Уэйд Миллер - Трудный путь (сборник)

Она с разочарованным видом проводила меня до прихожей.

— Не беспокойся, делай то, что можешь,— сказал я.

— А что я могу? Это ты мне можешь сказать?

— Одну минуту,— проговорил я.— Значит, неизвестная женщина позвонила тебе вчера и сказала, что против того, чтобы ты получила хоть одно су из состояния Бервиля? И потому хочет тебя убить?

— Да,— кивнула Элиан.

Она не могла понять, к чему я клоню.

— О’кей! — продолжал я.— Тогда иди, ложись спать и пусть тебе приснится сладкий сон. Отныне ты в безопасности, с тобой ничего не случится, причина беспокойства отпала. Потому что ты все равно не получишь ни одного су из состояния Поля. За два дня до смерти он составил новое завещание.

Я насмешливо улыбнулся, повернулся и оставил ее с раскрытым ртом. Закрыв за собой дверь, я, насвистывая, стал спускаться по лестнице. У меня было такое чувство, что хотелось самому себе пожать руку.

На улице продолжал идти снег, но снежинки стали тяжелыми и мокрыми и на земле превращались в грязную кашу, которую мчавшиеся автомобили разбрызгивали на брюки пешеходам. Защищаясь от холода, я поднял воротник плаща и бесцельно побрел по улицам.

Я не представлял, что буду делать дальше. И в то же время твердо знал, что наступило время что-то предпринять. .Необходимо поджечь фитиль, чтобы вызвать взрыв. Но где, как и чем? Этого я не знал. У меня складывалось такое впечатление, что я в сотый раз иду на ощупь той же дорогой, снова и снова прохожу мимо скрытого входа и не могу его найти. Во мне медленно поднималось чувство раздражения.

Все детали дела отпечатались в моем мозгу, но еще довольно расплывчато, и я их видел как через молочное стекло, однако контуры проглядывали уже отчетливее. Я ужё знал, какова будет картинка, если все кубики расставить по местам.

Круг знакомых Бервиля распадался на несколько групп. Как он относился к этим группам? Кто к какой группе, принадлежит? Кто был за него, кто против? Сколько актеров участвовало в этом спектакле? Семь? Миранда, Мальт, Болдуис, Рита, доктор Сараулт, Алекс и Элиан. Больше, пожалуй, никто. Убийцей был один из семи. До этого вывода все было ясно.

Определенно еще одно: исключая одного или двух человек, все были против Бервиля. Но вопрос: действовали ли они вместе или поодиночке?

Миранда, Мальт и Болдуис, в этом я мог быть уверен, принадлежат к одной банде, но смертельный выстрел ни один из них сделать не мог. Рита, напротив, не могла стрелять в сквере, потому что в это время летела в самолете, выстрелить же в квартире Поля она могла. И все-таки я в это не верил. Тот, кто мог при приглушенном свете настольной лампы на расстоянии семи ярдов попасть в затылок, тот должен обладать большим хладнокровием и иметь опытную руку. Женщина не могла бы этого сделать. Стоит лишь вспомнить, как неловко она вела себя вчера в «Карлтоне», держа направленный на меня пистолет, который забыла снять с предохранителя.

Если исключить всю четверку, то получается, что убийцей мог быть либо Алекс, либо доктор Сараулт, либо Элиан. Но все трое в момент убийства ужинали в квартире Элиан.

Я ловил себя на том, что, к величайшей моей досаде, я на самом деле, по-видимому, втрескался в Элиан. Правда, применив свою тактику, я поступил грубо, но это ни в коей мере не изменило моих чувств к ней.

Мне пришло в голову, что я знаю о ней только то, что она хороша, что ее темно-каштановые волосы нежно обрамляют лицо, а шелковистые ресницы оттеняют глаза. Но что скрывается за ее лбом, о чем она думает,— об этом я не имел ни малейшего представления.

Я ломал голову над анонимным телефонным звонком к Элиан. Незнакомкой определенно была Рита. Такого томного глубокого голоса не могло быть больше ни у кого. Но если мои мысли в отношении Риты были правильными, тогда этот звонок вообще не имел никакого смысла. Меня ни на минуту не оставляла одна мысль: а что если Элиан действительно не имеет понятия о существовании Риты? Как тогда объяснить, что бланк с грифом бюро Алекса лежал под пудреницей Риты в ее номере в отеле? Этот вопрос мне необходимо было выяснить как можно скорее.

Я направился к ближайшей почте, вошел в телефонную будку, позвонил в фото «Стар-экспресс» и попросил Колетту. Мне сказали, что ее нет в ателье. По всей вероятности, она находится в гараже, где стоит ее машина. Я повесил трубку, выбежал на улицу, схватил такси и поехал к гаражу.

Колетта сидела на скамейке возле заправочной и чистила апельсин.

— Хелло, девочка, значит, так ты работаешь? — спросил я и сел с ней рядом.

Она протянула мне половину апельсина и ответила, что уже полчаса ожидает свою масляную помпу.

— Ты можешь позвонить за меня? — спросил я.

— Хорошо, но почему именно я?

— Потому что это должна быть женщина.

— А что я должна сказать?

— Все- очень просто: ты телефонистка из отеля «Карлтон». Сделаешь вид, будто звонишь оттуда. Попроси мадемуазель Лендри. и передай ей, что мадам Сорас просила извинить ее, но завтра к чаю она прийти не может.

— Значит, мадам Сорас живет в «Карлтоне»?

— Да.

— А что я сделаю потом?

— Потом ты должна поговорить с мадемуазель Лендри. Я хочу выяснить, знают они друг друга или нет.

— А если нет?

— Тогда скажи, что ты ошиблась и повесь трубку.

Мы встали, зашли в контору и попросили у заправщика разрешения позвонить. После того как я нашел номер Элиан, Колетта набрала его. Я стал прислушиваться к их разговору.

Раздался голос Элиан.

— Мадемуазель Лендри? — спросила Колетта.

— Да.

— Я с коммутатора отеля «Карлтон». Мадам Сорас просила вам передать, что не сможет прийти завтра к чаю и просит ее извинить.

Какое-то мгновение на другом конце провода молчали, потом Элиан возразила:

— Должно быть, вы ошиблись, мадемуазель, я не имела такого уговора с мадам Сорас.

Колетта беспомощно посмотрела на меня. Я жестом дал ей понять, что она должна настаивать на своем.

— Но мадам Сорас настоятельно просила вам позвонить.

— Послушайте, мадемуазель, во-первых, мадам Сорас ни вчера, ни позавчера я не видела, а значит, и не могла с ней договориться, а во-вторых, сегодня в половине второго мы с ней вместе обедали, поэтому мадам Сорас могла бы сама принести мне извинения.

Элиан повесила трубку.

Стало ясно: обе не только знали друг друга, но и встречались.

Стемнело. Ветер свистел по улицам. В лучах автомобильных фар плясали снежинки. Откуда-то доносилось бренчание рояля. Играли «Молитву старой девы».

Я наскоро выпил чашку горячего кофе, затем позвонил в бюро Дульби. Они еще не получали ответа из Чикаго и Касабланки. На углу рядом с гимназией я купил пакет горячих каштанов, затем, проталкиваясь через толпу, спустился к метро. Был конец рабочего дня. Перроны были заполнены. Из туннеля, погромыхивая, приближался поезд. Позади меня образовалась толкучка. Я хотел отойти от края, и тут случилось... Толчок в мою спину, я потерял равновесие и упал с высоты полутора ярдов на рельсы, в то время как слева на меня надвигалась, скрипя и пыхтя, гигантская туша электропоезда. «Боже мой! Вот я и попался этим свиньям!» Послышались женские крики, заскрипели тормоза, и я увидел приближающуюся ко мне рельсу высокого напряжения. Всем телом я резко рванулся, чтобы не прикоснуться к ней, сделал невероятный поворот и распластался, вытянув руки вперед, вжавшись в грязный и мокрый гравий между рельсами.