Чарльз Сельцер - Охотник за приданым (cборник)

После, перестрелки у Томасов я пришел в себя на белой постели. Ханк Спикер и начальник полиции Гуз Бентон с нетерпением ожидали, когда я открою глаза. Я рассказал им все, и они сразу же кинулись в соседнюю комнату, чтобы расспросить Сандру, которая находилась здесь же. Она подтвердила все мои показания, и они распорядились немедленно заключить в тюрьму Лавери Кеннеди и Карла Фишера — Жабу. Все это произошло в один день.

Задержали также Неда Дермоида и Винса — у правосудия был к ним длинный счет. Им было предъявлено обвинение и в убийстве доктора Хаппера.

Прежде чем покинуть госпиталь, я пошел повидаться с Сандрой. Сликер сказал мне, что не будет проводиться никакого следствия по старой трагедии.

Я удивился происшедшей в Сандре перемене. Смерть отца и пули Вирла успокоили ее надолго. Она производила впечатление загнанного зверя. Из героев этой авантюры судьба больше всех покарала ее. Теперь я испытывал к ней только жалость. Перекинувшие^ несколькими банальными фразами, мы расстались.

Холли ожидала меня в приемной госпиталя и отвезла в «Тапер Билдинг». Уат уже находился там, с улыбкой на губах и чековой книжкой в руке. Он оплатил мои расходы и гонорар. Солидная сумма прибавилась к премии в две тысячи долларов. Несмотря на измены Молли, он все-таки любил ее, и благодаря его настойчивости ее смерть была отомщена.

Оставшись наедине со своей секретаршей, я спросил ее:

— Что вы думаете о неделе отдыха, Холли?

— О, это было бы чудесно, патрон, но сейчас не время. В течение двух дней телефон не перестает звонить, и у вас не будет ни одной свободной секунды со всеми этими клиентами... новыми клиентами.

— К дьяволу работу! Я приступаю. к делам только на будущей неделе. Мне нужен отдых.

— Вы никогда не станете богатым, Келл. А сейчас я провожу вас домой и, если вы будете настаивать, останусь, чтобы выпить стаканчик за компанию с вами.

— Решено, Холли! Но мне надо навестить одного человека, прежде чем вернуться домой.

В ее глазах блеснуло любопытство.

— Кого же?

— Одного бывшего шерифа. У него отобрали некое дело, прежде чем он успел расследовать его. С тех пор это не дает ему покоя, и я хочу порадовать старика и рассказать ему конец этой истории.

Фары на повороте на мгновение осветили дорожный знак, и автомобиль нырнул в ночь до маленького мостика за зеленой чащей кустов. Там в ярких лучах фар внезапно появилось безобразное видение. Оно поднялось перед «кадиллаком», нелепо хлопая крыльями, похожее на кошмар.

Водитель с проклятьями затормозил, а молодая женщина, сидящая рядом с ним, подняла руку, чтобы защититься. Но огромная птица довольствовалась тем, что задела крылом ветровое стекло, и исчезла в ночи.

— Что это было?

-— Сарыч. Южноамериканский ястреб, гриф.

При свете приборной панели красивое пухленькое лицо молодой женщины выражало отвращение.

— Мне показалось, что мы наедем на эту гадость. А что, много таких в этих местах?

— Ими изобилует Мэриленд, их тут столько же, сколько цыплят,— ответил мужчина.

— Они к тому ж главным образом и питаются цыплятами — Дохлыми цыплятами, которых выбрасывает консервная фабрика,— добавил он через некоторое время.

Женщина бросила взгляд на ястребиный профиль и выдающийся вперед подбородок своего компаньона. Вдоль дороги тянулись строения с освещенными окнами: консервные фабрики. Унылость и темнота пейзажа, уснувшие фермы, амбары, ангары, булочные и станции обслуживания казались еще темнее и молчаливее. Только цыплята были живыми в этом мрачном месте. Цыплята... и сарычи.

— Все это вызывает у меня дрожь,— с горечью проговорила она.— И путешествие вгоняет меня в тоску. А далеко еще до этого проклятого дома?

— Шесть или восемь километров, но поместье Фрей-ховера далеко не то, что следовало бы называть проклятым местом. Сейчас оно, может быть, и не такое красивое, как летом, но тем не менее это — одно из украшений местности.

— Не стоит труда бросаться такими громкими фразами. Я видела все твои фотографии и прочитала все заметки в номере «Города и деревни». И все-таки я не понимаю, зачем понадобилось ехать сюда в разгар зимы.

— Чтобы помешать тебе снова придумывать чепуху, как ты поступила в отношении фермы Ронсалеров.— «Кадиллак» замедлил ход перед дорожным указателем, показывающим направление на. Порт-Холли.— Ты бы все испортила, если бы эта женщина не стала так долго раздумывать.

— Не могла же я догадаться, что мы нападем на девицу из того же местечка на Лонг-Айленде, что и эти Ронсалеры.

— Нет, конечно, но ты могла избежать разговоров о том, что недолго жила в той местности, в то время, как утверждал, что принадлежишь к семье, владеющей фермой со времен Христофора Колумба.

Фары выхватили из ночи дорогу, по бокам которой росли кипарисы, и портик с белыми колоннами, примыкающими к фасаду из розового камня, увитого плющом. Мужчина остановил машину перед воротами, заглушил мотор и выключил фары.

Она сощурила глаза, чтобы оглядеть контур большого здания, и прежде чем погас свет, ей показалось, что заметила закрытые ставни окон позади скелетообразных деревьев, возвышающихся над крышей.

— Если это здание заперто с октября, оно должно быть наводнено крысами.

— Когда я приезжал сюда в последний раз, я их не видел.

Он потянулся к отделению для перчаток, чтобы достать фонарик, и рука его коснулась груди молодой женщины.

— И, разумеется, там полно пауков.

— Они тебя не съедят.— Его рука упала на колено девушки.— Я позабочусь о тебе.

— Но почему так необходимо, чтобы я вошла туда?

Он нежно погладил ее бедро.

— Представь себе, что тебя спросят, покрасила ли ты эту очаровательную винтовую лестницу? Или как устроен кухонный очаг в цокольном этаже? Нужно, чтобы ты знала, о чем говоришь, беби!

Она глубоко вздохнула, вышла из машины и осталась стоять неподвижно, опираясь о дверцу, пока он огибал машину и подошел к ней. Она уцепилась за рукав его пальто.

— Не понимаю, почему мне так страшно.

— Это нервы.— Он небрежно поцеловал ее.— Ты скоро успокоишься. Не волнуйся.— Он подтолкнул ее к веранде.

Доски пола скрипнули под ее каблуками; она остановилась, сгорбившись, пока он возился с замком.. Над ними промелькнула тень и дугой взвилась вверх. Женщина вскрикнула. Он поднял фонарь к небу.

— Это всего лишь летучая мышь. Она тебя больше боится, чем ты ее.

Путешественница обеими руками обхватила затылок под шляпой, чтобы защититься, и как только была открыта дверь, с облегчением ринулась внутрь, в холл. Луч фонаря пробежал по стульям в чехлах, по накрытым простынями картинам, по зачехленным стенным часам. Огромные зеркала отразили ее искривленное лицо... на этот раз ее блестящие черные волосы были в таком же беспорядке, как и выражение глаз.