мог, когда от мужчин пахло духами.

Грот смотрел то на адвоката, то на Джима, и в его глазах было то рассеянное и в то же время нахальное выражение, которое одинаково было неприятно как Солтеру, так и Джиму.

— Здравствуйте, Солтер, — сказал он.

Грот вынул шелковый платок, вытер им стул и сел, не дожидаясь приглашения. Его руки в лайковых перчатках желтого цвета лежали на дорогой трости.