Чарльз Сельцер - Охотник за приданым (cборник)

И что-то еще одновременно появилось позади нее, поблескивающее в ярком луче фонаря.

Она круто повернулась и оказалась перёд дулом наставленного на нее револьвера.

Как мрачный Будда, возвышался на Пятой авеню фасад из серого камня универмага «Амблетт». Это был чопорный магазин-сноб, и продавщицы в нем снисходительно относились к покупателям, не имевшим здесь кредита.

Но ничего снобистского не было в облике молодого человека с преждевременно поседевшими волосами, сидящего за дубовым столом в маленьком кабинете на третьем этаже. Он казался крайне взволнованным и постукивал карандашом по столу, разглядывая снег, налипший снаружи на стекла.

Он заканчивал свой пятый год работы детективом — шефом службы наблюдения «Амблетт» и, против всякого ожидания,— свою последнюю неделю в этом кабинете. Угроза увольнения, конечно, не замедлит осуществиться, разве что случится что-то неожиданное в этом несчастном деле Ронсалер.

Он снова перечел полученное лаконичное послание:

«Дональд,

Административный совет соберется завтра в три часа, чтобы обсудить недопустимые факты краж. Я заявил, что Ваше расследование должно было быть более действенным. Мы с огорчением будем вынуждены рассмотреть необходимость передать дело в другие руки.

Боб».

Все ясно и вполне мило, несмотря на холодность тона: или доберитесь до глубин истории Ронсалер и темного дела. Десшела, или мы вас уволим. Детектив не мог пожаловаться на Боба Штолца, генерального директора: Боб должен был соблюдать интересы акционеров «Амблетт», а не думать об интересах детектива — шефа службы наблюдения. Ничего не было удивительного, что патрон беспокоится, так как группе злоумышленников уже удалось похитить товара более чем на шестьдесят тысяч долларов, и никто не мог понять, как это произошло.

Дональд ясно представлял себе разговоры, которые велись за его спиной в кабинете генерального директора! «Молодой Канди, может быть, и очень хорош, когда речь, идет о кражах с прилавка, но для такого серьезного расследования нам лучше пригласить типа, который изучил такие дела до тонкости. Мы нуждаемся в человеке, способном показать зубы, вести дознание. Сколько раз мы слышали от Канди, что мягкость помогает ему в допросах воров. Но она не приводит ни к чему хорошему, когда дело идет о преступной шайке, такой, какая осуществила Эту кражу!»

Дон Канди должен был согласиться, что они по-своему правы. За три дня после обнаружения кражи Ронсалер он уяснил себе только то, что один или несколько служащих «Амблетт» способствовали злоумышленникам. Работа его службы- была налажена хорошо, и Дон подумал, что надо было обладать современной техникой, чтобы ограбить такой большой магазин. Но на недоказанные обвинения и неясные подозрения Совет реагировать не станет.

Красный сигнал вызова зажегся на его аппарате внутренней связи.

— Что случилось, мисс Каули?

— Кого-то задержали, и вас ждут на третьем, в отделе дамского платья,— весело ответила его секретарша.

— Скажите, что я иду.

Сообщение поступило по телефону службы наблюдения. Вероятнее всего, позвонила продавщица, задержавшая вора. Без сомнения, одна из тех, что считали себя ищейками, так как входили в список людей, получающих дополнительную плату за шпионство за своими коллегами.

Дон ненавидел эту систему, придуманную Люманом. Из-за нее все служащие подозревали друг друга — начиная от мальчиков-рассыльных и до начальников отделов. Каждый раз, когда один из этих детективов-любителей обнаруживал у прилавка вора, он сам начинал заниматься им, чтобы потом внести это в ежедневный рапорт, вместо того чтобы предупредить службу наблюдения. И все дело было испорчено.

У лифта третьего этажа крепкая женщина с вытаращенными глазами сторожила девушку лет двадцати с усталым лицом.

— Она закрутила один из этих габардинов за восемьдесят девять долларов пятьдесят центов вокруг вешалки, мистер Канди.— Продавщица с угрожающим видом указывала на вешалку, вокруг которой был накручен габардин.— Она все это сунула под подкладку своего пальто.

— .Как вас зовут?— спросил детектив продавщицу. Ему был знаком этот трюк с закручиванием, и он хотел увести воровку, пока круг любопытствующих не стал слишком велик.

— Вы могли позвонить по телефону: вам известно, что задержание людей продавцами не приветствуется — нам потом труднее доказать их виновность.

— Как это так? Это так вы благодарите людей, которые помогают вам в вашей работе!

— Вы совсем не помогли мне, миссис Элфетт. Всегда есть еще два-три участника кражи. Один или двое отвлекают внимание в то время, как третий действует. Если бы вы предупредили мою службу, мы могли захватить соучастников вместе с вором. Постарайтесь уведомить нас в следующий раз.

Он подошел к девушке и повел ее к служебному помещению в глубине зала.

— Я ничего не украла,— мрачно проговорила она.— Вы ничего не можете доказать.

-— Может быть, и нет,— согласился Дон,— но я могу попытаться выяснить, не задерживали ли мы вас раньше. Мне кажется, что — да, хотя и не помню, чтобы когда-нибудь видел ваше лицо на фото в полиции. Откуда вы?

— Из Техаса.

— Место самых лучших продуктов. А что, воры в Техасе тоже самые большие и лучшие в мире?

Она казалась уязвленной его словами.

— Зима здесь суровее, чем в районе Далласа, а?

— Вы не шутите? — она нервно теребила пальцами пару изношенных черных перчаток.— Я никогда не видела более странного магазинного флика, чем вы. Вы пытаетесь втянуть меня в беседу, чтобы заставить проговориться? Я ничего не скажу. Вы можете посадить меня, ничего не поделаешь, но я никого не выдам. Понятно?

— Если я передам вас полиции, они откопают ваше досье. Возможно, у вас есть уже условный приговор, и после недолгого пребывания в тюрьме здесь они отправят вас туда, где вас захватили в первый раз. Мне не доставит никакого удовольствия узнать, что вы находитесь в вонючей тюрьме, тогда как могли бы находиться под солнцем Техаса.

Губы девушки задрожали.

— Если я позволю вам удрать, вы дадите мне честное слово, что никогда больше вашей ноги не будет в универмаге «Амблетт»?

— О да! — она заплакала.

— Вы должны считать меня чудаком, но я готов поверить вашему слову. Мне, возможно, немного не хватает твердости, но вы производите впечатление славной девушки, у которой настали трудные времена. И у меня нет желания толкать вас еще дальше по плохой дороге..

— Если это ловушка, то лучшая из тех, что я видела.

— Это не ловушка... при условии, что вы сдержите слово. Меня, вероятно, здорово обругают за то, что я не отправил вас в кутузку, но это мои проблемы. Но если вас задержат здесь еще раз, я окажусь в неважном положении.