Чарльз Сельцер - Охотник за приданым (cборник)

— Болтовня вас не спасет, я сведу с вами счеты.— Его губы задрожали и перекосили розовое лицо.— Если даже эту дверь через минуту взломают, я успею сделать свое дело, и никто меня за это не упрекнет.

— Я не знаю, что скажут люди, но знаю, что скажет судья: он скажет много Неприятных вещей относительно электрического стула.

— Заткнись!

Лицо его теперь приняло выражение капризного ребенка, истязающего собаку.

— Вы можете заставить меня замолчать в любую секунду. Но что вы потеряете, если послушаете меня одну минуту? Ведь я хочу предложить вам шанс избежать тюрьмы.

Дуло револьвера на сантиметр опустилось.

— Я не хочу оставаться здесь всю ночь, слушая вас.

— Вы не хотите? — с очень серьезным видом, переспросил Дон.— Но один момент терпения в данную минуту может избавить вас от гораздо более неприятных моментов в будущем...

Дон старался говорить таким же непринужденным тоном, каким стал бы спорить с барменом относительно шансов «Рейнджере» в следующем матче с канадцами.

— Ваш патрон не знает, что установила моя служба относительно девушки, которая делила с ним эту квартиру. Мы познакомились с Эстелл, потому что она пыталась украсть пригоршню украшений с наших прилавков. Таким образом я узнал, что она вместе с вами тремя замешана в деле Ронсалер на Лонг-Айленд.

— Ну и что же? Ведь вы все равно никому не сможете рассказать об этом!

Тип с револьвером не поддался на. эту уловку.

— Нет, я не пойду рассказывать, если вы примете мои условия. В противном случае кто-нибудь из моего отдела сообщит фликам про этот горшок с розами. Больше того, два наших водителя при любых условиях узнают лично вас, А это означает для вас смертный приговор. Ведь дама, которую убил ваш патрон, была дочерью одного из крупнейших тузов, одного из самых влиятельных людей в стране. В его руках все веревочки Вашингтона, и он в силах тянуть их туда, куда ему надо. И он сделает это, когда узнает, что какой-то магазинный грабитель виновен в гибели его дочери. Он примет все необходимые меры, чтобы накрыть вас.

— Меня он не получит.

— Может быть, не в сию минуту, может быть, вы окажетесь достаточно ловким, чтобы удрать отсюда, и нам будет трудно быстро отыскать вас. Но Леннор Брюгер не остановится- до тех пор, пока не -накроет всех — у него достаточно денег, чтобы оплатить любые затраты. В этот день вам понадобится человек, который стал бы свидетельствовать в вашу пользу перед судом, кто-то, кто поможет вам избежать свидания с электрическим стулом.

— И это будете вы, да? А почему это я должен слушать вашу болтовню?

— Да потому, что у вас нет выбора.

Дон не знал, дошли ли его доводы до мозгов, запрятанных за этим розовым лицом,— у мужчины был по-прежнему зловещий взгляд.

— А что же произойдет, если вы меня сейчас убьете?' В моем отделе знают, где я, и если я не вернусь, они известят фликов. Убийство — - серьезная вещь. Завтра утром все газеты страны опубликуют ваши приметы, ваши и всех остальных. Рано ли, поздно ли, но вас поймают. И у вас больше, не будет никого, кто мог бы сказать судье:' «Ваша честь, этот тип не убийца! У него была возможность убить меня, но он дал мне уйти!»

— Да-а! Так это и будет сказано?

— Я никогда не изменял своему слову! — закричал Дон, как будто страшно возмутился, что в нем усомнились.— Чего вы боитесь? Что ваш патрон накинется на вас, если вы меня не ликвидируете? Ему не обязательно знать, что вы застали меня здесь. Скажите ему, что обнаружили разбитое окно на кухне и что, если я и приходил сюда, то успел уйти до вашего появления.

— Гм... очевидно...

Дон уловил нюанс колебания в его голосе.

— К тому же ваш патрон имел ко мне достаточно доверия, чтобы предложить мне .сделку. Он просил меня ничего не сообщать полиции, за что гарантировал безопасность моей помощнице, которую он захватил в качестве заложницы. Этого должно быть для вас достаточно.

— А вы здорово держитесь за эту куколку, а?

Презрительная усмешка приподняла уголки его губ.

—- Она так дорога мне,— с серьезным видом ответил Дон,— что вы можете быть совершенно уверены: я не сниму трубку телефона, чтобы известить полицию, когда вы уйдете.

— Уверен, что нет!

Дуло револьвера резко поднялось и смотрело теперь на левый отворот пальто Дона. Детектив напрягся, чтобы принять удар, который, он знал, будет его концом. Его нервы были так натянуты, что когда он услышал металлический скрежет, его сердце перестало биться. Но это был лишь шум, издаваемый дверью лифта. Кто-то входил в квартиру 4Б или выходил из нее. Каучуковые черты лица застыли в неподвижности, глаза чуть не вылезли из орбит, и малый страшно вытянул шею, прислушиваясь.

Дон задержал дыхание. Человек подошел к нему. Его толстые губы напряглись — он принял решение. В течение секунды Дон обдумывал, не броситься ли на револьвер и попытаться вырваться из ловушки с помощью кулаков. Но они у него не были тяжелыми. Все эти тактические приемы и все эти штучки, которым его обучали в армии, чтобы обезоруживать врага, все это было хорошо тогда, когда у вас нет выбора. Но в данный момент Дон мог еще выкрутиться, не рискуя нарваться на большие неприятности. Может быть, он плохо разбирался в психологии своего врага, и в таком случае через одну-две секунды дорого за это заплатит, но он думал, что если бы парень решил его убить, то уже сделал бы это.

Человек осторожно прошел мимо него, держа палец на спуске, и дуло задело пальто Дона. Малый допятился до телефона и резко выдернул его шнур.

— Вот, чтобы показать вам свое доверие,— сказал он.— А вот это,— он потряс револьвером,— будет сторожить вас, чтобы принудить к спокойствию, если вам придет в голову какая-нибудь глупость.

Дон ничего не ответил. Он решил, что уже достиг своего, и не хотел испортить дело. Человек подошел к нему и ткнул револьвером в спину. Другая его рука щупала карманы Дона, шарила под мышками.

— Я думал, что у вас есть пушка.

Он толкнул детектива к шкафу.

— Входите туда и повернитесь ко мне спиной. Выньте все женские вещи, шляпы, обувь — все. И сложите их в кучу на полу.

Дон послушался. Человек подошел к дверце и бросил взгляд: выполнено ли его поручение.

— Я дам вам возможность уйти. Не из-за вашей болтовни, о добром сердце и вашем будущем выступлении на суде, а потому что я никогда никого не убивал и не хочу знать, какое это производит впечатление.

— Мы с вами одинаково смотрим на вещи, я тоже не жажду этого.

— Да-а. Но тем не менее это произойдет, если вы не побудете здесь в течение десяти минут без всякого движения. Я заберу это барахло. Вы же в течение десяти минут не сделаете ни одного движения, иначе я вынужден буду почувствовать, как убивают человека.