Чарльз Сельцер - Охотник за приданым (cборник)

—- Это две тысячи долларов. Само собой разумеется, что в эту сумму не входят ваши расходы и ваш гонорар. Этого достаточно?

— Совершенно достаточно,— ответил я, глядя на красивые маленькие цифры на бумаге.—- Но этого я еще не заработал. Несмотря на то, что сходятся все доказательства, я все же не верю, что Хаппер совершил эти убийства.

Земля, казалось, перестала вертеться. Рука Феликса со стаканом виски замерла около губ. Уат, собиравшийся что-то сказать, остался сидеть с открытым ртом, и наступила такая тишина, что можно было услышать, как пролетает муха.

Феликс первым пришел в себя.

— Ты шутишь, Келл. Ведь ты же сам навел полицию на след Хаппера.

— Это Поувер преподнес его в шелковой упаковке. Эмиль Хаппер интересовал меня, но совсем по другой причине: я хотел с ним поговорить. Я внимательно слушал этого миллиардера в надежде, что он устроит мне свидание с Хапперрм. Я предполагал, что Поувер затевает какое-то свинство, но никак не рассчитывал обнаружить труп Хаппера, а тем более написанное им признание.

— Ты полагаешь, что Хаппер не покончил с собой?

— Что можно знать и с уверенностью сказать о наркомане! Но, безусловно, не угрызения совести после убийства двух человек толкнули его на подобный поступок.

— Но ведь признание... Зачем бы он стал признаваться в двух убийствах, которых не совершал?

—- Конечно, это признание было подписано его рукой, но мне совсем не нравится, что оно было напечатано на машинке.

— Но подлинность его подписи тем не менее подтверждена.

— Я думал и об этой проблеме... И вот мое мнение. Хаппер, конечно, был наркоманом. Когда ему требовалась доза, он готов был пойти на что угодно, только бы получить ее. Предположим, его насильно .держали взаперти и лишали обычной дозы. Через некоторое время он уже был существом, готовым продать душу и тело, только бы получить свое. В такое время ничего не было проще дать ему на подпись чистую бумагу, на которой потом можно напечатать что угодно.

— Да... Это кажется вполне возможным,— согласился Каваног.— Может быть, немного притянуто за волосы, но... В сущности, ты предполагаешь, что он попросту был убит, не так ли? А как же все это проделал убийца?

— Когда бумага была подписана, ему дали его укол. Потом, когда он погрузился в грезы, сообщник поддерживал его в то время, как убийца впрыскивал уже смертельную дозу. Рука Хаппера была сплошь покрыта следами от уколов. Такого числа уколов я никогда еще не видел.

— Но дверь была заперта изнутри?

— Тут тоже есть две возможности объяснения: пожарная лестница около окна или просто второй ключ. Замки в «Блантоне» старые, любой отмычкой можно открыть.

— А что дает тебе повод думать, что столь явно выраженное самоубийство может быть убийством?

— Две вещи. Во-первых, Поувер навел меня на след Хаппера, которого мы нашли мертвым. Значит, он ничем не рисковал, направляя меня подобным образом. Во-вторых, игла лежала в ящике туалетного столика. Мне кажется, что если бы Хаппер хотел покончить с собой, он растянулся бы на кровати, сделал себе укол и отбросил шприц подальше. Я не верю, что он мог аккуратно положить иглу обратно в ящик.

— А полиция не делала таких предположений, как ты?

— Рапорт полицейского врача и эксперта из лаборатории утверждает, что это самоубийство. Сликеру оставалось согласиться. С .другой стороны, газеты подняли бы шум, если бы Уата продолжали держать в тюрьме, и Джим Аллен вынужден был освободить его. Лично мне известно значительно больше, чем полиции, и я совершенно уверен, что не Хаппер подлинный убийца.

— Ты всегда был настоящей охотничьей собакой, Келл. Невозможно остановить тебя, когда ты чувствуешь запах дичи. Но после официального окончания дела полиция не станет слушать твои доводы. У тебя из-за этого будут только неприятности. И даже если тебе удастся их уговорить, к чему это может привести нас?.. Ведь подозрение снова падет на Джаспера...

— О, я прослежу, чтобы этого не случилось. Я хочу вам пояснить свою позицию, прежде чем начать действовать. Уат оплачивает мои услуги с тем, чтобы я нашел убийцу его жены. Я уверен, что этот парень спокойно разгуливает на свободе, и если мы теперь почим на лаврах, то правосудие никогда не свершится.

— И ты можешь назвать нам его имя?

— Нет. Это произойдет не раньше, чем я буду иметь абсолютно твердую уверенность. Вот что я предлагаю... Уат остается моим клиентом. Если я представляю чьи-то интересы, это облегчает мое положение. Я имею в виду взаимоотношения с полицией. Но начиная с этого момента никаких разговоров о вознаграждении или расходах быть не может.

— А если Джаспер откажется?

— Тогда я рискну действовать совершенно самостоятельно. На мой взгляд, в этой истории еще слишком много темных мест. К тому же есть один шериф на пенсии, который не умрет спокойно, пока преступление, совершенное восемнадцать лет назад, останется нераскрытым, преступление, несомненно связанное с двумя последующими убийствами.

— Это надо решать Джасперу, а не мне,— заявил Феликс.

Все это время мы говорили только между собой и совершенно забыли про Уата, но теперь прожектор падал прямо на него и мы ожидали его реакции.

Он нервно провел языком по губам. Мне казалось, что ему очень страшно решиться на что-то. Арест и пребывание в тюрьме лишили его мужества... Женитьба на Молли вскоре убедила его, что она совсем не та женщина, какой он ее представлял. Она никогда не была верна ему, что он очень скоро понял. Она просто воспользовалась им, чтобы устроиться в жизни. Она вышла замуж ради денег и думая этим наказать Нелсона. Но и после замужества Молли продолжала гулять направо и налево, спала с разными мужчинами и занималась шантажом. Может быть, теперь Уат стал думать, что убийца оказал ему услугу...

Он долго молчал, потом, довернувшись ко мне, спросил:

— А Молли действительно шантажировала Хаппера?

— Это вне сомнения. Отто был исполнителем, но Молли определенно участвовала в операции. К тому же Хаппер наверняка был не единственной их жертвой.

— Если вы обнаружите настоящего убийцу, газеты предадут гласности это дело. И тогда все узнают, какую роль во всем этом играла Молли?

— Наверное, так.

Эта мысль на момент остановила его. Он, конечно же, мечтал о покое, а не о гласности. Но все-таки после недолгого раздумья решение было принято.

— Решено,— твердо сказал он,— вы по-прежнему работаете для меня. Скажите, что я должен делать?

— Начинайте работать в конторе, как обычно, но жить вам придется в отеле, пока не закончится дело. Внимательно следите за своими действиями, особенно старайтесь никогда не оставаться в одиночестве.

Я хотел вернуть ему чек.

— Оставьте его у себя,— сказал он.— Пока вам удастся выяснить, кто этот мерзавец, пройдет еще некоторое время, а вы вполне уже заслужили эти деньги. Посылайте все счета за ваши расходы в мою контору.